Семейная тайна - Тери Дж. Браун

Краснея, Пруденс села в машину.

— У тебя вид, будто ты где-то за миллион миль отсюда.

— Так и есть, — признала она. — Я думала о своей семье.

Эндрю вывел автомобиль на проселочную дорогу:

— Ты говорила, что твоя мать служила в Саммерсете. Значит, у тебя здесь родня?

Пруденс колебалась, не зная, как много ему можно сказать, а Эндрю ободряюще улыбался. Что он подумает, если узнает, что она незаконная дочь служанки?

— Я сегодня встретила двоюродного брата, — произнесла она наконец. — Он пришел в больницу навестить мою бабушку, которую я тоже увидела впервые в жизни.

— Вот здорово! И как они тебе? У меня есть пара родственничков, которых я хотел бы не знать.

— Было занятно, — улыбнулась Пруденс. — Но кузен оказался милейшим человеком. Надеюсь, мы с ним еще увидимся.

— Тогда рад за тебя.

Ее удивил натянутый тон. Эндрю закаменел лицом и смотрел прямо. Может, он ревнует? Поскольку лондонские Бакстоны избегали светского общества, девушки так и не научились главному: заманивать мужчин. Им были глубоко чужды кокетство и флирт. Мать Пруденс была слишком прямолинейна, чтобы учить их этому, хотя, с горечью подумала Пруденс, кое о чем на сей счет та все-таки знала и умела если не удержать мужчину, то по меньшей мере привлечь.

Она быстро выбросила мысли об Эндрю из головы. Пруденс не собиралась задерживаться в Саммерсете дольше необходимого, и не было смысла привязываться к аббатству и его обитателям. Она надеялась, что они с Вик и Ро вернутся в Лондон и заживут, как им хочется.

Правда, она не представляла себе этой жизни.

Эндрю кашлянул:

— Может, в следующий выходной прогуляемся по Бакстону? Конечно, если у нас совпадут свободные дни.

Пруденс глянула на него, терзаемая сомнениями. Ей не хотелось сближаться с Эндрю, но она не могла отрицать, что сейчас ей отчаянно не хватает друга. Затем в голове неожиданно возник образ лорда Биллингсли, но Пруденс немедленно отогнала воспоминание о его темных глазах. Им никогда не стать друзьями. Такая дружба лишь навредит его семье. Чему-чему, а этому она в Саммерсете научилась. Поразительно на самом деле. Пруденс прожила жизнь, даже не подозревая, что значит родиться дочерью горничной. А теперь ей придется смириться еще и с тем, что она оказалась незаконным ребенком.

— С большим удовольствием, — ответила она. — И не волнуйся о выходных. Я могу отпроситься в любое время, так что просто сообщи, когда у тебя будет выходной.

— Ты сумеешь? Хорошо же тебе, тогда не придется уламывать миссис Харпер. Как насчет следующего четверга? Дальше пойдет предпраздничная неделя, и Саммерсет заполонят гости. Нам обоим будет не до того.

Пруденс улыбнулась. Автомобиль подъехал к черному входу.

— Грандиозная мысль.

И она не лгала. Перспектива провести день с молодым человеком казалась праздником по сравнению с кухонным бдением или чтением в кровати.

Или раздумьями, с чего начать распутывать нагроможденную матерью ложь.

Ровена выхватила конверт из рук Пруденс, едва потрудившись поблагодарить. За последние дни она извелась по поводу своего поведения в больнице. И что за бес в нее вселился, коли заставил прикинуться, будто Джон и мистер Диркс в подметки ей не годятся? Она поступила как настоящий сноб, как ее тетя и другие заносчивые дамы, ревниво охранявшие свое положение в обществе. Перед глазами стоял укоряющий взгляд мистера Диркса.

Что бы сказал отец?

Ровена дождалась, пока Пруденс выйдет, и распечатала конверт.

Дорогая мисс Бакстон,

Вам не за что извиняться. Я сам вел себя недостойно и заслужим гораздо более суровое наказание, чем полученный от Вас нагоняй. От Дугласа я тоже заработал хорошую взбучку и осознал, что должен загладить вину. Сегодня меня выписывают, и я почту за честь, если Вы завтра присоединитесь ко мне за чаем в гостинице «Фримонт», а после прогуляетесь в нашем с мистером Дирксом обществе. За нами будет должный надзор, и Вы можете не беспокоиться на сей счет. Не утруждайте себя ответом. Если Вы не приедете, я пойму.

Ровена прижала на миг письмо к груди, прежде чем поняла, что творит. Конечно, она не пойдет. Пошлет короткую записку, где скажет, что этот жест примирения необязателен и будет достаточно простить друг другу грубое поведение.

С другой стороны, ответить отказом на его попытку извиниться покажется именно грубостью. Не лучше ли принять приглашение, показать себя за чаем настоящей леди и навсегда забыть о Джонатоне? В конце концов, надо же ему доказать, что не все Бакстоны ведут себя как невоспитанные снобы. Да. Так она и поступит. Пойти с ним она никуда не пойдет, и чая вполне достаточно.

На следующее утро Ровена проснулась рано. Пруденс, застав ее роющейся в гардеробной в поисках подходящего наряда, сильно удивилась. Зачем девушке столько черного? Ровена устыдилась, напомнив себе причину, по которой в ее гардеробе преобладали темные тона. Отец скончался всего месяц назад, а она уже жалуется на траур. Может, вообще не ходить?

Нет, отец не желал ей затворничества. Он порицал традиции, которые запрещали молодым людям наслаждаться жизнью. Когда не стало бабушки, он вообще не стал принуждать их к глубокому трауру.

Значит, она пойдет.

— Что ты делаешь? — спросила из-за спины Пруденс.

— Ищу, что надеть, но у меня нет ничего подходящего. — Ровена была в отчаянии.

— Если объяснишь, что тебе нужно, я смогу помочь, — рассудительно сказала та.

Ровена терпеть не могла, когда кто-то оказывался рассудительнее ее.

— Черт возьми! Я не знаю. Если бы знала, давно бы нашла.

— Куда ты собираешься?

— В город на чаепитие, а потом на короткую автомобильную прогулку. — Ровена бросила на Пруденс косой взгляд. — Может быть.

Пруденс не спросила с кем, и Ровена была ей признательна. Она не сумела бы объяснить, почему мысль о встрече с Джонатоном одновременно пугает и радует ее. Определенно, такого не было ни с лордом Биллингсли, ни с Китом. Возможно, причина кроется в том, что она видела Джона беспомощным и беззащитным. Ровене казалось, что она знает его глубже, чем любого другого мужчину.

— Ты сядь. — Пруденс подтолкнула ее к креслу. — Посмотрим, что у нас есть. Где он назначил встречу?

— Откуда ты знаешь, что меня ждет мужчина? — подозрительно нахмурилась Ровена.

— Не нужно быть Шерлоком Холмсом, все и так ясно. Вчера я относила письмо, адресованное молодому человеку, а сегодня ты отправляешься пить чай и кататься на машине, да к тому же мечешься по комнате как угорелая.