Аргиш - Александр Олегович Гриневский

не хотела. Пропади они пропадом – эти камни!

Вадим чувствовал – ещё чуть-чуть, и она сорвётся.

Стало не по себе. Что он, на самом деле, допрос с пристрастием устроил? Права она. Что можно изменить?

– Ладно, Вер… Я же просто спрашиваю.

– Ага! Спрашиваешь! Волком смотришь. Я виновата, да?

– Всё! Перестань, Вер. Не заводись.

Отвернулась, не смотрит.

Заговорила опять.

– Если бы не плыть, не рассказала бы. Обидно. Утону… они так и будут лежать. Никто не знает. Неправильно!

И ещё… – повернулась. Глаза в глаза. Бессвязно: – Я подумала… может, виновата… тебе судить. От тебя зависит – утону или нет. Не переплыть, са́ма. Честно должно быть! Надо, чтобы знал.

Вадим ошарашенно смотрел на неё. Не укладывался в голове этот сбивчивый монолог. Глупость какая-то. Она что, думает, он верёвку отпустит, если решит, что она виновата? Бред!

А ведь и правда так думает. Вон как смотрит. Струна напряжённая. Кулачки так сжала, что пальцы побелели.

Шагнул к ней. Обнял, прижал.

Уткнулась ему в плечо, захлюпала носом.

Шептал:

– Глупая! Господи, какая же ты у меня глупая. Ну как ты могла такое подумать? Не вини ты себя ни в чём. Просто сложилось так…

– Правда? – произнесла тихо, с надеждой.

– Конечно правда. Всё! Хватит дурацких разговоров. У нас дело есть. Нам реку переплыть надо. Времени-то уже вон сколько… Сама говорила – утром на том берегу должны быть. Вставай! Вставай! Пойдём, ещё раз обговорим, как действовать будем.

Он обнимал её. Река неслась мимо. Связанные стволы колыхались в воде с торчащими в разные стороны сучьями. Привязанные вещи. Наваленные сверху сухие ветки. Верёвка – кольцами на камнях.

Смотрели на язык мелкой ряби, на отмели на том берегу. Им надо туда.

Разделся до трусов. Не холодно. Ветра нет, солнце светит. Убил комара, который тут же присосался к плечу. Вообще-то комаров на реке было мало, не то что в лесу – там жрали по-чёрному. Смотрел на несущийся мимо поток, и ему было весело – зло весело. Плевать, что вода ледяная, и течение – вон какое. Переплыву!

Немного пугало – как дальше? Удержит ли стволы, когда они выйдут на стремнину? Пойдут ли они к берегу? И верёвка… Выдержит ли верёвка? Вот в этом он не был уверен.

Сидя на корточках, засовывал одежду в сапог. Обернулся к Вере.

– Я второй для тебя оставил. Засунешь туда одежду. Сапоги сверху к сучьям привяжи. Всё больше шансов, что не намокнет.

Ну всё! – перебросил верёвочную петлю через плечо, примеряясь. – Пошли чуть выше зайдём. И как договаривались – я плыву, меня сносит, ты идёшь следом по берегу и стравливаешь верёвку. Всё понятно?

– Переплывёшь, холодно будет. Верёвки не хватит – в воде стоять придётся.

– Вер! Да всё я понимаю.

Невозможно было больше оттягивать. Хотелось действия. А там как пойдёт…

Она смотрела, как он, медленно ощупывая под водой босыми ногами камни, входит в воду.

Худой, рёбра вон как выступают…

Сказать ему или не надо? Ведь если что-то не так пойдёт… Упустит верёвку или не сможет подтянуть стволы к берегу – он ведь тоже погибнет. Есть, конечно, шанс, что стволы потом прибьёт к его берегу где-то ниже по течению. Может, и найдёт. А если нет? Голым, без вещей, без огня в тундре – это верная смерть. Нет, не надо ничего ему говорить.

Зашёл по пояс. Устоять трудно – течение сбивает с ног.

Вода обожгла, задохнулся! На краю сознания промелькнула мысль: «Импотентом стану».

Оттолкнулся, нырнул и замолотил руками что есть мочи. Это бешеная работа рук и ног была неосознанной. Он не старался скорее преодолеть стремнину, просто организм сам требовал движения. Только за счёт этого движения можно было гнать кровь по венам, иначе застынет, остановится.

Почувствовал, как подхватило течением, понесло.

Не думал. Превратился в машину, молотящую воду.

Захлестнуло валом, глотнул воды, закашлялся.

Ещё вал. Снова водой залепило рот, потерял темп, старался поднять голову как можно выше над водой, глотнуть воздуха.

Несло быстро. Но уже был на краю стремнины.

Ещё немного, ну!

Вырвался, проскочил, ослабила река хватку, выпустила.

И уже старался выгребать против течения.

Нащупал ногами каменистое дно. Не удержался – сбило потоком. Поплыл снова. Чуть-чуть осталось.

Встал. Вода по пояс. Переплыл!

Пошёл к берегу, потянул за собой верёвку. И даже не очень холодно, вот только ноги…

Верёвки хватило впритык. Только вступил на сухой берег – натянулась, не пускает. Оглянулся – Вера машет руками.

Присел на корточки, сжался калачиком – казалось, так теплее.

На другом берегу Вера, подобрав до пояса сокуй, стоя по колено в воде, обвязывала верёвкой стволы.

Только бы выдержала, не порвалась. Петля соскользнуть не должна, там сучья. Только бы она узел хорошо завязала.

Холодно! Очень холодно. Затрясло. Сидел на корточках, содрогаясь всем телом, ждал.

Разделась. Маленькая. Трусы чёрные, и всё. Машет ему руками.

Встал, перекинул верёвку через плечи, нащупал ногой удобный камень – упор – примерился, как удерживать будет. Выбрал слабину.

Повисла верёвка над потоком, раскачивается, капли падают.

Махнул рукой – давай!

Зашла в воду, согнулась, обхватила ствол, приподнять пытается, сдвинуть – даже отсюда видно, как старается – а они ни в какую. Цепляются сучьями за дно.

Распрямилась, смотрит в его сторону, отдыхает.

Не знал, как помочь.

Она должна их сдвинуть.

– Пробуй ещё раз! – закричал, хотя знал, что вряд ли услышит за шумом реки.

Я же могу верёвкой тянуть!

Развернулся спиной к реке. Навалился. Врезалась верёвка в кожу. Упёрся ногами, тянет.

Дала слабину, чуть не упал.

Обернулся. Сдвинулись стволы, пошли медленно по потоку. Голова Веры в воде мелькнула и скрылась за наваленными ветками. И его потянуло, почувствовал, что не удерживает!

Отступал по камням к воде.

Страшно стало – дальше что? Так и будет тянуть… до самой воды? А потом? Верёвку бросить?

Уже в воду вошёл. Не удержу!

Споткнулся о здоровенный валун. Сел в воду. Упёрся обеими ногами, отклонился, почти весь в воде лежит. Кажется, что верёвка сейчас надвое спину разрежет.

Удерживаю! Могу!

Стволы вынесло на середину стремнины, ходят вверх-вниз на волне, захлёстывают валы. Остановились – ни туда ни сюда.

Вера захлёбывалась. Сначала держалась за ствол, но, когда вынесло на стремнину, вода стала перехлёстывать через него, окатывала, не позволяла вздохнуть. Чтобы дышать, старалась подтянуться, приподнять голову выше. Не получалось. Захлёбывалась, теряла силы.

Рядом сук – толстый. Отпустила ствол, уцепилась за сук – сразу стало легче. Вода перекатывала через ствол, а сук был чуть в стороне – с головой