Ключ Эдема - Макс Кроу

— Идемте! — Элиана потянула Лузиньяна за руку. Она готова была поклясться, что видит среди мельтешащих перед глазами перекошенных лиц и шелковых платьев черные, как самая глухая ночь, глаза. — Идемте скорее!

— Отпусти меня! — Гвидо оттолкнул ее, не сводя глаз с обуглившегося мертвеца. — Кто посмел?! В моем доме!

— Тупой осел, — процедила Элиана сквозь зубы, и вновь ухватила его за руку. В этот самый миг стрела, нацеленная в сердце, вскользь ударила дворянина по плечу. Он закричал, схватившись за кровоточащую рану.

Византийский гость поспешно уходил в сторону окна. И когда Элиана выбралась из плотного кольца гостей, кинувшихся утешать разъяренного Лузиньяна-младшего, успела увидеть, как мелькнула туника в оконном проеме.

Она выскочила вслед за ним, едва не сломав ноги при приземлении. Проклятая накидка зацепилась об подоконник, и пришлось ее оставить. Элиана пробежала мимо стражников, спешащих в дом на шум. Только один из них провел взглядом женщину в странной одежде, и тогда увидел лук за спиной.

— Держи ее! — издалека донеслось до Элианы, но она уже выскочила на улицу.

«Византиец» замер на перекрестке, на миг обернулся к ней, и помчался в подворотню. Она вбежала в пропахшую мочой тень и тут же дернулась в бок, когда о стену рядом с ней ударился наконечник стрелы.

— Ублюдок, — прорычала она и, спрятавшись в дверной нише, достала лук. Но когда девушка выглянула, держа оружие наготове, переулок был пуст.

Гора Синай. Монастырь Святой Екатерины

Элиана ходила взад-вперед по комнате, забыв о том, что монастырь — место кротости, терпения и смирения. Она была в ярости. Путь из Иерусалима отнял больше времени, чем она рассчитывала, и страсти в душе улеглись, но стоило рассказать всё Иоанну, и она будто снова пережила и встречу с Закарией, и зверства иерусалимской знати.

— Выпей, — Иоанн протянул ей плошку.

Она сделала большой глоток и едва не выплюнула содержимое под ноги. Вода, простая вода. Все запасы вина она истратила по пути сюда, и сейчас, когда хочется когтями рыть камень, а зубами рвать цепи, ей дают воду?

— Значит, ты не убила ни одного из наемников, — подвел итог Иоанн, наблюдая за ней со стороны.

— Не сумела, — с досадой произнесла она и зарычала, сжав кулаки, — как бы я хотела, чтобы нам подарили еще одну встречу! Клянусь, тогда я бы его не упустила!

— Будь осторожна, — монах неотрывно следил за ней, — ты ступаешь на опасный путь. Сильные эмоции делают тебя слабой.

— Они не затупят ни моего клинка, ни моей стрелы, — огрызнулась Элиана.

— Значит, — Иоанн подошел к окну, — их задачей не было убить Лузиньянов?

— Нет. Если бы они и убили, то не это была их цель. Они заявили о себе, и будут ждать, когда те, кто был на приеме, обратятся к ним с заказом.

— Этому пора положить конец. Они становятся опасны.

Элиана промолчала. Достаточно уже сказано, и вряд ли многие хотят уничтожить змеиное гнездо ассасинов сильнее, чем она.

Прошел еще месяц, пережитые тревоги понемногу стали забываться, хотя в учении Элиана теперь была не так усердна, как в тренировках. Она снова и снова оттачивала меткость стрельбы из лука, используя в качестве мишеней соломенные чучела. За каждым пучком сухой травы она видела черные глаза, лицо со рваным шрамом, и даже слышала его голос. Но Иоанну незачем было об этом знать. Хотя, вероятно, монах догадывался о чем-то, ведь не зря молчаливой тенью наблюдал за ее тренировками. А однажды он подошел к ней и с выражением, по которому было трудно расценить его душевное состояние, произнес:

— Тебе пора вернуться. Султан Нур ад-Дин скончался.

Она прорыдала несколько часов, стоя на коленях у могилы великого завоевателя. В мавзолее, кроме нее, никого не было. Горела масляная лампа, которую Элиана принесла с собой. Она гладила холодный мрамор, мокрый от ее слез.

«Если бы я была здесь, смогла бы защитить тебя?» — спрашивала девушка немую тишину.

Когда она вышла, Натан бен-Исаак поднялся с лавочки к ней навстречу. Близилась ночь, но полная луна давала достаточно света. Они молча покинули мрачную, хоть и по-своему прекрасную последнюю обитель Нур ад-Дина. Достаточно долго они шли, напряженно слушая дыхание и шаги друг друга. Старик Натан не изменился за этот год, только одышка стала более заметной, а шаги — тяжелыми.

