Шестиклассники - Юрий Сальников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мистер в раздумье? — подмигнул Барин, подходя ближе, и протянул руку, ощерив жёлтые зубы. — Привет птенцу! Не надоели ещё школьные проработки?— Он опять подмигнул. — Имеем данные, что вчера вас, мистер, продраили?
— Откуда узнали?
— Это неважно! Угощайся!
Барин вытащил из кармана портсигар и, раскрыв, протянул Лёне. Но Лёня отказался. А Лядов тоже достал портсигар и с небрежным видом ухватил двумя средними пальцами папиросу. Он по-прежнему старался ни в чём не отставать от Барина: так же прищуривал глаз, прикуривая; кривил губы, выпуская дым, и похлопывал Лёню пе плечу, называя «мистером».
— Ничего, мистер, терпи, терпи…
Они бродили по улице, как обычно, без дела, глазея по сторонам и болтая о разном. Но чем дальше двигался Лёня рядом с Барином и Андрюшкой, чем больше слушал, как перебрасываются они короткими фразочками («караси уплыли», «цапля клюнула»), тем сильнее чувствовал себя лишним и ненужным в их компании, и не прельщали уже ни испытанные развлечения, ни бесплатные сладости, а блуждание по улицам становилось тягостным. Оно не успокаивало и не отвлекало от собственных мыслей, а, наоборот, вызывало смутную тревогу, словно поступал Лёня как-то совсем не так, как надо, хотя он и сам не знал, как именно надо ему сейчас поступать.
Барин вдруг сказал:
— Стойте, мистеры!
И поспешил навстречу парню в зелёной шляпе, с которым уже разговаривал однажды у кинотеатра и который теперь вывернулся откуда-то из аллеи сквера.
— Андрюшка, — произнес Лёня тихо, не спуская глаз с парня в зелёной шляпе и с Барина, начавших о чём-то беседовать в стороне. — Пойдём скорее отсюда! Голубей у тебя погоняем… Или ещё что…. Ну его к черту, этого Барина!
Лядов не ответил.
— Слышишь, Андрюшка… Не нравится мне он…— Лёня повернул голову и увидел, что Лядов, плотно сжав зубы, смотрит вдаль тяжёлым, угрюмым взглядом.
— Прошу прощения, мистеры!
Барин появился рядом, повеселевший и ещё более развязный.
— Скучаете? А повеселиться не хотите? Хотите, фокус вам покажу? Ну-ка, живо за мной!
Он свернул на пустынную боковую аллейку в сквере и, оглядевшись по сторонам так, будто фокус, который он собирался показывать, был невероятным секретом, скомандовал Лядову:
— Выкладывай свою посудину!
Андрюшка вытащил из кармана свой портсигар и положил его на ладонь.
— Так, — кивнул Барин. — Хорошая штучка! Ну ладно, спрячь.
Лядов спрятал, с недоумением ожидая, что последует дальше.
— А у меня зато папаха вон какая! — воскликнул Барин. — Видал?
Он встал рядом с Андрюшкой и, вертя перед ним фуражкой, начал нахваливать её, приваливаясь к Андрюшке плечом, притираясь почти вплотную. Потом, как-то странно изогнувшись, отошёл в сторону и потребовал, надевая фуражку:
— Дай-кось закурить!
Андрюшка сказал:
— У тебя же есть!
Он машинально опустил руку в карман, и Лёня увидел на его лице полную растерянность. Барин, довольный произведённым эффектом, громко захохотал: в руке у него блестел лядовский портсигар.
— Ловко? Вот тебе и фокус! Попробуй-ка сам! Он сунул портсигар в карман и, заложив руки за спину, степенно зашагал по аллее, словно прогуливаясь, а Лядов на ходу попытался залезть в его карман. Но Барин тут же схватил Андрюшку за руку.
— Шалишь! Плохо сработал! Давай-ка теперь ты, — повернулся Барин к Лёне. — Авось тебе больше повезёт!
Не двигаясь с места, Лёня молча смотрел в наглое лицо Барина. Так вот какие у него фокусы! Выгодная работёнка… Поездка в Ташкент с премиальными… Чемодан-посудина! Караси, Цапля, Галушки!
Лёня на одну секунду представил, как лезет Барин в чужой карман, противно изворачиваясь, пакостливо шныряя вокруг глазами, и от омерзения даже передёрнулся.
— Иди ты со своим фокусом, знаешь куда?
— А дай-ка я снова, — вызвался Лядов. К великому удивлению Лёни, он опять начал пристраиваться сбоку от Барина, прицеливаясь к его карману рукой и взглядом.
Тогда Лёня повернулся и пошёл прочь.
— Стой! — раздался свирепый окрик. — Куда? — Барин подскочил, загородив Лёне дорогу.
— Пусти!
— Нет, постой! — медленно процедил Барин, прищуриваясь, и схватил Лёню за курточку. — Сладости на мои гроши лизал?
— Верну я тебе твои гроши!
