Золотая свирель. Том 1 - Ярослава Анатольевна Кузнецова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Год прокатился колесом. Только зимой, когда все тот же лещинский староста повез нас с бабкой в Амалеру на новогоднюю ярмарку, я узнала, что война закончилась. Вместо короля Леогерта в Бронзовом замке сидел его брат, Таэ Моран по прозвищу Змеиный Князь. А короля ждали весной. Поговаривали, что он привезет из дальних стран молодую невесту. С прежней королевой Флавеншей Леогерт давным-давно развелся, потому что она так и не смогла родить господину наследника.
Потом случился какой-то мятеж, но до нас он не докатился. И мне, сказать по правде, не до того уже было. Потому что приехала Каланда.
Я слышу ее!
280 год от объединения Дареных Земель под рукой короля Лавена (сейчас)
– Здравствуй, госпожа моя, пусть удача будет тебе верным псом, а счастье – частой твоей добычей. Слышишь, ангелы небесные поют с облаков: с праздником, светлая госпожа, и да сопровождают тебя на этой земле счастье и удача!
Оказывается, я сидела на бортике фонтана посреди маленькой площади, того самого фонтана, откуда горожанки берут воду. Горожанок вокруг не наблюдалось, наверное, все они ушли на гуляние. Зато во всей красе наблюдался Пепел.
Ну еще бродяги этого мне не хватало для полного счастья!
Я повернулась к воде. Умылась и напилась. Он топтался рядом, шаркая по земле своим ореховым посохом. Улыбался щербатой улыбкой. От него пахло вином и потом. Сапог он себе так и не купил.
– У меня больше нет денег, Пепел. И не будет.
– Да бог с тобой, госпожа моя! Я верну тебе все, что у меня осталось, только не попрекай меня больше!
Он полез за пазуху. Я примиряюще подняла обе ладони.
– Прости, Пепел. – Взялась за ноющий лоб, поморщилась. – Прости.
– У тебя беда, госпожа?
– Ты догадлив.
Он присел на корточки. В коленях у него что-то щелкнуло, он слегка покачнулся и взялся рукой за бортик.
– В силах ли бедный поэт помочь молодой госпоже?
– А… – Я поморгала. От яркого света слезились глаза. – Как ты мне поможешь… Ты же не скупщик краденого. К тебе не понесут золотую побрякушку, украденную на рынке.
– Но у меня есть уши и глаза, и они пока неплохо выполняют свою работу. Что за вещь у тебя пропала?
– Свирелька. Золотая.
Пепел вздохнул, с сочувствием глядя на меня. Покачал головой.
– Ведь сей предмет не только драгоценным материалом дорог тебе, госпожа?
– Не только. Мне подарил ее один… человек… – на слове «человек» я поперхнулась, – которого я очень любила. Это память о нем. Я потеряла его.
Пепел опустил глаза. Я подумала, что на самом деле я потеряла их обоих – Ириса и его свирель. Словно оборвалась последняя нить.
Я – его шанс, ты так говорил, Амаргин? Теперь уже нет. Шанс потерян.
Дракон победил.
– Единственная страшная потеря – это потеря надежды, госпожа, – тихо проговорил мой подвыпивший приятель. – Все остальное возвращается.
– Банально, Пепел.
– Зато истинно.
– Ерунда это, Пепел. Кем ты сам был, где твоя прежняя жизнь? Разве ты родился в канаве? Простеца не отмоешь добела, по себе знаю. А голубая кровь и сквозь грязь просвечивает. Ты скатился с вершины на дно – и ты веришь, что взойдешь обратно на эту вершину?
– Моя вершина не та, о которой ты думаешь. – Поэт придал испитой своей физиономии глубокомысленный вид и порывисто отбросил со лба волосы. – Но ты права, светлая госпожа моя, я надеюсь взойти на нее. А если бы не надеялся, сунул бы голову в петлю, забыв о грехе самоубийства.
– Может, ты святой, а? – заподозрила я. – Ходишь под маской шута и проповедуешь о вечном блаженстве. Мол, плоть от плоти народной. Только ты не плоть от плоти, Пепел. Ты не тот, кем хочешь казаться.
– Срываем маски? – Он улыбнулся, продемонстрировав дыру в зубах. – Ты тоже не та, кем кажешься.
Я напряглась сперва, а потом вспомнила, что терять мне нечего. Все уже потеряно. Криво усмехнулась:
– Ну и кто же я, по-твоему?
– Ты страж границы. – Он наставил на меня не слишком чистый палец, весь в заусенцах, со слоистым траурным ногтем.
– Что?
– Страж границы между сном и явью, – объяснил он. – Ты гостья сумерек. Ты русалка. Ты радуга. Ты волшебное слово «сезам».
– А ты – трепло.
– Трепло, – легко согласился он, и очарование спало. – Всего-навсего. Когда-то это трепло сотрясало воздух в высоких залах. А теперь оно делает то же самое на пленэре. Пойдем, госпожа моя, в кабак. Я угощаю.
– Пойдем, Пепел.
Я взяла его под руку, и он повел меня куда-то в недра портового района.
Это был зачуханный трактир в полуподвале, темный, сырой, дымный и людный. Здесь звучала иноземная речь – матросы с кораблей пропивали свои денежки именно в этой дыре. Конечно, не только в этой – подобных заведений в Козырее было предостаточно.
Моего спутника тут, похоже, знали. Его приветствовали вполне дружелюбно. Нас попытались зазвать в компанию, но Пепел отрицательно покачал головой и отвел меня подальше, где между арками схоронился узенький столик без стульев. Пепел порыскал по залу и приволок к столику скамью. Я уселась спиной к стене. Пепел вообще взгромоздился на столешницу, прислонив к ней свою палку.
Вина здесь не было. Нам принесли пива, бобов в чесночной подливе и маринованную селедку. Пиво мне сперва не понравилось, а потом я вошла во вкус. Пепел болтал босыми ногами, грыз селедочный хвост и потешал меня какими-то глупостями.
Я его не слушала. Я решила, что напьюсь. На его деньги. То есть на бывшие мои. А потом засомневалась. Пиво все-таки. Я двадцать раз лопну, прежде чем захмелею.