— Ты знал, поэтому отправил меня прочь? — Элиана искоса посмотрела на него.

— О том, что моя ученица слишком близко подобралась к султану? — Натан бен-Исаак печально усмехнулся, но без осуждения. — Знал. Но причин отослать тебя было много. Разве ты не научилась у Иоанна ничему полезному?

— Я научилась читать книги. Ждать. Терпеть.

— Этого мало?

— Мало, — Элиана резко остановилась, старик сделал еще несколько шагов, прежде чем понял, что идет один. Он обернулся, недоуменно глядя на ученицу. Ее лицо было полно скорби, боли и с трудом сдерживаемого гнева. — Они убили его, верно? Мне сказали, что султан умер от воспаления в горле, подобное было у Ширкуха, разве нет?

— Да, напоминает действие белладонны, — Натан бен-Исаак смотрел на нее с прищуром, — откуда тебе известно?

Элиана сделала вид, будто не услышала вопроса.

— Наверняка, дело рук наемников.

— Ассасины? Не говори сгоряча, девочка. Они не используют яды, не убивают издалека. Всегда наносят удар лично, чтобы продемонстрировать свое бесстрашие и безнаказанность.

— Времена меняются. Закария — меткий лучник, он поджег стрелой своего дружка, чтобы развеселить гостей на свадьбе. А потом стрелял в меня. У этих зверей нет ни кодекса, ни принципов, ни морали. Они достойны только уничтожения.

— Я просил, чтобы ты не говорила, не подумав, — старик подошел к ней ближе, оглядевшись. На улице было тихо и пусто. — Кто-то передал в Египет сведения, что владыка собирается нанести визит вежливости. Во всеоружии.

Он выразительно поднял брови, выпучивая и без того выпуклые глаза.

— Совет, состоящий из влиятельных людей, был готов выступить ответной армией, чтобы не допустить вторжения. И только один человек высказался против этого. Тебе известно его имя.

— Салах ад-Дин, — выдохнула Элиана. Сердце будто пульсировало в ее горле, дышать стало тяжело. — Что это означает?

Султан Салах ад-Дин вспомнил о том, что его связывало с султаном Нур ад-Дином? Проявил благородство, рассчитывая решить конфликт дипломатией? Или же он знал, что воевать не придется, что могучий союзник, ставший опасным противником, не успеет ворваться в пески Египта?

Натан бен-Исаак был мудр, ему не нужно было слышать эти вопросы, чтобы прочесть их в глазах обомлевшей девушки.

— Думай, — жестко произнес он, — думай сама. Но что бы ты ни решила, знай, что у меня есть для тебя новое задание. И если твои слезы высохли, и ты готова не к бабской скорби, а к решительным шагам…

— Говори, — она сжала его руку.

Но старик продолжил разговор, только когда они вернулись в его дом, когда запер все окна и двери. И то, что он сказал, показалось Элиане полным безумием. Она смотрела на него, пытаясь понять, не выжил ли учитель из ума.

— Ты смеешься надо мной? — спросила она тихо.

— Разве? — Натан бен-Исаак с кряхтением сел в кресло. — Ты же хотела победить их, уничтожить. Это твои слова? Или всё было сказано от боли? Пустые угрозы.

— Ты знаешь, что это не так! — она ударила ладонью по столу. — Дай мне оружие, людей, я найду этих выродков и выжгу их дотла. Ни ты, ни кто-либо другой больше не услышит об ассасинах.

— И это было бы величайшей ошибкой! — спокойно возразил старик. — Их нельзя уничтожить. Сегодня ты изведешь всех, а уже завтра они появятся в другом месте. И что? Хватит тебе силы, чтобы всю жизнь гоняться за призраками?

Она молчала. «Хватит! Нужно будет, я воскресну, чтобы завершить начатое», — думала Элиана.

— То-то же, — ее молчание было воспринято, как смирение. — Если не можешь убить зверя, приручи его. Научи. Направь. Ассасины нужны этому миру, и как наемники, живое оружие, и как сила, которой еще предстоит сыграть свою роль. Но их нужно спасти, спасти от заблуждений.

— Какой из меня учитель?

— Прекрасный, пока тобою движет ненависть. Ненависть к тому, что они есть. Уничтожить в них самих то, кем они являются сейчас — вот твоя задача. И кто же, если не ты, сможет это сделать? По одному зерну соберется горсть, горсть прорастет и можно будет засеять поле.

Элиана отмахнулась. Она не собиралась взращивать благородные побеги из сорняка, который проще искоренить, пока он не поразил скверной всю почву. Но учитель был непреклонен, и ей пришлось дать согласие. В конце концов, чем ближе ее подпустят к ассасинам, тем быстрее она сможет их уничтожить одного за другим.

Румыния. Бухарест. Наши дни