По невидимым следам - Матвей Наумович Медведев

ее ночевать? Пустить в комнату? Постелить ей чистую простыню на диване? Дать стакан чаю?.. Нет уж, с какой стати беспокоить себя этими хлопотами? К тому же, кто знает ее, эту неведомо откуда появившуюся ночную гостью? Действительно ли на нее напал хулиган? Пусть лучше уходит. А то еще свяжешься неизвестно с кем, попадешь в историю…

Одна из живущих в квартире — Клавдия Алексеевна Федорова — все же решила сделать благое дело. Принесла свои старые туфли и дала их девушке: «Надевай, а оставить тебя у нас не можем…»

Девушку выпроводили. Как только дверь за ней закрылась, та же Федорова поспешила в комнату и прильнула к окну. Ей интересно было посмотреть, что станет дальше делать их неожиданная посетительница.

За окном была ночь. Серебрясь в лучах фонаря, падал снег. Шатаясь, почти теряя сознание, девушка брела по пустынной улице, разыскивая телефон, по которому можно было бы вызвать скорую помощь, милицию. И ни у кого из тех, кто остался в доме, за семью запорами, не дрогнуло в этот момент сердце — как-то она доберется домой? Не мелькнула мысль, что если на незнакомку напал преступник, то не менее преступно было оставлять ее одну, без помощи, выгонять на улицу…

Лене Е. помогла дежурный дворник Марфа Андреевна Андреева. Она дала знать о случившемся милиции, отправила девушку в больницу. Там поставили диагноз. У пострадавшей оказались множественные ушибы, двойной перелом носа, сотрясение головного мозга…

Нет, Лена ничего не придумывала, когда говорила, что на нее напал бандит. Так оно и было на самом деле. Когда на другой день к ней в больницу приехала следователь районной прокуратуры Антонина Яковлевна Андреева, она ей все подробно рассказала.

Хулиган, о котором шла речь, пристал к Лене еще тогда, когда, выйдя из метро у Финляндского вокзала, девушка поздно вечером стояла на трамвайной остановке, мечтая побыстрее добраться до шоссе Революции. Лена ехала к тете, чтобы помочь ей вымыть полы, и предполагала остаться у нее ночевать.

Между тем отделаться от приставшего к ней развязного, назойливого типа было невозможно. Есть такие наглецы, которые привязываются на улице к девушкам, пытаются завязать с ними знакомство, самоуверенно полагая, что девушкам это нравится. У них всегда наготове две-три пошлые фразы, которые они произносят, считая себя остроумными и находчивыми, не замечая, что ничего, кроме брезгливости и отвращения, они на самом деле не вызывают. Они не отстанут от девушки порой до тех пор, пока кто-нибудь, милиционер или просто прохожий, не вмешается, не призовет наглеца к порядку.

К сожалению, на этот раз вблизи никого не оказалось. Поэтому, когда выяснилось, что трамваи уже не ходят и Лене надо идти пешком, тип увязался за ней под тем предлогом, что покажет ей дорогу.

Вблизи шоссе Революции он повел девушку через пустырь, уверив ее, что так ближе, а сам, возле свалки мусора и зарослей старого, засохшего бурьяна, неожиданно напал на нее. Негодяй, пользуясь безлюдьем, рассчитывал ее изнасиловать. Другая на месте Лены, быть может, растерялась, начала бы плакать, молить о пощаде, но Лена не стала этого делать. Она решила сама постоять за себя, показать бандиту, что он не на такую напал. Воскликнув с негодованием: «А, вот ты, оказывается, какой!» — девушка вступила с ним в борьбу. Исцарапала его. Укусила в щеку. Отбивалась отчаянно и смело. Встретивший сопротивление бандит пришел в ярость и принялся наотмашь, кулаками и ногами бить Лену. Бил главным образом по голове. Девушка дважды на короткий миг теряла сознание. Бандит нанес своей жертве тяжелые травмы. Но Лена не сдавалась, и ему самому, в свою очередь, досталось изрядно. Так он ничего и не добился, несмотря на свое явное превосходство в силе. Лене удалось вырваться. Оставив на пустыре пальто, туфли, она убежала от насильника.

Лена назвала следователю его приметы:

— Не очень высокий, во всяком случае, поскольку я в тот вечер была в туфлях на каблуках, мы были с ним одинакового роста. Нос у него острый, удлиненной формы. Одет в темное ворсистое пальто, шарф на шее красный.

— Сумеете ли вы его опознать? — спросила Андреева.

— Конечно! — воскликнула Лена. — Его лицо стоит передо мной как живое. Особенно мне запомнились его налитые кровью глаза, наглый, циничный взгляд, взгляд человека, который считает, что ему все дозволено… Кажется, я буду помнить его всю жизнь…

Милиции не пришлось прилагать особенных усилий, чтобы отыскать преступника. Невысокого роста, с длинным острым носом, в темном ворсистом пальто, с красным шарфом? Да это же хорошо известный в районе, нигде не работающий Владимир Шашин!

С самого начала «самостоятельной жизни» Шашин зарекомендовал себя лишь с отрицательной стороны. Он не желал честно трудиться и в конце концов был уволен за прогулы из оптико-механического объединения. После этого Шашин уже никуда не устраивался. «Чего уж там работать, все равно скоро в армию», — заявлял он, и так же рассуждали его родители: отец — помощник начальника сторожевой охраны в оптико-механическом объединении, мать — работница той же фирмы. «Пусть погуляет!» — заявляли они, с умилением глядя на сыночка, а тому только это и надо было. Дни он проводил в безделье, околачиваясь чаще всего возле кинотеатра «Гигант» и на Финляндском вокзале, пьянствовал.

В тот вечер, когда Шашин совершил преступление, он был в клубе на танцах. В клуб пришел уже пьяным. Во время танцев еще несколько раз пил вино в буфете. Выпил и после танцев в подъезде, взяв для этой цели стакан из автомата с газированной водой. В пьяном виде увязался за Леной…

Шашин был арестован на другой же день. Синяки и кровоподтеки на его лице явились одной из улик, подтверждавших, что это именно он совершил нападение на Лену. В то же время они красноречиво свидетельствовали о том, что девушка себя в обиду не дала и постоять за себя сумела. Вместе с понятыми Андреева произвела осмотр пустыря. Там она нашла следы ночной борьбы. Вот здесь Шашин напал на Лену, здесь они боролись… А кот сюда преступник перетащил девушку в тот момент, когда она потеряла сознание от ударов. Андреева нашла на пустыре не только Ленины вещи — ее туфли, пальто с приставшими к нему колючками старого репейника, — но и принадлежавший Шашину окровавленный носовой платок. Его тоже приобщили к вещественным доказательствам, — экспертиза показала, что он запачкан кровью Лены.

Лена говорила, что хорошо запомнила преступника, его приметы. И действительно, как только она увидела в кабинете следователя приведенных для опознания трех человек, то тотчас же показала на Шашина и уверенно заявила: «Вот этот — тот самый…»

Справедливое