Право имею - Вячеслав Базов

— Да? Было за что?.. Она не у меня росла, с матерью. Денег я на нее давал, но они много не брали… обычная она росла. Хорошая девочка. Семнадцать только-только исполнилось, я ей самое шикарное платье обещал на выпускной купить. А она знаете, что? Подруге своей, замарашке, это платье отдала, сама пошла в том, что мама сшила… Хорошая она была. Никого в жизни не тронула. Мной, подонком, гнушалась. В торговый центр пошла мороженого поесть. И что?! Что?!

— Это были не мы, — произнес центральный. Мелецкого так захлестнуло гневом, словно по всему телу желудочная кислота расплескалась. Особенно в мозг плеснула. На лбу вздулась вена, глаза покраснели. Он уже не боялся их — ненавидел. По запястьям от содранной кожи стекала кровь.

— А кто?! Кто, если не вы?!

— Имитатор, — соврал центральный и на этот раз сделал неуверенное движение — качнулся назад. Остальные замерли и молчали, не решаясь что-то говорить. Если бы ему сейчас освободить руки — он бы их загрыз. Изнасиловали и вспороли, значит, их девку. Мало. Он приказал всех троих вспороть. На камеру заснять, как они умирать будут. Он хотел их освежевать, сжечь, растоптать, лишь бы как-то заглушить эту боль.

— Врешь. Один из вас. Ваша маска!.. Я столько за вами гонялся, я!..

— Мы сами его убили тогда, — сдался центральный. У крайнего маска издала что-то, похожее на свист. Мелецкий глянул на него зло и снова попытался броситься, забыв о наручниках.

— Вы же, твари, бессмертные. Кто из вас ее убил?

— Мы смертные, — продолжил центральный. За механическим искажением голос его казался спокойным и это еще больше бесило. — Тот, кто убил вашу дочь, убил и одного из нас. А потом мы убили его… Там же. Это должны были заснять камеры. Я видел запись. Я сам его убил.

— Но вы же возвращаетесь! Вот же вы — все трое! Вы!..

— Сергей Александрович, вы взрослый человек. Вы должны понимать, что нет бессмертия. Если того человека убили, то его убили. Он предал всех, всем подосрал. Он был псих.

— Но оружие и маску ему дали вы!

— Если вам станет легче, он не только убил одного из нас, но и меня в подвале месяц продержал. В этом самом подвале, — вдруг продолжил главарь. Крайний снова присвистнул, но уже как-то неуверенно. Выпрямился, размял ноги и произнес по-прежнему, мать его, спокойно и без спешки:

— Душно тут. Выйдем, может?

— А ну стоять, мрази! Я с вами не договорил еще! И не закончил! Куда?! Что, в кусты?! А были смелые такие! Вы ее даже не вспомните, да?! Леночка! Лена моя! Платье желтое, на бретельках! Волосы черные до плеч! Она до гроба вас всех преследовать должна!!!

На него больше не реагировали, втроем вышли, оставив тусклый свет.

* * *

Из подвала попали в такой же полутемный коридор, больше похожий на бункер. Закрыли плотную, звуконепроницаемую дверь. Глеб встал у стены, остальные — напротив него, и оба смотрели на лидера с видом: «И? Чего это мы такого интересного не знаем?»

— Очень долгая история, — начало фразы было произнесено механическим голосом, но Глеб снял маску, пока говорил.

— Только одно мне скажите — это правда? Черти убили кого-то невиновного? — спросила Ева, сложив руки на груди. Она и Ник по-прежнему не хотели снимать маски. Глеб поколебался, наконец выдал:

— Да. Он был… бешенной собакой.

— В Чертях? — спросила Ева, повернулась посмотреть на Никиту. Тот по-прежнему был спокоен, на ее взгляд маска отреагировала оскалом.

— Что? — спросил Никита.

— Ты знал эту историю?

— Читал об этом, — кивнул он. Теперь Глеб смотрел удивленно — он не знал, что Никита в курсе случившегося. Хотя бы и по статьям. — Это было важно. Я пытался разобраться, как и многие. До сих пор непонятная история. Одни говорили, что имитатор. Другие — что правда Черт. Очень многие верили, что проект правительства. Я, кстати, тоже в это верил.

— Ты никогда не спрашивал, — почти упрекнул Глеб.

— А зачем? Когда я сюда попал, я по разговорам понял, что случилось. Вы же с Сашей боялись, что мне тоже башню снесет. Боялись ведь? Ну вот примерно по этим разговорам и понял.

— А теперь мне рассказать, — потребовала Ева. — Я не в курсе, я за вами не следила.

— Нам правда некогда, — Глеб снова надел маску, раз остальные снимать не собирались. Услышал шаги на лестнице, обеспокоенно покосился туда, продолжая разговор: — Я все потом расскажу. Сейчас главное понять — мы его не сможем убить. Он за дело мстил.

— Ты что такое говоришь? — спросил спускавшийся по лестнице Леонид. Тимур остался у входа, не рисковал соваться вниз. Словно это была яма с кобрами, и подросток не хотел попасть под раздачу. — Чем он вам головы задурил?

— Стас убил его дочь, — выдохнул Глеб, уже не глядя на Леонида. — Тогда, в центре.

— Это отменяет то, что он нанял людей убить вас?

— Разве мы поступаем не так же? Убиваем виновных? — развернулся к нему Глеб. Леонид смотрел на него с удивлением, словно ребенок вдруг вырос и решил оспорить отцовскую правоту.

— Может, он уже и не так виновен, Глеб. Но он свидетель. Он видел лицо Ника. Его я, может, и перешью, но… он же и Кристину видел. И знает, зачем она появляется на этих вечеринках. Да и… ты думаешь, он откажется от идеи вас убить? А мы, вроде как, все это затеяли, чтобы подобрать хвосты. Так? Ник, Ева? Вы как думаете?

— Его нельзя выпускать, — кивнул Ник, но ему, кажется, было все равно, лишь бы убивать. Ева отрицательно покачала головой. Но Леонид снова смотрел только на Глеба. Тот с трудом, но кивнул. — Он объявил охоту на Чертей. Вы существуете благодаря правилу: начал травлю Чертей — сдох.

Глеб снова кивнул. Леонид забрал у Евы пистолет и вложил его в руку Глеба, и, как ребенку убрать в комнате, велел:

— А теперь иди и разберись с ним.

— Может я пойду?! — тут же куда бодрее вызвался Ник. Ева едва сдержалась, чтобы не ударить его, спросила, чувствуя, как зашевелились волосы на затылке:

— Плюс один, да, псих?

Ник только хмыкнул. Глеб проверил пистолет: патроны, предохранитель, снова открыл дверь в подвал и вошел, захлопнув ее. Раздались два приглушенных выстрела.

— Только давайте не на заднем дворе его хоронить, — поморщился Ник. — Там свои лежат.

Леонид кивнул. Открыл дверь в подвал, заглянул внутрь. Глеб вышел, оттолкнув его. Он остался в наушниках для стрельбы, которые успел надеть уже внутри. Наушники-то