Кровавый контракт. Магнаты и тиран. Круппы, Боши, Сименсы и Третий рейх - Луи Лохнер

Мы уже обращали внимание на то, что обнародование в мае 1935 года Закона о защите рейха сопровождалось секретным декретом, который не был опубликован. Согласно этому декрету, индустрия должна была соотноситься с экономической политикой рейха, а все гражданские институты – подчиняться руководству страны. Однако это условие действовало недолго, поскольку уже на следующий год уполномоченным по четырехлетнему плану был назначен Герман Геринг. Он был наделен правами «издавать декреты и общие административные постановления, а также приказы правительственным министерствам, в том числе высшим государственным органам».

Через два года Декрет от 6 июня 1938 года предоставил Герингу дополнительные полномочия – теперь он отвечал за обеспечение рабочей силой предприятий, на которые возлагалось исполнение важнейших заказов государства. Теперь он мог по собственному усмотрению распоряжаться рабочими, занятыми в производстве на всей территории Германии, подчинить себе любого предпринимателя, пытавшегося уклониться от исполнения военных заказов, просто забрав у него рабочих, не говоря уже о других методах.

И как будто этого было недостаточно! 27 августа 1939 года, за пять дней до объявления войны, Гитлер издал указ, согласно которому все экономические меры должны определяться центральной властью, действовавшей в регионах через своих функционеров, известных как комиссары обороны. Затем последовал декрет от 30 августа, предоставляющий комитету министров по обороне рейха право издавать постановления, равносильные законам.

Можно предположить, что благодаря столь сложной системе руководства режим полностью избавил себя от любых попыток сопротивления. Однако худшее было впереди. Следует помнить, что Гитлер уже подчинил себе все военные силы нацистского рейха. А 26 апреля 1942 года он потребовал от рейхстага предоставить ему полномочия решать судьбы – жизни и смерти – всего германского населения. Гитлер старался придать каждому своему акту вид законности. И этот последний закон, который был принят без единого возражения, гласил: «Фюрер должен обладать всей полнотой власти, необходимой ему для достижения победы. Не будучи связанным существующими законными ограничениями… [он] должен иметь в своем распоряжении все необходимые средства для принуждения каждого немца к исполнению своего долга, будь он рядовой или офицер, мелкий или крупный чиновник либо судья, руководящий или рядовой член партии, рабочий или предприниматель. В случае нарушения людьми своего долга фюрер имеет право, невзирая на существующие законы, наказать провинившегося и лишить его поста, ранга или положения без предписанных законом процедур»[70].

В современном мире откровенный деспотизм не так часто прибегал к маскировке своих намерений при помощи специальных юридических терминов. Гитлер был слишком занят ведущейся войной, скрываясь в своих логовах, куда допускались лишь особо доверенные лица, чтобы уделять внимание жизни граждан. А потому его приближенные присвоили себе полномочия, предоставленные лишь фюреру. И правили они жестоко.

Промышленники чувствовали на себе властную руку абсолютной диктатуры не меньше всех остальных немцев. Комиссары обороны следили за тем, чтобы представители СД (тайной разведки гестапо) присутствовали на каждом предприятии, предупреждая возможный саботаж. По мере того как мировая война набирала темпы и все больше немцев погибало на полях сражений, участились проверки на предприятиях с целью выявления дополнительного человеческого материала для отправки в действующую армию. Владельцы и управляющие предприятий ломали голову, как выполнить установленный план производства (его невыполнение грозило серьезным наказанием) без мобилизованных на фронт кадровых рабочих. В начале войны им еще удавалось вызволять из концлагерей своих рабочих, но теперь они ничем не могли помешать массовой мобилизации, лишавшей их необходимых рабочих рук.

Затем начался период, о котором один из самых блестящих адвокатов германской обороны Рудольф Дикс, участвующий в различных судах Нюрнберга, сказал в одном из своих обращений к суду: «Третий рейх всех и каждого вынуждал к безбожным действиям». Главным образом под этими «безбожными действиями», названными военным судом в Нюрнберге преступлениями, были использование «рабской силы», жестокое обращение с пленными и уничтожение предприятий в побежденных странах.

Я ни в коем случае не оправдываю принудительный победителями труд пленных или их бесчеловечное обращение с людьми, будь то друг или враг, а также захват промышленных предприятий противника в виде военных трофеев. Но считаю справедливым описать ситуацию, в какой оказались германские промышленники начиная с сентября 1939 года и до конца войны, чтобы мы могли понять – но не простить – жестокость этого мрачного периода и явное стремление нацистского режима укрепить свою мощь за счет побежденных конкурентов.

