Гипотеза любви - Али Хейзелвуд

— Я?.. А ты хочешь?

Нет. Нет, доклад будет ужасен и унизителен, возможно — катастрофичен, и ты увидишь меня в самом плохом, самом уязвимом состоянии. Наверное, будет лучше, если на все время моего доклада ты запрешься в уборной. Просто чтобы не зайти случайно и не увидеть, как я выставляю себя дурой.

И все же. Одна мысль о том, что он будет сидеть там, в аудитории, делала перспективу выступления менее пугающей. Он не был ее научным руководителем, и он мало что сможет сделать, если на нее обрушится шквал невозможных вопросов или проектор вдруг перестанет работать на половине доклада. Но возможно, ей от него нужно было другое.

И тут до нее дошло, что такого особенного было в Адаме. Независимо от его репутации или того, насколько неприятным было их знакомство, Оливия с самого начала чувствовала, что он на ее стороне. Снова и снова, самым неожиданным образом он давал ей понять, что не осуждает ее. Что она не так уж одинока.

Она медленно выдохнула. Это осознание должно было потрясти ее, однако произвело странно успокаивающий эффект.

— Да, — сказала она ему, думая, что, видимо, так будет правильно. Возможно, она никогда не получит от Адама то, чего хочет, но, по крайней мере, он присутствует в ее жизни сейчас. Этого должно было быть достаточно.

— Тогда приду.

Она наклонилась вперед.

— Задашь многословный наводящий вопрос, который заставит меня бессвязно бормотать и потерять уважение моих сверстников, навсегда подорвав мой авторитет в биологии?

— Возможно. — Он улыбался. — Ну что, мне купить тебе эту отвратительную… — Адам указал на стойку, — тыквенную жижу?

Она ухмыльнулась.

— О да. Ну, то есть если хочешь.

— Я бы предпочел купить тебе что-нибудь другое.

— Как жаль.

Оливия вскочила со стула и направилась к прилавку, дернув его за рукав и потянув за собой. Адам покорно поплелся за ней, бормоча что-то о черном кофе — Оливия предпочла это проигнорировать.

«Достаточно, — повторяла она себе. — Того, что есть сейчас, должно быть достаточно».

Глава 14

Гипотеза: эта конференция станет худшим, что когда-либо случится с моей профессиональной карьерой, общим благополучием и чувством здравого смысла.

В номере отеля было две кровати.

Две двуспальные кровати, если быть точной, и, глядя на них, Оливия чувствовала, как расслабляются плечи. Ей удалось удержаться от победного жеста. Накось выкусите, дурацкие ромкомы. Может, она и влюбилась по-идиотски в своего фейкового бойфренда, как будто вчера родилась, но, по крайней мере, не будет делить с ним постель в ближайшее время. Учитывая, какими ужасными были последние две недели, это было очень кстати.

Можно было догадаться, что Адам спал на кровати ближе ко входу — там на прикроватной тумбочке лежало несколько его вещей: книга на языке, похожем на немецкий, флешка и тот планшет, который Оливия несколько раз видела у него в руках, а из розетки свисал зарядник от айфона. В ногах кровати стоял черный и дорогой на вид чемодан. В отличие от чемодана Оливии, его, очевидно, не выудили из распродажной корзины в супермаркете.

— Тогда эта — моя, — пробормотала она, сев на ближайшую к окну кровать и несколько раз подпрыгнув, чтобы проверить жесткость матраса.

Это был хороший номер. Не чудовищно дорогой, хотя Оливия вдруг почувствовала благодарность за то, что Адам фыркнул и посмотрел на нее как на ненормальную, когда она предложила оплатить половину. По крайней мере, тут было достаточно просторно, так что им не придется сталкиваться всякий раз, проходя по комнате. Иначе это было бы похоже на исключительно садистскую версию игры «Семь минут в раю».

Впрочем, им не придется проводить много времени в обществе друг друга. Через пару часов ей предстояло сделать доклад… фу-у-у… затем она пойдет на факультетскую вечеринку с друзьями и не вернется в номер до тех пор, пока… ну, пока будет возможно.

