Эоловы арфы - Владимир Бушин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маркс и Энгельс поднялись из-за стола, кивнули всему собранию и вышли. По коридору шли молча. А когда спускались по лестнице в вестибюль, Энгельс устало проговорил:
- Министры, полковники, послы... И все это только для услады собственного честолюбия... Неужели то же самое ждет нас и на левом берегу Рейна?
Маркс ничего не ответил. Он тоже вдруг почувствовал, что устал - от переездов, от встреч и разговоров, но более всего - от безнадежности.
В вестибюле к ним бросился Руге:
- Ну как? Вы сказали ему? Он понял, что это неприлично?
- Послом во Францию назначен Карл Блинд, - спокойно сказал Маркс.
- Этот мальчишка?! - Руге задохнулся от возмущения. - Он на двадцать пять лет моложе меня. Это еще один способ унизить старого борца за свободу! Ну, хорошо. Я завтра же еду в Париж. Я докажу Брентано!..
- Да, да, докажите ему, по крайней мере, что вы знаете французский язык лучше, чем Блинд, - насмешливо сказал Энгельс и увлек Маркса к выходу.
После долгого неподвижного сидения в закрытом зале им захотелось пройтись и подышать свежим весенним воздухом. Гуляя, они забрели в городской сад. Весна была здесь во всем зрелом блеске. Где-то в глуши им попалась уединенная скамья, и они блаженно опустились на нее, откинулись на спинку, вытянули ноги.
- Ах, красота! - Маркс потряс головой и закрыл глаза. - По-моему, этот сад не только неизмеримо прекраснее, но и гораздо умнее, чем правительство Брентано. Если бы я не истратил все свое красноречие там, я объяснил бы этим деревьям необходимость похода на Франкфурт, и они, я уверен, пошли бы.
- Вне всякого сомнения, - охотно согласился Энгельс - Как Бирнамский лес.
Они помолчали, наслаждаясь прохладой тени, свежестью воздуха, буйством зелени.
- Знаешь, - вдруг встрепенулся Маркс, - я зверски проголодался. За этими словопрениями мне некогда было поесть. Надо бы куда-то пойти пообедать, но у меня нет сил...
- Я же тебе внушал: ешь, - нравоучительно сказал Энгельс. - Не хватает еще, чтобы из-за этих господ мы померли голодной смертью. - Он полез в карман, достал оттуда что-то завернутое в салфетку и протянул другу: - А ну...
- Что это?
- Ветчина.
- Откуда?
- Да оттуда! - Энгельс весело засмеялся. - С того самого стола.
- Фридрих! Ты с ума сошел! Правительственный обед... А если бы кто заметил?
- Кажется, министр внутренних дел заметил. Но мне наплевать. Что дороже - твоя жизнь или чье-то мнение обо мне? Уж если от Брентано нельзя добиться ничего больше...
- Но когда ты успел?
- Это уж мое дело. Тайна мастера.
- Тут и хлеб!
- Кто же ветчину ест без хлеба?
Маркс тоже засмеялся и принялся за еду.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
По последним сведениям, которыми располагали Маркс и Энгельс, временное правительство Пфальца должно было находиться в Шпейере - в городе, стоящем при впадении одноименной реки в Рейн, то есть на границе с Баденом, на самом восточном краю Пфальца. Туда на другой день утром друзья и отправились. Там они прежде всего надеялись повидаться со своим добрым приятелем Д'Эстером. Они хорошо знали его по Кёльну. Карлу Людвигу Д'Эстеру около сорока. Врач по профессии, он примкнул к революционному движению и вступил в кёльнскую общину Союза коммунистов, являясь одновременно членом Центрального комитета демократов Германии. До конца прошлого года, когда оно было разогнано кайзером, Д'Эстер был депутатом прусского Национального собрания, принадлежа к наиболее решительным деятелям левого крыла. У этого человека за плечами довольно богатый и разнообразный опыт, как жизненный, так и политический. Поэтому, когда началось восстание в Пфальце и он явился туда, то без особых усилий с его стороны приобрел большое влияние на членов временного правительства и на правительство в целом.
Маркс и Энгельс, естественно, рассчитывали воспользоваться и влиянием своего друга, и его осведомленностью во всех делах восстания. Но, увы, в Шпейере их ждала досадная неожиданность: правительство переехало в Кайзерслаутерн, с ним отбыл и Д'Эстер. Новое местопребывание правительства имело то преимущество, что находилось в самом центре Пфальца, но теряло бесспорное достоинство Шпейера, который находился в непосредственном соседстве с Баденом, с товарищами по восстанию.
Досада друзей была в значительной мере скрашена неожиданной встречей с Августом Виллихом. В недавпем прошлом прусский офицер, он уволился из армии, стал членом Союза коммунистов, деятельным революционером. Когда началось восстание в Пфальце, Виллих вместе с некоторыми другими соотечественниками, главным образом рабочими - участниками революции, находился в изгнании во Франции, в городе Безансоне, всего в нескольких десятках километров от Германии. Там он сформировал отряд - безансонскую рабочую роту - и явился с ним на помощь восстанию. Здесь, в Пфальце, отряд увеличился до нескольких сот, окреп и стал деятельной боевой силой.
