Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин

Революционер-шестидесятник А.А. Слепцов, принадлежавший к числу руководителей тайного общества «Земля и воля», дал впоследствии исследователю М.К. Лемке сведения о той агитационной (и именно прокламационной) кампании, которая была предпринята кругом Чернышевского. Согласно извлечению из записок Слепцова, опубликованному в работах Лемке, Чернышевским и его соратниками был выработан план: «обратиться последовательно, но в сравнительно короткое время ко всем тем группам, которые должны были реагировать на обманувшую народ реформу 19 февраля. Крестьяне, солдаты, раскольники… здесь три страдающих группы. Четвертая – молодежь, их друг, помощник, вдохновитель и учитель»[501]. Слепцов приводит и распределение прокламаций по авторам. Бесспорно указание Лемке – Слепцова на то, что составление обращения к крестьянам взял на себя Чернышевский, к солдатам – Шелгунов, к молодежи – Шелгунов и Михайлов. Эти сведения Слепцова подтверждаются и другими имеющимися источниками[502]. Первостепенное значение в этом отношении принадлежит воспоминаниям Н.В. Шелгунова (первоначальному наброску воспоминаний выдающегося шестидесятника, написанному в 1883 г.). Говоря о событиях конца 1860 и начала 1861 г., Шелгунов сообщает: «В ту же зиму, т.е. в 1861 году, я написал прокламацию „К солдатам“, а Чернышевский прокламацию „К народу“… В ту же зиму я написал прокламацию „К молодому поколению“»[503].

Прокламация «К народу», упоминаемая у Шелгунова, – это, несомненно, воззвание «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон». Она фигурировала в процессе Чернышевского (1862 – 1864 гг.) и послужила одним из мотивов, которыми царский суд «обосновывал» осуждение Чернышевского на каторгу. Известно, правда, что никаких юридически обоснованных доказательств принадлежности Чернышевскому прокламации, которой власти располагали лишь в рукописи, написанной не его рукой[504], царские следователи и сенаторы-судьи не имели; к обвинению Чернышевского послужили только показания предателя Костомарова и подложные документы, сфабрикованные с помощью того же Костомарова. Тем не менее авторство Чернышевского в отношении прокламации «Барским крестьянам» не может вызывать никаких серьезных, сколько-нибудь основательных сомнений[505].

Воззвание было написано Чернышевским, по нашим предположениям, в феврале – марте 1861 г., около времени опубликования манифеста и «Положений 19 февраля»[506]. Воззвание «Барским крестьянам» является замечательным памятником революционно-демократической мысли в России. В самый момент объявления реформы Чернышевский глубоко и блестяще вскрыл ее крепостнический характер. С огромной силой и прозорливостью он дал разбор «Положений 19 февраля» и их гибельных последствий для крестьянства, пророчески подчеркивая, в частности, тяжелую для крестьянства роль отрезков от крестьянских наделов. Большой заслугой Чернышевского было то, что в прокламации, обращенной к крестьянству, он сумел ясно и убедительно раскрыть и разоблачить истинную роль царя (на которого еще надеялись крестьянские массы) как врага народа. «Вы у помещиков крепостные, – писал Чернышевский, – а помещики у царя слуги, он над ними помещик. Значит, что он, что они – все одно». И Чернышевский предостерегал крестьян от всяких иллюзий в отношении царя: «Не дождетесь вы от него воли, какой вам надобно».

В прокламации «Барским крестьянам» содержалось сопоставление порядков царской России с политическим устройством более передовых, капиталистических стран Запада. Это сопоставление нужно было автору для разъяснения преимуществ свободных политических форм. При этом отмечалась предпочтительность республиканской формы правления: «…Надобно так сказать, когда народный староста не по наследству бывает, а на срок выбирается, и царем не зовется, просто зовется народным старостою, а по-ихнему, по-иностранному, президентом, тогда народу лучше бывает жить, народ богаче бывает». Как минимум допускалась форма конституционной монархии, но с тем, чтобы «царь во всем народу послушанье оказывал и без народу ничего сделать не смел и чтобы народ за ним строго смотрел, и чуть что дурное от царя увидит, сменял бы народ его, царя-то, и вон из своей земли выпроваживал…»

Любая новая политическая форма должна была обеспечивать, «чтобы народ всему голова был, а всякое начальство миру покорствовало, и чтобы суд был праведный, и ровный всем был бы суд, и бесчинствовать над мужиком никто не смел, и чтобы пачпортов не было и подушного оклада не было, и чтобы рекрутчины не было».

Чернышевский уделял значительное место разъяснению средств, которые приведут русский народ к настоящей воле. «Можно это дело обработать, – писал он, – и не то чтобы очень трудно было; надо только единодушие иметь между собою мужикам, да сноровку иметь, да силой запастись». Он призывал барских, помещичьих, крестьян сговариваться с государственными и удельными крестьянами, а также с солдатами и с теми из офицеров, которые «за народ стоять будут». Чернышевский отвергал разрозненные неорганизованные выступления. «Что толку-то, ежели в одном селе булгу поднять, когда в других селах готовности еше нет? Это значит только дело портить да себя губить. А когда везде готовы будут, значит везде поддержка подготовлена, ну, тогда дело начинай». Сигнал к восстанию должен был быть дан теми «доброжелателями» крестьян, от которых исходило обращение[507].

Если в прокламации Чернышевского содержались и детальный (в рамках небольшого агитационного документа) анализ реформы, и формулировка программы, целей народного движения, и обоснование путей, ведущих к достижению программы (подготовка всеобщего крестьянского восстания), то воззвание к солдатам, о котором сообщает в своих воспоминаниях Шелгунов и автором которого он сам являлся, имело специальное назначение – убедить солдат не идти против народа и таким образом обессилить помещиков и царя, помочь народу освободиться. Прокламация имела заголовок, сходный с воззванием Чернышевского: «Русским солдатам от их доброжелателей поклон». Автор вспоминал о подавлении царской армией польского восстания (1830 – 1831 гг.) и венгерской революции (1849 г.), освещал роль войск в защите крепостного строя от народных выступлений. В заключение он кратко характеризовал крестьянскую реформу («вольную, что дали народу»). «Это не воля, – писал Н.В. Шелгунов, – а кабала. Совсем хотят разорить народ русский и ограбить его. Вот вам и царь, вот вам и клятва его перед богом царствовать на добро!»

Воззвание предсказывало, что народ не останется доволен «ни царем, ни своей волей, ни помещиками, ни начальством» и что пойдут в народе «смуты и неудовольствия», что пошлют тогда на крестьян солдат. Последних и призывала прокламация стать на сторону народа. Эту прокламацию также должны были печатать в московской типографии, с которой был связан Вс. Костомаров, но и она не была издана. Позднее, в том же 1861 г., удалось выпустить небольшой листок Шелгунова «К солдатам», призывавший не стрелять в народ, «когда тот восстанет,