В первые два года войны военные успехи Гитлера следовали один за другим с такой стремительностью и с такими мизерными людскими потерями, что еще остро не вставала проблема восполнения мобилизованных на фронт рабочих. Однако после первых неудач в Советской России, последовавших зимой 1941/42 года, пришлось по-новому взглянуть на эту проблему.

Новый министр вооружений и боеприпасов Альберт Шпеер оказался в очень тяжелом положении из-за того, что гауляйтеры в различных землях по-дружески или за взятки помогали владельцам предприятий, не связанных с военным производством, сохранять своих рабочих, тем самым не выполняя предписанных им квот по мобилизации людей в военную промышленность. Шпеер предложил Гитлеру назначить уполномоченным по трудовым ресурсам кого-нибудь из гауляйтеров. Такого «крутого парня» нашли в лице человека с бычьей шеей Фрица Зауккеля, гауляйтера Тюрингии. В марте 1942 года Зауккель получил задание мобилизовать жителей оккупированных стран на военную промышленность Германии, чтобы они заняли место германских рабочих, необходимых фронту в качестве солдат.

Началась новая фаза истории Германии, о которой Альфрид Крупп фон Болен сказал в своем интервью лондонской «Санди экспресс» 22 марта 1953 года: «Это была ужасная глава. Но нас, как и других германских промышленников, заставили принимать пленных рабочих. В результате происходили ужасные вещи».

Что оставалось промышленникам, как только принимать иностранных рабочих? Декрет Гиммлера, обязывающий применение рабской силы, лаконично пояснял, что ко всем, кто не подчинится этому декрету, «будут приниматься особые меры». Каждый немец понимал, что это означает «ликвидацию». Декрет на 20 страницах, изданный от имени Гитлера, был многозначительно помечен штампом «Не для печати».

Если предприниматель не хотел быть расстрелянным за неподчинение, он «становился простым исполнителем главного распорядителя (то есть Альберта Шпеера), руководившего производством… Управляющий не имел никакого влияния на составление программы производства», как свидетельствовал Франц Хайлер на суде над Фридрихом Фликом. Далее доктор Хайлер сказал: «Ни степень эксплуатации рабочей силы, ни вопросы использования иностранных рабочих ни в коей мере не зависели от правления директоров любого предприятия».

Точно так же определенно ответил выступавший в качестве свидетеля Якоб Райхерт в суде над Фликом, когда его спросили, могли ли промышленники его группы решать вопросы размещения рабочей силы: «Нет, не могли, они не имели для этого абсолютно никакой возможности».

Вальтер Роланд, Танковый король, отмечал, что рабочие распределялись по предприятиям непосредственно государственным Управлением трудовых ресурсов и комиссарами по обороне (под контролем Зауккеля).

Эрнст Тенгельман, генеральный директор многочисленных рурских шахт, дал показания под присягой, что распределение иностранных рабочих по предприятиям было прерогативой исключительно Зауккеля и его службы. Каждая шахта обязана была сообщать, сколько рабочих ему требуется, и ему присылали нужное количество пленных рабочих. Операторы шахт могли лишь указать, из какого контингента они хотят получить рабочих – из военнопленных или из гражданских пленников.

Одним словом, нет оснований сомневаться в том, что иностранные рабочие насильно навязывались режимом. У промышленников просто не было выбора.

В этой связи очень важен следующий отрывок из приговора судьи по делу «ИГ Фарбен»:

«Обвиняемые по настоящему делу ссылаются на обстоятельства, освобождающие от ответственности. Они утверждают, что использование рабской силы на предприятиях «Фарбен» было неизбежным следствием плана производства, который правительство обязывало их выполнять, с одной стороны, и одинаково категорическим требованием использовать рабскую силу для выполнения этого плана – с другой. Нас проинформировали о многочисленных декретах, приказах и директивах Управления трудовыми ресурсами, из которых следует, что управление взяло на себя исключительные полномочия по сбору, предоставлению и наблюдению за всеми имеющимися трудовыми ресурсами в пределах рейха. Строгие правила регулировали почти все аспекты отношений между нанимателями и рабочими. Без согласия управления промышленникам запрещалось нанимать или увольнять рабочих. За нарушение этих правил было установлено жестокое наказание, вплоть до помещения в концентрационный лагерь и даже казни…