Полное собрание стихотворений - Афанасий Фет

1842

«Стихом моим незвучным и упорным…»

Стихом моим незвучным и упорнымНапрасно я высказывать хочуПорыв души, но, звуком непокорнымОбманутый, душой к тебе лечу.

Мне верится, что пламенную веруВ душе твоей возбудит тайный стих,Что грустию невольною размеруОна должна сочувствовать на миг.

Да, ты поймешь, поймешь — я это знаю —Всё, чем душа родная прожила, —Ведь я ж всегда по чувству угадаюТвой след везде, где ты хоть раз была.

1842

«Как майский голубоокий…»

Как майский голубоокийЗефир — ты, мой друг, хороша,Моя ж — что эолова арфа,Чутка и послушна душа!

И струн у той арфы немного,Но вечно под чувством живымНайдет она новые звукиЗа новым дыханьем твоим.

1842

«Сосна так темна, хоть и месяц…»

Сосна так темна, хоть и месяцГлядит между длинных ветвей.То клонит ко сну, то очнешься,То мельница, то соловей,

То ветра немое лобзанье,То запах фиалки ночной,То блеск замороженной далиИ вихря полночного вой.

И сладко дремать мне — и грустно,Что сном я надежду гублю.Мой ангел, мой ангел далекий,Зачем я так сильно люблю?

1842

Звезды

Отчего все звезды сталиНеподвижною чредойИ, любуясь друг на друга,Не летят одна к другой?

Искра к искре бороздоюПронесется иногда,Но уж знай, ей жить недолго:То — падучая звезда.

1842

К жаворонку

Днем ли, или вечером,Ранней ли зарей —Только бы невидимоПел ты надо мной.

Надолго заслушаюсьЗвуком с высоты,Будто эту песенкуМне поешь не ты.

1842

Ручка

Прозрачную канву цветами убирая,На мягких клавишах, иль с веером резным,В перчатке крошечной, иль по локоть нагая, —Понятной грацией, движением роднымТы говоришь со мной, мой бедный ум волнуяНевольной страстию и жаждой поцелуя.

1842

Весенняя песнь

Уснули метелиС печальной зимой,Грачи прилетели,Пахнуло весной.

Широкая картаПолночной землиЧернеет, и мартаРучьи потекли.

Дождемся ль апреляЛугов молодых,Крылатого ЛеляКовров дорогих?

И светлого маяКрасы голубой,Подруга живая,Дождемся ль с тобой?

Лилета! Лилета!С дыханьем весныСбылися поэтаБлаженные сны.

Для песни полночнойОтныне живи,Душой непорочнойПредайся любви.

1842

Моя Ундина

Она резва,Как рыбка;Ее словаТак гибкоШутить в речиГотовы,И, что ключи,Всё новы…Она светлейФонтана,Она скрытнейТумана;Немного зла,Ревнива…Зато милаНа диво.

1842

Перчатка

Перчатку этуЯ подстерег:Она поэтуНемой залогДушистой ночи,Где при свечахГляделись очиВ моих очах;Где вихрь круженийКачал цветы;Где легче тениНосилась ты;Где я, как школьникЗа мотыльком,Иль как невольник,Нуждой влеком,Следил твой сладкой,Душистый круг —И вот украдкой,Мой нежный друг,Перчатку этуЯ подстерег:Она поэтуНемой залог.

1842

Стена

На склоне у лона морской глубиныСтояла стена вековая,И мох зеленел по уступам стены,Трава колыхалась сухая.

И верхние плиты разбиты грозойВ часы громовой непогоды,Но стену ту любят за камень сыройЗеленые ветви природы:

Лоза подается с кудрявым плющомТуда, где слышнее прохлада,И в полдень сверкает, играя с лучом,Прозрачный жемчуг винограда.

И всякому звуку внимает стена:Шумящий ли ворон несется —И ворону в сторону явно сполнаДвоякий полет отдается.

На море ли синем поют рыбариИль нимфы серебряным смехомТревожат пугливое ухо зари, —Стена им ответствует эхом.

1842

Вечерний сад

Не бойся вечернего сада,На дом оглянися назад, —Смотри-ка: все окна фасадаЗарею вечерней горят.

Мне жаль и фонтана ночного,Мне жаль и жуков заревых,Мне жаль соловья заревогоИ ночи цветов распускных.

Поверь мне: туман не коснетсяГоловки-малютки твоей,Поверь, — ни одна не сомнетсяИз этих упругих кудрей.

Поверь, что природа так гибкоТвоим покорится очам,Поверь мне, что эта улыбкаЦарица и дням и ночам.

Сопутники вечера — что ж вы?Ответствуйте милой моей! —Поверь мне, что узкой подошвыРоса не коснется твоей.

1842

«Перлы восточные — зубы у ней…»

Перлы восточные — зубы у ней,Шелк шемаханский — коса;Мягко и ярко, что утро весной,Светят большие глаза.

Перси при каждом вдыханьи у нейТак выдаются вперед,Будто две полные чаши на грудьЕй опрокинул Эрот.

Если же с чувством скажет: «Люблю» —Чувство и слово лови:К этому слову — ты слов не найдешь,Чувства — для этой любви!

1842

«Как ум к ней идет, как к ней чувство идет…»

Как ум к ней идет, как к ней чувство идет,Как чувство с умом в ней умеет сродниться,Умеет родное найти — и на немТак ярко и тонко всегда отразиться.

Сквозь ставень окна серебристым лучомТак в спальню прекрасной луна проникает,На стол упадет — и, нашедши на немАлмаз позабытый, с алмазом играет.

1842

«Утром курится поляна…»

Утром курится поляна,Вьется волнистый туман,И на развивы туманаВесело смотрит Титан.

Шире грудей колыханье,Локон свивается вновь, —Слаще младое дыханьеИ непорочней любовь…

Утро, как сон новобрачной,Полно стыда и огня, —Всё, что вечор было мрачно,Ясно в сиянии дня.

1842

«В руке с тамбурином, в глазах с упоеньем…»

В руке с тамбурином, в глазах с упоеньем,Ты гнешься и вьешься, плывешь и летишь…Так чуткая травка под грезы Эола,Под сонную арфу качается в тишь.

Так в теле, так в членах, объятых забвеньем,Одно безусталое сердце стучитВ тот час, как при звездах недвижных, холодныхОдна яркой искрою к бездне летит.

1842

«Я узнаю тебя и твой белый вуаль…»

Я узнаю тебя и твой белый вуаль,Где роняет цветы благовонный миндаль,За решеткою сада, с лихого коня,И в ночи при луне, и в сиянии дня;И гитару твою далеко слышу яПод журчанье фонтана и песнь соловья…Днем и ночью гляжу сквозь решетку я вдаль —Не мелькнет ли в саду белоснежный вуаль?

1842

«Мы ехали двое… Под нею…»

Мы ехали двое… Под неюШел мерно и весело мул.Мы въехали молча в аллею,И луч из-за мирты блеснул.

Все гроздья по темной аллееЗажглися прощальным огнем —Горят всё светлее, алее,И вот мы в потемках вдвоем.

Не бойтесь, синьора! Я с вами —И ручку синьоры я взял,И долго, прильнувши устами,Я ручку ее целовал.

1842