Никогда правда - Джилл Рамсовер

Нико схватил меня за запястья, остановив мою истерику. — Это настоящий я. Если ты не можешь принять это, тебя ждет мир боли. Брук не первая, и она не последняя, поэтому я предлагаю тебе забыть о своей маленькой влюбленности и двигаться дальше. — Он развел мои руки в стороны и прошел мимо меня, оставив меня тонуть в его волнах.

Глубокие воды горя и опустошения поднялись вокруг меня, заставив мои колени подкоситься. Я упала на пол, мои легкие судорожно сокращались от болезненных рыданий, словно я дышала под водой, задыхаясь и кашляя, но не находя облегчения.

Нико Конти не просто разбил мое сердце, он уничтожил его.

Если кто-то и заходил в свободную комнату и видел меня рыдающей на полу, он не давал о себе знать, а мне было все равно, если кто-то становился свидетелем моей гибели.

Меня больше ничего не волновало.

Когда внутри меня поселилось успокаивающее оцепенение, я взяла себя в руки, нашла запасной выход из дома и ушла. Апрельская ночь была прохладной, но я не обратила на это внимания. Я шла домой в темноте, не подозревая о таящихся опасностях. А может быть, я знала, и в своем разбитом психическом состоянии я приглашала их избавить меня от страданий. Как бы то не было, в тот вечер мне не суждено было встретиться с ними. Я благополучно добрался до дома, дрожа с головы до ног.

Войдя через боковую дверь, я отключила сигнализацию, а затем, как в тумане, поднялась наверх. Не знаю, почему я это сделала — это было не то, что я делала сознательно, - но я открыла дверь в комнату Марко и заползла в его пустую кровать. Может быть, это было мое воображение, но я могла поклясться, что все еще чувствую его запах на подушке. Завернувшись в воображаемые объятия старшего брата, я погрузилась в беспробудный сон.

***

Что ты скажешь человеку, который тебя бросил? Умоляешь ли ты его вернуться? Или признаешь, что этого не должно было случиться, и идешь дальше? Я не из тех девушек, которые умоляют, но наши отношения с Нико были слишком глубоки, чтобы сдаться без боя.

Верный своему слову, он не вернулся в школу. Несколько недель я пыталась поговорить с ним - писала сообщения, звонила по телефону и даже заезжала в дом его родителей — все безуспешно.

Он был призраком, как будто его никогда и не было.

Его уход не только оставил мне душевную боль, но и вызвал гнев Брук Бриттон. Она вела против меня войну, обвиняя меня в том, что Нико ушел из школы. Я была уверена, что это всего лишь предлог, но это не имело значения. Она использовала любую возможность, чтобы превратить мою жизнь в ад.

Помимо того, что я справлялась со своим горем и болью, надо мной ежедневно издевались. Во время уроков физкультуры моя школьная одежда таинственным образом оказывалась промокшей в шкафчике. Если я не была осторожна, я могла получить удар локтем по ребрам, идя по коридору, или поднос с едой, опрокинутый мне на голову в кафетерии. Каждый день был новым мучением, делая меня еще более несчастной, чем я уже была.

Я начала бояться обеда и переходов из класса в класс. Нико был такой большой частью моего мира, что у меня не было потребности в других друзьях. Были девочки, с которыми я общалась на уроках, но не было никого, с кем я была бы близка. Когда он ушел, я осталась совсем одна. В школе, полной богатых, привилегированных детей, я стала легкой мишенью. Сначала я пыталась постоять за себя, но это только ухудшало ситуацию — как будто Брук питалась конфликтами.

Однажды я шла со своим обедом к дальнему столу, за которым каждый день сидела одна, и тут раздался удар ногой, от которого я упала на пол прямо на поднос с едой. Комнату наполнили раскаты смеха. Я медленно встала, радуясь, что у моей сестры не было такого же обеденного перерыва, и она не могла видеть мое полное унижение. Я не искала виновника и не смотрела никому в глаза, пока стояла, отрывая кусок пиццы от груди.

Как раз когда я начала уходить, незнакомый мне парень подошел и жестом попросил меня не двигаться. Его черные волосы падали на глаза, а форменный галстук был ослаблен, воротник расстегнут — нарушение дресс-кода. Кем бы он не был, он не был заинтересован в том, чтобы соответствовать.

Он протянул руку и поднял парня со своего места в конце стола, обхватив его кулаком за воротник. — Еще раз тронешь ее... любой из вас, — сказал он, медленно оглядывая остальных за столом, — и я заставлю вас пожалеть, что вы вообще родились. Понятно? — Его голос был гневным предупреждением без намека на сомнения или сдержанность.

— Ты не можешь просто угрожать нам, — прошипела Брук, сидевшая за столом с мальчиком, который поставил мне подножку.

Парень отпустил свою цель и медленно повернулся к Брук. — Ты собираешься остановить меня, Брук? — спросил он жутко тихим голосом. — Может, попросить твоего папу, политика, пойти за мной? Или, может, Джеймса, чей отец сидит перед камерой новостей каждый вечер в шесть часов. Может, он попросит своего папу рассказать обо мне в новостях? Дело в том, Брук, что мне плевать на все это. Мне плевать, кто твои родители и чем они зарабатывают на жизнь, но я знаю, что всегда выходил из драки победителем. Так что, если ты хочешь вынести это на улицу и уладить все традиционным способом, я буду более чем счастлив. В противном случае, оставь. Ее. Блядь. В. Покое. — Не дожидаясь ответа, он направил меня к столу, за которым я обычно сидела, и бросил рюкзак на скамейку. — Оставайся здесь. Я сейчас вернусь.

Я понятия не имела, что происходит, но была более чем счастлива принять его помощь. Я сидела за столом, стараясь не обращать внимания на пристальные и любопытные взгляды, и ждала, когда незнакомец вернется. Когда он вернулся, то поставил между нами поднос с пиццей и двумя яблоками. Обычно нам разрешалось брать только один кусок за раз, но, очевидно, на него эти правила не распространялись.

— Ешь, — сказал он, откусив большой кусок пиццы.

Я взяла кусок, но сделала паузу, прежде чем откусить. — Мне немного стыдно. Ты высунулся ради меня, а я даже не знаю твоего имени.