Семейная тайна - Тери Дж. Браун

— Собирается снег, — обратилась она к мистеру Дирксу.

— Похоже на то, но будем надеяться, что он потерпит до окончания полета.

— Полета? — Внутри Ровены все оборвалось.

— Ну вот, ты испортил сюрприз! — подал голос Джонатон, протиснувшись между сиденьями.

В эту секунду мистер Диркс свернул с дороги в поле. Глаза Ровены расширились при виде нескольких человек вдали, которые трудились над аэропланом.

— Что скажете, леди Ровена? — В голосе Джонатона зазвенел вызов. — Вы готовы прокатиться на аэроплане?

— Я не леди, — выдавила она, таращась на аппарат.

Уэллс рассмеялся, а мистер Диркс помог ей выбраться из машины.

— Справишься? — спросил мистер Диркс.

Ровена открыла рот, чтобы ответить: «Нет, ни за что, уж я-то не справлюсь!», но вовремя сообразила, что вопрос предназначался Джонатону.

— Поживем — увидим, — засмеялся тот и вызывающе глянул на Ровену.

Она вздернула подбородок и расправила плечи. Теперь пути назад не было. Испытанию подвергались ее пол и класс.

Джон захромал к аппарату, Ровена последовала за ним.

— Не волнуйся! — крикнул Джон через плечо. — Его уже испытывали. Обычно это вполне безопасно.

Они подходили все ближе, и Ровена старалась не подавать признаков паники. Аэроплан казался слишком маленьким, чтобы поднять в небо двух взрослых людей.

— Что это за модель? — спросила она, стараясь не выдать своего страха.

Мужчины, обслуживавшие аэроплан, с улыбками переглянулись. Очевидно, она не очень хорошо притворялась.

— «Бристоль Т.В.8Н». Мы построили его для Королевских военно-воздушных сил, — ответил мистер Диркс.

— А это что? — Ровена ткнула пальцем в бок аэроплана, пытаясь поддержать разговор. Может, так ей удастся забыть о тошнотворном ужасе.

— Фюзеляж.

Один из механиков передал Джонатону планшет с листом бумаги. Тот сразу посерьезнел, двинулся в обход аэроплана и стал сверяться со списком. Ровена поняла, что еще не видела его таким. Кокетливым — да, с больничной медсестрой; сердитым — тоже да, на нее саму, но сейчас красивое лицо Джона приобрело совсем иное выражение. Ровена настолько увлеклась наблюдением за человеком, с головой ушедшим в работу, что забыла свой страх.

Вдруг Джонатон кивнул:

— Сажайте ее!

Один из механиков взял Ровену под руку, — оказывается, говорили о ней.

— Послушайте, я не уверена, что это хорошая мысль, — обратилась она к мистеру Дирксу, пока ее вели к переднему сиденью.

— Да не волнуйтесь, Джон — хороший пилот, — заверил тот.

— Но мы познакомились как раз из-за крушения!

— То была экспериментальная модель! — Мистеру Дирксу пришлось повысить голос, чтобы перекричать запущенный пропеллер.

Сзади неожиданно оказался Джон; так близко, что она чувствовала на шее его дыхание. Одной рукой он снял с нее шляпку, и Ровена задохнулась от возмущения, когда он принялся вытаскивать шпильки.

— Что вы делаете?

Она развернулась, но вырваться не удалось — помешал фюзеляж. Джон невозмутимо вынимал шпильки одну за другой, будто готовил лошадь. Брови его сосредоточенно сдвинулись, но глаза лучились весельем.

И вот ее волосы рассыпались по спине и плечам. Пришлось собрать их рукой и отвести от лица, чтобы хоть что-то видеть. Джонатон протянул Ровене небольшой кожаный шлем с летными очками.

— Это для вашей безопасности. Глаза не пострадают, и волосы не разлетятся.

— Могли бы и предупредить.

— Но так веселее, — ухмыльнулся Джонатон.

Какая наглость! Отъявленный грубиян. Но она поймала себя на том, что улыбается в ответ, и взяла у него шлем и свои шпильки. Не успела Ровена опомниться, как Джон развернул ее лицом к аэроплану и крепко обхватил за талию. Она задохнулась, когда Джонатон поставил ее на специальную лесенку. На негнущихся от страха ногах Ровена забралась на пассажирское сиденье. Она быстро сунула шпильки в карман пальто, собрала волосы, заправила под воротник блузки и только потом надела кожаный шлем. Когда она устроилась, Джонатон пристегнул страховочные ремни. Ровена не смела взглянуть на него. Ее тело под корсетом до сих пор горело от прикосновения его рук.

Один из механиков помог Джонатону забраться на заднее сиденье. Она оглянулась посмотреть. Мужчины убрались с дороги, и у Ровены пересохло во рту, когда она увидела, как они машут пилоту, проверявшему приборы. Сердце заколотилось, отступать было некуда. Мистер Диркс что-то крикнул ей, но она не расслышала.

— Что? — потянулась к нему Ровена.

— Адаптация или смерть!

Она кивнула и постаралась не показать, что пребывает на грани обморока. Аппарат вдруг рванулся с места, и Ровена вцепилась в ремень. Она бы завопила, но в легких не осталось воздуха. Мотор завыл, скорость нарастала. Ровене хотелось зажмуриться, но она не желала встретить смерть с закрытыми глазами. Отец называл ее храброй девочкой. Что бы он подумал о ней сейчас?

Адаптация или смерть.

Аэроплан до того трясло и подбрасывало при разбеге по неровному полю, что взлет явился некоторым облегчением. Крылья покачивались, и Ровене на миг почудилось, что аппарат вот-вот упадет, но тот вскоре выровнялся и начал уверенно набирать высоту. Ровена бросила взгляд вниз, и у нее захватило дух — поле стремительно удалялось и уменьшалось в размерах. Аэроплан вспорол низкие облака, и мир заволокло серым туманом. Сердце неистово билось, а разум отказывался смириться с происходящим, настолько невероятным оно казалось.

Она летела.

— Как ты можешь что-то видеть? — прокричала Ровена, перекрывая гул мотора.

— Я и не вижу! — откликнулся Джон.

От этого ей лучше не стало. И вдруг туман обернулся серебристым сиянием. Крохотные частицы света плясали вокруг, словно микроскопические танцоры. С каждым пируэтом сияние усиливалось, и вдруг аэроплан вынырнул из облаков в совершенно иной мир. Там, в бескрайней синеве, неспешно плыли белые и серые подушки облаков, залитых золотым солнцем.

Внутри у Ровены все екало в унисон с аэропланом, дурашливо нырявшим и воспарявшим. Джон помалкивал, и Ровена была рада этому, ибо не находила слов для описания захватывающего зрелища. В горле щипало от подоспевших слез. Она никогда не задумывалась о небесах, а отец, ценивший свободную волю, редко говорил о своих верованиях, но здесь, наверху, Ровена чувствовала присутствие Бога. Кто еще мог создать такое великолепие? И кто, как не человек, сотворенный по Его образу и подобию, сумел бы найти пути к созерцанию Божественной картины?

Ровена кое-как повернулась на сиденье в намерении крикнуть что-нибудь Джону, но не придумала ничего даже отдаленно близкого к ее чувствам. Губы Джона изогнулись в мягкой улыбке, и он кивнул, понимая глубину ее восхищения.