Право имею - Вячеслав Базов

уже смотрело дуло. Но мотоциклист повернулся, стало видно под стеклом шлема знакомую по новостям и криминальным сводкам маску — чёрная, с неоновым рисунком в виде зверских клыков. Сопровождающий не стал ждать подтверждения и открыл огонь, но именно в этот момент сзади ударило, их стало выталкивать на обочину. Впереди оставались ещё машины. И видно было, как водители, завидев происходящее, разворачивались и срывались так, что поднимали тучи пыли и песка. Автоматная очередь пересекла стекло, но пули остались в нём, не попали в кабину. Это было не важно — послышалось, как открывались двери кузова. Из кузова в кабину тоже было не попасть — такое же пуленепробиваемое стекло.

Один из Чертей слез с мотоцикла, выстрелил ещё раз, на этот раз в лобовое, но было понятно, что отвлекал. Обоим перевозчикам казалось, что их так и оставят в покое, если они не будут пытаться защититься или выбраться из кабины. Но Чёрт запрыгнул на тупой нос труповозки.

Второй Чёрт в одиночку сломал замки обычным ломом, разрезал ремни и взвалил труп на плечо. От кабины послышались выстрелы, потом короткий крик — мужской. Ещё выстрелы и — тишина. Он глянул в стекло между кабиной и кузовом — оно было в красных кляксах. Его напарник уже выводил мотоцикл на дорогу, предварительно глянув, не нужна ли помощь.

— Третья, б***, зачем? — мужским голосом спросил тот, не теряя при этом времени и закидывая мешок в машину. В масках старого поколения голос ещё не искажался, разве что самим фактом присутствия плотной ткани.

— Свидетели, — безразлично отозвалась женщина, тоже не теряя времени и заводя мотоцикл. Теперь приходилось орать:

— Свидетели чего? Что Черти трупоеды?!

— Первый, он теперь один из нас. И я не хочу перед ним оправдываться, что люди, которые пытались его продать, остались живы.

Глава 7

Во всем доме свет не горел с самого начала атаки. Эти твари пришли из темноты, и только когда закончили и остался один Верский, у них включились неоновые маски на пол-лица.

Верского притащили в просторную гостиную, усадили на диван, словно он был гостем в собственном доме. Но левую руку пристегнули наручниками к тяжелому, каменному журнальному столику. Один из Чертей встал над ним, за левым плечом. Двое других — напротив. Один ближе к центру, другой — у входа. В доме было тихо. Тревожную кнопку он успел нажать, но судя по тому, как неторопливо работали эти сволочи, на полицию не было надежды.

— Ты поставляешь наемников, — заговорил тот, что стоял напротив. — Недавно у тебя попросили партию для одного опасного дела. До нас доходили слухи, что твоих ребят кто-то вырезал. Так жаль… говорят, они были на каком-то старом заводе. И почему-то все думают, что мы их убили. Не знаешь, почему?

— Я не знаю заказчика, — произнес Верской. Это был лысеющий мужик средних лет, в дорогой рубашке и запонках. Да и весь дом был дорогим, на километр вокруг не было соседей. Вся эта земля принадлежала ему. И до этого момента ему казалось, что он достаточно защищен, и если на него где и нападут, то не в доме, где камеры и охрана.

Старший сделал какое-то движение, вроде только подбородком дернул. Сбоку что-то промелькнуло и вгрызлось в руку Верского — лезвие ножа.

Никто не мешал ему орать во все горло, пока стоявший над левым плечом в три верных удара отрубил руку, и она осталась висеть в браслете наручников. Только после этого рот заткнули тряпочным кляпом, и то чтобы он мог расслышать вопросы.

— Я слышал, сейчас очень хорошая медицина. Платная, я имею ввиду. И, если, поместить руку в лед, то ее еще можно будет пришить. У тебя найдется лед? — он кивнул напарнику. Черт, стоявший у двери, почти театрально открыл ящичек у самого лица. Свет маски заиграл на кубиках льда.

— У нас как раз с собой есть подходящий. Так что, ты вспомнил заказчика?

* * *

Леонид сначала смачно выругался, что могло значить только: «Как, опять?», но совершенно не объясняло случившегося. Он все это время ждал Чертей в их доме, отключив мобильный телефон, чтобы его не беспокоили, и выгнав своего охранника. Все это время Тимур играл роль отсутствующего Глеба, но при этом суетился и выглядел больше шестеркой, чем хозяином в доме. Никита вошел и тут же прислонился спиной к стене, глубоко дыша. Порез на лице ему зашили, теперь он успел немного затянуться. У Евы вон давно даже рубцы сошли всего лишь благодаря крему. Глеб же был как заговоренный. Сейчас он стоял напротив сидящего за журнальным столиком в гостиной боссом и эта расстановка напоминала ему недавнее задание.

— Кто это? — спросила Ева, которой фамилия и кличка заказчика не были знакомы.

— Из правительственных, — пояснил Леонид. Сейчас он выглядел как «пахан» — сидел, широко расставив колени и склонившись к чашке, отчего горбился. — Еще до Глеба, когда правительственные заинтересовались Чертями, мы сделали так, чтобы больше не интересовались. Это была настоящая война. Мы троих потеряли, я не успевал новых набирать. Но я им тогда показал, что если Чертей трогать, то потом как прокаженный будешь.

— Ты убивал их семью и любовниц.

Еве сначала показалось, что Глеб спросил, но Глеб это утверждал. От сказанного стало не по себе, а потом еще хуже от того, что, похоже, война возобновлялась. Ими снова интересовались не простые бандиты. Никита отдышался, прошел мимо всего собрания к себе, наверх. По дороге едва не толкнул Тимура, но подросток привычно увернулся.

— С этим так просто не справиться, — вздохнул Леонид.

— И семьи у него нет, и на любовниц ему положить, — как бы между прочим продолжил Глеб. Леонид этого даже не заметил, продолжил, как не слышал:

— Какой цикл у Кристины? Она достаточно опасна?

На этот раз Глеб ничего не говорил, и вообще выглядел как ученик, который очень не хочет идти к доске. Леонид, словно обманутый им, обернулся к лестнице, на которой еще сидел Тимур, глянул так выразительно, что подростка передернуло.

— Это не честно, — попробовал пожаловаться он. — Я не… я не могу точно сказать. Я подросток. У меня это… буйство гормонов. Лучше кто-то из вас…

— Тимур, не беси меня, — огрызнулся Леонид. Будь Ева парнем, она предложила бы его заменить. Тимур же поджал губы, без спешки поднялся. Глеб побежал следом, но остановился на лестнице, на месте, где раньше был Тимур. Послышался осторожный стук в дверь, потом томительное ожидание. Потом скрип открываемой двери и все слилось