Грим - Анастасия Худякова

– Да. Виктор ждет нас к двум-трем, так что… – Роман хотел сказать, что они вполне успеют выпить кофе в кафе на набережной, но осекся, так как Ульф не упустил бы возможности сесть на хвост, Роман почему-то был в этом уверен. Он решил вообще не распространяться о своих планах, и вместо этого спросил: – А вы что планируете? Кстати, вам вовсе не обязательно оказывать повторную услугу. Думаю, мы найдем способ добраться домой.

– О, я уже присмотрел хорошенькую гостиницу, пока вы грузили вещи. С видом на море. Называется «Фенрир». Я отлично проведу время!

– Еще и уезжать не захотите, – задумчиво произнесла Теодора, мимолетно скользнув взглядом по плечу Ульфа. Она сидела позади него и почти не могла его видеть.

– Посмотрим! Но, знаете, говорят, там спокойнее. Преступности меньше.

Роман старался не сверлить его взглядом слишком откровенно, но Ульф все равно делал вид, что ничего не замечает. Роману был виден уголок его губ, который слегка пополз вверх.

– А у нас что же, много? Да, бывают инциденты, конечно, но это ерунда в сравнении с той же Швецией.

– Это вы убийства называете инцидентами? – Ульф глянул в зеркало.

– Нет, – отсекла Теодора. – Убийства прискорбны и остаются убийствами, как ни посмотри. Я о том, что агентства стали продавать недвижимость самым подозрительным личностям, не вдаваясь в подробности об их прошлом и их деятельности. И вот это-то все и разрушает. Вы так не считаете?

– Какие консервативные у вас взгляды. Вы так закостенеете в своем бессменном обществе.

– Зато овцы будут целы.

Ульф помолчал и ухмыльнулся. Он, кажется, был доволен тем, что Теодора открыто вступила с ним в дискуссию.

– Я бы предпочел, чтобы их не стало вовсе.

– Обществу нужны и сильные, и слабые, чтобы успешно балансировать.

– Я придерживаюсь другого мнения, фрекен Холл. И, по-моему, истинный герой – тот, кто держит нож, тот, кто вырезал слабость и тем самым спас так называемое общество.

Теодора тихонько хмыкнула. Скользнула взглядом по рукам и ногам Романа, а затем вгляделась в отражение Ульфа в боковом стекле.

– И как долго вы собираетесь оправдывать жестокость и шрамы, потому что любите человека, который держит нож?

Роману потребовалась не одна секунда, чтобы сбросить напряжение, болью отдавшееся в пояснице, и понять, что она имеет в виду самого Ульфа и его странные, непривычные большинству идеи, а также выраженный на первый взгляд нарциссизм. Хотя Роман почувствовал, что, даже сделав такой вывод, остался уверен в нем не до конца.

Он долго смотрел на Теодору, которая снова отвернулась к окну, и ему вдруг показалось, словно в ней что-то безвозвратно изменилось, но изменение это очень шло ей. Как будто она выпустила на волю внутреннего ребенка, который все эти годы был надежно заперт, и теперь, не зная ровным счетом ничего об опасностях, общественных нормах и страхе, открыто задает взрослым самые неудобные вопросы, радуется и искренне удивляется любой мелочи. Даже ее улыбка стала другой. Исчезла зажатость, которая проявлялась так часто и порой откровенно раздражала его. Теодора была одновременно и девочкой, смотрящей на мир большими неискушенными, широко раскрытыми глазами, и женщиной – очень мудрой, степенной, желанной. Желанной до рези в деснах, до покалывания в ладонях, до дрожи в позвоночнике.

Дорога серпантином стала взбираться на холм, устланный травой цвета нефрита. Туман здесь стал гуще, так что пришлось сбросить скорость – крутые повороты не были видны вовсе, и в некоторых местах Ульф ехал и поворачивал почти что интуитивно. Теодора указала на что-то внизу. Там паслось стадо благородных оленей – роскошные рога были видны издалека, даже сквозь наплывающий туман. Роман успел увидеть лишь несколько темных движущихся пятен, потому что в ту же секунду машина резко вильнула, чудом избежав столкновения с внедорожником, пронесшимся мимо так, словно не существовало ни тумана, ни серпантина. Теодору отшвырнуло в сторону, но не сильно, потому что она упала на Романа, который, мгновенно подчинившись рефлексу, схватил ее и тут же ойкнул, откинув назад голову.

– Чертов придурок! – негромко выругался Ульф. – Местные водят так, будто передвигаются на божественных колесницах по вершине Олимпа! Да уж, там точно принимают круглосуточно, мог бы и не торопиться.

Теодора замерла на несколько секунд, приходя в себя. Она подняла голову и увидела лицо Романа прямо перед собой. Он часто моргал, и его левый глаз покраснел и слегка слезился.

– Твоя заколка чуть не сделала из меня звезду завтрашней свадьбы. Хотя мне всегда нравился пиратский стиль.

– Прости, пожалуйста, – тихо сказала Теодора. Она коснулась его прикрытого века и слегка подула. – Очень больно?

– Уже нет.

– Вы там как, в порядке? – спросил Ульф, не имея ни малейшей возможности обернуться или хотя бы взглянуть в зеркало, так как дорога стала еще более извилистой и ехать ему приходилось на пределе своих инстинктивных и водительских способностей.

Теодора только теперь поняла, что Роман до сих пор крепко прижимает ее к себе, обхватив за талию. И нужно было бы пресечь это, сесть прямо и ответить на вопрос Ульфа… Но то открытие, которое она сделала, было еще внезапнее, чем чуть не сбивший их внедорожник, несшийся сквозь туман: ей не хотелось ничего менять. Ей просто нравилось чувствовать его руки и опору в виде крепкой груди за спиной, нравилось тепло, которое пробралось под одежду и под самую кожу. Она расцепила заколку и положила ее на колени. Светлые волосы рассыпались крупными локонами, обдав Романа волной того самого пряного аромата, как последняя летняя ночь, поцелованная осенью, и он подумал, что лучше бы она этого не делала, ведь теперь он был словно парализован: не мог, не желал пошевелиться и только чувствовал, как еще сильнее и упрямее сжались его пальцы.

– Эй! Все живы, я надеюсь? Порядок? – снова спросил Ульф, уже громче. – Судя по карте, осталось недолго, дальше дорога ровная.

– Все, к вашему сожалению, – пряча улыбку, ответила Теодора и вернулась на свое место.

Спине и рукам стало холодно. Она вжалась в сиденье и взглянула на дорогу. Было видно, как она петляет внизу. Туман становился реже, словно пристыженный ветром, который настойчиво уносил его прочь.

* * *

Репетиция свадьбы и одновременно торжества в честь юбилея состоялась точно по расписанию. Она прошла в роскошном двухэтажном ресторане с открытой террасой и видом на море. Вначале гости были довольно робки, так как многие не были знакомы друг с другом. Роман знал здесь лишь нескольких человек, в числе которых был сам жених, его невеста и ее родители, а также несколько школьных