— Щедрый! Мне, может, не гроши нужны от тебя! Своих хватит! Мне от тебя другое требуется! Понял? Услуга за услугу! — Барин отпустил Лёню и, подбросив портсигар, ловко поймал. — Дельце одно деликатное имеется…
— Знать больше не хочу никаких твоих дел! — твёрдо отрезал Лёня и опять рванулся. — Пусти!
— Полегче, полегче! — Барин надвинулся грудью.
— Пусти, говорят.
— Молчи, птенец! — Барин замахнулся.
— А ну, ударь!
Глаза в глаза, не скрывая ненависти, застыли они друг перед другом. Все прежние драки Галчонка с ребятами не шли ни в какое сравнение с этим назревающим поединком, потому что Барин был сильнее в два раза, а милости от него ждать не приходилось!
Должно быть, и Лядов понял это, потому что крикнул:
— Да оставь ты его, птенца желторотого! — И засмеялся неестественным смехом.
Барин скосил глаза.
— Ладно! Говори ему спасибо, — кивнул он в сторону Андрюшки, опуская руку, и пригрозил. — Всё равно от нас не уйдёшь!
Нахлобучивая фуражку козырьком на самые брови, он подвинулся к Андрюшке. Лядов молча скалил зубы. Лёня понял, что звать его с собой бесполезно, повернулся и пошёл из сквера один, не оглядываясь.
Большой шумный город жил своей обычной неугомонной жизнью.
Нескончаемые потоки пешеходов заливали панель. Одна за другой с шуршанием неслись автомашины. Низко гудя, солидно проплывали красно-жёлтые, неповоротливые, как бегемоты, автобусы. Все куда-то хлопотливо спешили.
А Лёня брёл медленно, испытывая слабость в теле.
На площади гулко звучало радио.
Монтажники – троллейбусники подвешивали и натягивали на столбы золотистый трос. К празднику сорокалетия Октября по городу должен впервые пойти троллейбус.
А какой огромный у них Оперный театр, над куполом которого всегда полощется красный флаг! Ночью его подсвечивают прожекторами, и флаг полыхает над городом, как гигантское, неугасимое пламя…
…Подходить к домику Кнопки было невыносимо трудно. Казалось, ноги тянули назад, и калитка не хотела открываться, и рука едва поднялась для стука в дверь.
Но выглянула оживлённая Надюшка, спросила: «Олега? Сейчас?» Появился, как всегда, будто немного ошарашенный ударом по макушке Олег, позвал за собой в дом, и у Лёни исчезла неловкость.
Он остановился в сенях перед входом в мастерскую Бориса Леонтьевича и сказал прямо:
— Рейки наши, – вчерашние… Ну, нету их у меня. Так получилось, Не виноват я, понимаешь, только нужны ведь они отряду… Давай снова сделаем…
Олег выслушал, не прерывая, хмурясь, потом молча посмотрел на Леню и только заметил:
— С колечками не успеть.
— Без колечек хоть!
— Ладно…
Он ушёл в дом, и через дверь, обитую истёртой кошмой, местами висящей клочками, до Лёни донеслось, как Олег договаривался с кем-то о мастерской. Ему отвечал женский голос, должно быть мамин.
Лёня старался угадать, чем кончатся Кнопкины переговоры, а перед глазами всё ещё стояла заросшая кустарником аллея, в которой, быть может, до сих пор забавляются Барин с Андрюшкой Лядовым.
Эх, Андрюшка, Андрюшка, неужели прельстил тебя своими фокусами этот подлый карманник?
Глава 35
ПОДГОТОВКА В РАЗГАРЕ
Аня с нетерпением поглядывала на часы: стрелки приближались к десяти. Скоро должен явиться Галкин.
Сегодня он придёт заниматься шестой раз. В первый день он обманул: условились, а его не было. Аня до сих пор не может понять, что ему тогда помешало. Он объяснил, что никак не мог из-за реек. Возжов тоже горячо подтвердил: Галкин не виноват.
Аня махнула на них рукой.
— Ладно, но больше не пропускать!
Она решила быть строгой и неподкупной, раз уж обязали её развивать в Галкине настойчивость.
Надо сказать, что он и сам относился к этому серьёзно.
Прежде всего не хватается сразу за разные дела. Со сборов и собраний не убегает, сидит даже тогда, когда ему совершенно не обязательно, но если хотят что-нибудь поручить, отказывается.
— Да ты что? — возмутилась однажды Гусева,— Принимать участия не хочешь?
— Хочу, — ответил Галкин. — Но у меня есть дело — на звёзды лететь. А за пятое-десятое сами ругали.
— Правильно, — поддержал Зайцев. — Пусть одно дело как следует до конца сделает.
— Правильно! — подтвердил и дедушка, когда Аня рассказала ему об этом.
Дедушке Галкин понравился с первого раза. Они долго разговаривали о спутнике, о звёздах, и дедушка пообещал Лёне достать специальную книжку. К следующему занятию он действительно принёс из районной библиотеки толстую книгу под названием «Мечте навстречу».
