Никогда правда - Джилл Рамсовер

хочет, чтобы я пошел по его стопам, и моя мама взбесилась. Она разработала план, достала фальшивые документы и перевезла нас сюда. Вся ее семья в Нью-Йорке, поэтому она не хотела уезжать далеко, но она надеялась держать папу подальше от меня.

— Документы как новая личность? Тебя вообще зовут Майкл? — Я уставилась на него, с трудом понимая, что он мне говорит. Какова была вероятность того, что парень, который за последний год стал моим самым близким другом, был связан с русской мафией? Насколько я могла судить, итальянская и русская группировки не очень-то сочетаются. В своем районе острова Статен я еще не встречал русских.

Майкл хитро усмехнулся. — Технически, Михаил Савин — мама зовет меня Мишей. Гарин — это сокращенная форма имени моего деда, Герасим.

Как будто рассказывая мне о своем любимом блюде или планах на выходные, Майкл выдал глубоко личный секрет. Я была потрясена. Никогда за все годы моей работы никто не открывал мне что-то настолько важное, не доверял мне столь деликатную информацию.

— Мой отец — босс итальянской мафии, — без колебаний сообщила я. Мои глаза расширились, когда я поняла, что сделала. Слова назад было не вернуть. Все эти годы я хранила тайну в себе, и я без раздумий бросила бомбу. Я была совершенно ошеломлена.

Майкл уставился на меня, а затем откинул голову назад в приступе смеха.

— Ты смеешься? Я не шучу! — шипела я на него, шлепая его по ноге.

"Я знаю, вот почему это так смешно. Я мог сказать, что ты отличаешься от других кукол, но я не знал, что мы такие родственные души".

Я не могла не усмехнуться его веселью и покачала головой. — Так рад, что у меня есть партнер в клубе Поганая семья — или лучше сказать товарищ?

— О! У Софии есть шутки! — поддразнил он, все еще широко улыбаясь. — Ты можешь использовать любое слово, какое захочешь, но я не говорю на русском.

— Полагаю, это имеет смысл — я не говорю на итальянском. Я так понимаю, твоя мама русская?

— Да, но она родилась здесь. Как и мой отец.

— Расскажите мне о нем, — сказала я, становясь все более мрачной. — Что значит, что он нашел тебя?

Майкл пожал плечами, пытаясь выглядеть бесстрастным, но я чувствовала его беспокойство. — Он был зол на мою маму, но он не ужасный человек. Он не собирается причинять ей вред или что-то в этом роде. Он настаивает, чтобы я проводил с ним выходные в городе, так что я не совсем понимаю, что это значит. Он никогда не был супервовлечен в мою жизнь, и я, конечно, никогда не имел отношения к его братве.

— Но ты ведь все равно собираешься жить здесь? — Мысль о том, что он уедет, приводила меня в ужас. Не потому, что он сдерживал хулиганов, а потому, что он был единственным человеком, который видел меня - видел настоящую меня.

— Я никуда не уезжаю, Соф. Не беспокойся. — Он посмотрел на меня, почти печально. — Мафия, да. Одно препятствие за другим, — пробормотал он про себя.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего, просто разговариваю сам с собой. — Он улыбнулся, но я все еще видела грусть, затаившуюся в его глазах. — Твой Нико, знал ли он о твоей семье? — тихо спросил он. Это был один из немногих случаев, когда он упоминал Нико за год нашего знакомства, и это упоминание застало меня врасплох.

— А... нет. Никто не знает. На самом деле, моя семья не знает, что я знаю. — Мой взгляд упал на землю, где я изучала грязь на своем ботинке.

Он молчал, и я осмелилась посмотреть вверх. Глаза Майкла были круглыми. — Ты серьезно? Они тебе не сказали? Как, черт возьми, ты догадалась?

— Это долгая история, но мой брат был убит, когда я была маленькой. Мои родители солгали о том, что произошло. После этого я наблюдала и узнавала. Это было не так уж сложно, если быть внимательной.

На его лице появилась лукавая улыбка. — Молодец. Не надо морочить Софии голову.

Я хихикнула, оценив его способность разрядить обстановку. Так всегда было с Майклом — легко и непринужденно. Наша дружба была естественной, и даже тяжелые темы никогда не казались слишком обременительными. Я хотела бы позволить ему проскользнуть в ту дыру, которую Нико оставил в моем сердце, но она была забаррикадирована.

Я не могла этого сделать.

Я боялась, что только один человек сможет поместиться в этот неправильной формы орган в моей груди, и этот человек ушел. К счастью, Майкл так и не выбрал этот путь для нашей дружбы. Я не была уверена, почувствовал ли он мое нежелание или это было по другим причинам, но я определенно не собиралась поднимать эту тему и спрашивать. Я просто была рада, что он есть в моей жизни, и не хотела ничего делать, чтобы это разрушить.

***

Еще два года мы с Майклом поддерживали нашу легкую дружбу. На всякий случай мы держали наши отношения в секрете. Он не приходил в дом моих родителей и не упоминал обо мне во время поездок в город со своим отцом. Такая динамика нас устраивала, и только в конце выпускного класса все неожиданно изменилось.

Осенью я собиралась поступать в Колумбийский университет, а Майкл раздумывал, идти ли ему работать на отца. Его маме не нравилась эта идея, но она ничего не могла с этим поделать. Перспектива появления братвы меня не слишком беспокоила. Наблюдая за своей семьей все эти годы, я знала, что он сможет жить нормальной жизнью независимо от того, будет он в братве или нет. Я была рада, что он говорил со мной об этом и включал меня в свою жизнь, даже в самые мрачные ее стороны.

Как старшеклассники, мы были освобождены от последнего этапа выпускных экзаменов, поэтому администрация планировала взять нас на последнюю экскурсию в город, чтобы посетить Метрополитен-музей, иначе известный как Музей искусств Метрополитен. За свою жизнь я была там бесчисленное количество раз, но мне всегда нравилось туда ходить. Благодаря огромным размерам этого места и передвижным экспонатам, там всегда можно было увидеть что-то новое.

Автобусы должны были отправиться в пятницу утром, но Майкл опоздал на урок. Я написала ему сообщение, злясь, что он пропустит поездку, но