Скорее всего, у Адама уже было запланировано множество встреч, и, возможно, они даже не увидятся. Когда он вернется вечером, Оливия будет спать, а завтра утром один из них притворится, будто спит, пока второй будет собираться. Все должно пройти хорошо. Безобидно. По крайней мере, хуже, чем сейчас, уже не станет.

Обычным нарядом Оливии для конференций служили черные джинсы и наименее потрепанный кардиган, но несколько дней назад Ань заметила, что для доклада это слишком повседневный аутфит. Провздыхав несколько часов, Оливия решила взять черное платье с запахом, которое она купила на распродаже перед собеседованием в аспирантуру, и черные туфли-лодочки, позаимствованные у сестры Ань. Тогда это казалось хорошей идеей, но как только она зашла в ванную, чтобы переодеться в платье, то поняла, что оно, видимо, село с последней стирки. Подол был по крайней мере на пару сантиметров выше колен. Оливия застонала и сделала селфи для Ань и Малькольма, которые ответили ей фразой «По-прежнему подходит для конференции» и эмодзи-огоньком соответственно. Расчесывая свои волнистые волосы и сражаясь с засохшей тушью — не стоило, видимо, покупать косметику в магазине «Все за доллар», — Оливия молилась, чтобы Ань оказалась права.

Она как раз вышла из ванной, репетируя про себя свою речь, когда дверь открылась и кто-то — Адам, конечно, это был Адам — вошел в комнату. Он держал в руках карточку от номера и набирал что-то на телефоне, но замер, как только поднял взгляд и заметил Оливию. Рот его открылся и…

Все. Он так и остался открытым.

— Привет. — Оливия заставила себя улыбнуться. Сердце у нее в груди делало что-то странное. Билось слишком быстро. Наверное, придется идти к врачу, как только она вернется домой. С кардиологией шутки плохи.

Адам резко закрыл рот и кашлянул.

— Ты… — Он сглотнул и переступил с ноги на ногу. — Тут.

— Ага. — Она кивнула, все еще улыбаясь. — Только приехала. Мой самолет приземлился вовремя, на удивление.

Адам казался несколько заторможенным. Может быть, джетлаг, или прошлой ночью гулял допоздна со своими знаменитыми учеными друзьями, или с загадочной женщиной, о которой говорил Холден. Некоторое время он молча пялился на Оливию, а потом произнес лишь:

— Ты выглядишь…

Она бросила взгляд на свое платье и туфли, думая про себя, не размазалась ли уже тушь. Она накрасилась больше трех минут назад, так что это было вполне вероятно.

— Профессионально?

— Это не то, что я… — Адам закрыл глаза и встряхнул головой, как будто собираясь с мыслями. — Но да. Профессионально. Как ты?

— Хорошо. Нормально. То есть мне хотелось бы умереть. Но, кроме этого, все в порядке.

Он тихо рассмеялся и подошел ближе.

— Все будет хорошо.

Оливия предполагала, что ему идут свитера, но лишь потому, что никогда не видела его в пиджаке. «Все это время у него было секретное оружие, — думала она, стараясь не пялиться слишком откровенно. — А теперь он пустил его в ход. Проклятье».

— Думаю, что да. — Она откинула волосы на спину и улыбнулась. — После того как умру.

— Все нормально. У тебя есть краткий пересказ. Ты его выучила. Слайды хорошие.

— Мне кажется, они были лучше до того, как ты заставил меня поменять фон.

— Он был кислотно-зеленым.

— Я знаю. Он доставлял мне радость.

— Мне он доставлял тошноту.

— Ну да. Все равно, еще раз спасибо за помощь.

И за то, что ответил на сто тридцать девять вопросов, которые я задала. Спасибо за то, что всякий раз отвечал на мои письма меньше чем за десять минут, даже когда на часах было пять тридцать утра; а еще ты сделал опечатку в слове «консенсус», что для тебя нехарактерно, так что я подозреваю, что ты писал ответ в полусне.

— И за