- Я полагаю, вы сразу, как только прибыли в Шпейер, поняли, в чем сейчас главное отличие Пфальца от Бадена? - мрачновато улыбаясь, спросил Виллих.
- Да нет, еще не успели, - сказал Маркс.
- Ну, тогда пойдемте в ближайший трактир.
- Охотно, - ответил за себя и за друга Энгельс. - Трактир - далеко не самый худший наблюдательный пункт для изучения обстановки в стране.
И они пошли в трактир, потом во второй и в третий. Картина везде была одна и та же: многолюдство, шум, бесконечные тосты. Граждане свободного Пфальца веселились!
В последнем из трех трактиров друзья задержались подольше и не ограничились ролью наблюдателей: сели за единственный свободный столик и заказали по бутылке пфальцского вина.
- Чтобы непременно прошлогоднего сбора! - строго сказал Энгельс лакею.
- Конечно, конечно, сударь, - весело ответил тот.
Вино, приготовленное из винограда урожая 1848 года, было отменным, и оно долго еще будет славиться среди знатоков как едва ли не самое лучшее за весь девятнадцатый век.
Лакей очень скоро принес бутылки и хотел было сам разлить вино по стаканам. Энгельс остановил его:
- Только откройте, разольем мы сами.
Он взял открытую бутылку и не спеша стал разливать. Ему доставляло явное удовольствие и видеть и слышать, как льется светлая мягкая струя. Когда стаканы были полны, он поднял свой и, любуясь, сказал:
- Ах, какой цвет, какая чистота! Вы только взгляните!
Вокруг слышался веселый говор, смех, мелькали оживленные лица, в одном углу провозглашали тост за революцию, в другом - за свободу, в третьем - за непобедимый пфальцский народ...
Поставив опорожненный стакан, Маркс невесело проговорил:
- Вино прекрасное, но какое разочарование принесет этим весельчакам прусская армия!
- О да! - подтвердил Виллих. - Пруссаки их отрезвят.
За соседним столиком полноватый, лет сорока господин в расстегнутом жилете и спущенном галстуке - сюртук он уже давно снял и повесил на спинку стула - услышал этот разговор и вмешался:
- Простите, сударь, в каком смысле пруссаки нас отрезвят?
- Да в самом прямом, - ответил Виллих. - Весь хмель выскочит у вас из головы.
- Но и в переносном тоже, - сказал Энгельс. - Пруссаки отучат вас ораторствовать о своей непобедимости.
Разгоряченное вином лицо полноватого господина запылало еще ярче.
- Во-первых, - возбужденно возгласил он, - пруссаки никогда не решатся вступить на землю свободного Пфальца, если мы будем едины и решительны. А во-вторых, если и решатся, то их ждет гибель, если мы будем действовать, как Кошут в Венгрии!
- Слишком много "если", сударь, - насмешливо сказал Маркс.
- Да уж вы не вражеские ли лазутчики? - Господин пробежал помутившимися глазками по лицам всех троих и повернулся к тем, кто сидел с ним за одним столом: - Господа, вы только послушайте, что они говорят. Это прусские агенты!
- Именно они и есть. - Энгельс звучно стукнул пустым стаканом о стол. - И присланы мы сюда его величеством королем Пруссии с единственной целью опустошить ваши винные запасы. Вот за один сегодняшний день допиваем девяносто вторую бутылку. - Он разлил остатки вина по стаканам.
- Нет, вы шутки-то уж оставьте! - Полноватый господин стал подтягивать галстук да застегивать жилет, словно готовясь идти куда-то. Тут не глупее вас.
Допили вино, и Маркс сказал:
- Ну его к черту, Фридрих. Оставь. Не хватало, чтобы нас задержали как шпионов. Не надо давать им повод для веселья.
- Да, - согласился Энгельс, - это было бы глупо. Пошли отсюда.
На улице уже смеркалось. Они побродили по городу, наблюдая всюду картины безмятежного веселья и патриотического легкомыслия, и отправились на ночлег в расположение отряда Виллиха.
Наутро путь лежал в Кайзерслаутерн. Виллих не согласился отпустить Маркса и Энгельса одних и не только сам поехал с ними, но и взял трех волонтеров для охраны.
В столицу прибыли уже к вечеру, но, по счастью, удалось довольно быстро разыскать Д'Эстера. Остановились, конечно, у него. Как и ожидалось, Д'Эстер был в курсе всех дел и толково помог сориентироваться в обстановке. Тут же было решено, что Виллих завтра вернется к своему отряду в Шпейер, а Маркс и Энгельс не будут, как в Бадене, стремиться к встрече с членами временного правительства, а пока продолжат изучение ситуации путем наблюдений за обстановкой в городе. Условились, что Маркс возьмет на себя изучение государственно-административной стороны, Энгельс - военной.