Безумные короли. Личная травма и судьба народов - Вивиан Грин

Нельзя отрицать, что политика террора приносила свои плоды, и она не прекратилась, когда царь решил распустить опричнину в начале 1570-х гг. Был ли террор просто средством выполнить определённые политические задачи, добиться эффективной и централизованной системы правления, что можно сказать на только об Иване, но и о Петре и Сталине? Или здесь присутствовал дополнительный компонент? Не было ли это, кроме того, индивидуальным отражением личности, которая в основе своей была глубоко расстроенной и которую в наши дни назвали бы психопатической?

После своей болезни в 1553 г. Иван казался глубоко неуравновешенным человеком, временами неуравновешенным на грани безумия. Его чувство личной незащищённости, его основополагающее недоверие, даже к тем, кто был ему особенно близок, его садизм, его неуправляемые приступы гнева говорят о глубоко нездоровой личности. Кстати, после болезни царь пристрастился к потреблению ртути, которая постоянно кипела в котле у него в комнате специально для него.

Не может быть сомнений, как и показала в последствии эксгумация его тела, что он был отравлен ртутью, и это, вместе со слабым здоровьем и предрасположенностью темперамента, приводило его ко всё большей неуравновешенности. Говорили, что у него был рассеянный церебральный сифилис или сифилис клапана аорты, и в его личности есть особенности, которые как будто вполне соответствуют такому диагнозу; имея в виду его сексуальную распущенность, нет ничего удивительного, если именно эта болезнь отравила его личность и в конце концов погубила. Были ли проблемы Ивана по происхождению органическими или психологическими, события его жизни привели к углублению психического расстройства, идущего от детских лет, усугублённого болезнью 1553 г. и в конце превратившего умелого, умного государственного деятеля в подозрительного и жестокого тирана.

Он давно уже выглядел старше своих лет, высох и сгорбился, длинные седые волосы беспорядочно свисали с лысины на плечи. Особенно его потрясла смерть сына и наследника, в которой он сам был виноват. В 1581 г. он набросился со своим посохом на третью жену своего сына Елену Шереметьеву, когда она была беременна, потому что, по мнению Ивана, она была неблагопристойно одета. Она упала, а потом у неё случился выкидыш. Когда её муж возмутился тем, как отец обошёлся с его женой, Иван обрушился на него и нанёс смертельную рану. После смерти сына царь испытывал тягчайшее чувство вины, в горе бился головой о его гроб, а потом потерянно бродил по коридорам дворца в тщетных поисках сына.

К 1584 г. здоровье Ивана становилось всё хуже и хуже. Он болел, как говорили, «разложением крови» и «порчей внутренностей». Тело у него распухло, кожа слезала и страшно воняла. Ему несколько помогала горячая баня, и он не так легко терял интерес к жизни. За четыре дня до смерти он показывал английскому гостю Джерому Горсею свою коллекцию драгоценных камней. 18 марта 1584 г. царь приказал прочитать завещание, потом велел подать к постели шахматы: когда он расставлял фигуры, вдруг свалился и умер. Сын, который стал его преемником, царь Фёдор I, был благочестивым монархом, его прозвали «звонарём» за любовь к церковным службам, но он отличался слабым умом и замедленным развитием.

Существует поразительное сходство между Иваном и тем, кто сменил его спустя полстолетия, Петром Великим. Оба правили с огромной энергией и авторитетом, и своими реформами они произвели колоссальные изменения в патриархальной России. Они усилили её влияние в международных делах, ведя войны с турками и пытаясь выйти к Балтийскому морю. И тот, и другой были одинаково неординарны. Они были необыкновенно или по меньшей мере суеверно набожны и одновременно находили примечательное удовольствие в богохульстве. Они обожали пьяные выходки и упивались насилием. И тот, и другой убили своих старших сыновей и наследников, Иван — нечаянно, Пётр — намеренно. Весьма вероятно, что их судьбы были обусловлены трудностями, пережитыми в детстве, когда их терроризировали их собственные буйные и могущественные подданные, и возможно, что у обоих психическое здоровье было подорвано серьёзной болезнью. Их созидательная деятельность была окрашена психической ненормальностью, возможно, органического происхождения.

Для русских историков, и царских, и марксистских, Пётр всенепременно является героической фигурой. Он был тем, кто сбросил оковы прошлого; как выразился русский писатель Чаадаев, «Пётр Великий нашёл у себя дома только лист белой бумаги, своей сильной рукой написал на нём „Европа и Запад“, и с тех пор мы принадлежим Европе и Западу». Он бросил вызов всё ещё феодальным боярам и ввёл западные идеи и обычаи во всё ещё патриархальной Московии. Хотя в глубине души он был человеком суеверным, он оказался смертельным врагом церковного консерватизма. Наиболее верные традициям русские христиане, особенно старообрядцы, тут же увидели в своём царе самого антихриста, проклиная Петра за одежду заморского стиля и беспутный образ жизни, за его новые мундиры и за насильственное бритьё бород, что они считали покушением на самый образ Бога в человеке.

Пётр был в высшей степени неукротимым человеком. Если в некоторых отношениях он кажется точной копией Ивана Грозного, его отличала большая уверенность в себе и более сильная вера в своё предназначение. Он не только перестроил государство, но и как великий полководец перекрыл поражение, которое его армия потерпела от шведов под Нарвой, славной победой над шведским королём Карлом XII под Полтавой в 1709 г. Против турок, как и Иван, он действовал менее успешно; но территориальная экспансия России под его руководством настолько же стала фактором хода мировой истории, как и видимое освобождение страны от её средневековой оболочки.

Даже если можно с должным основанием утверждать, что значение Петра для России не столь велико, как принято думать, почти нет сомнений, что он был огромен во всех отношениях. Ростом почти в семь футов, он был поразительно силён. Он мог пальцами скручивать серебряные монеты, и, хотя это, без сомнения, было мучительно для его жертв, любил выдирать зубы у своих придворных в качестве любителя-дантиста.

Он обожал ручную работу, был искусным ремесленником и сапожником. Он ходил так быстро, что спутники не могли за ним угнаться. Он гораздо больше путешествовал, чем любой предшествующий правитель России, побывал в Англии, Голландии, Германии, и всё время учился: выучил немецкий и голландский языки и, где бы он ни был, проявлял бесконечное любопытство.

И всё же, несмотря на невероятную физическую стойкость и цепь достоинств, у Петра имелась тёмная сторона, которая, казалось, останавливалась только на самой границе безумия. Она проявлялась в патологических вспышках гнева, в действиях, отвратительных по своей жестокости, в мерзких выходках его беспутного и пьяного двора. Как и в случае с царём Иваном, по крайней мере некоторые грани характера Петра становятся понятнее в свете его детства и воспитания. Четырнадцатый ребёнок царя Алексея, хотя и единственный сын его второй жены, молодой Натальи Нарышкиной, Пётр родился в Кремле 30 мая 1672 г. Ему было четыре года, когда умер его отец. Россия немедленно погрузилась в двенадцать лет борьбы за власть между боярами, которые поддерживали родню одной или другой жены покойного царя. Непосредственный преемник Алексея, царь Фёдор, был болезненным юношей, который умер в 1682 г., через шесть лет после восшествия на престол. Во время его царствования мать Петра, Наталья, вместе с сыном жила в тени, хотя и не преследовалась. Но её воспитатель и наставник, Артамон Сергеевич Матвеев, был из Москвы выслан. Когда умер царь Фёдор, видные люди потребовали, чтобы юный Пётр, которому было десять лет, был провозглашён царём совместно с братом и наследником Фёдора, слабоумным Иваном V.

Но вскоре судьба Петра и его матери оказалась под угрозой, так как сестра Ивана V, грозная Софья Алексеевна, решила прибрать власть к своим рукам. Ей удалось привлечь на свою сторону московский гарнизон, стрельцов, и избавиться от наставника Натальи, вернувшегося из ссылки Матвеева, которого сбросили с дворцового балкона на копья стрельцов, ждавших внизу. Софья и её любовник князь Василий Голицын захватили власть, а Пётр и его мать удалились в подмосковное село Преображенское. Жизнь Петра оказалась вскоре в такой опасности, что он спешно ночью бежал из Преображенского под защиту монастыря Св. Троицы, где свалился в состоянии ужаса и истощения. В глубине души он так и не забыл унижений, испытанных в детстве.

В других отношениях в его детстве как будто не было ничего примечательного. Он играл с карликами, уродцами с самоедских и калмыцких просторов, которые, в одежде малинового цвета, украшенной золотыми пуговицами и отороченной белым мехом, катали царя в маленькой тележке с лаем, ржаньем, рёвом, кудахтаньем и пуканьем. Став старше, он проявил острый интерес к военным играм, устраивая потешные бои между конюхами и экспериментируя с фейерверком и другими опасными затеями, в результате чего зять его шотландского любимца Гордона сгорел заживо.