История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе - Равиль Бухараев

Расширенная религиозная карта также свидетельствует, что конец IX-го – начало X веков были эпохой важнейших перемен в религиозном и государственном сознании многих народов Европы. Дунайские болгары, кровная родня волжских булгар, приняли христианство в 864 году, однако в 865 году Болгарская знать подняла широкий кровавый мятеж против новой религии, в разгаре которого пострадало множество византийских священников. На Западе в 887 году, несмотря на преобладающую католическую принадлежность составлявших ее народов, распалась основанная Карлом Великим Священная Римская империя, в результате чего Франция и Германия стали отдельными государствами. Наконец, в 862 году Рюрик захватил основанный ильменскими славянами Новгород – Холмгаард, а в 865 году его скандинавские «русы» впервые напали на Константинополь, результатом чего явилось установление торговых отношений Древней Руси с Византией, венцом которых стало принятия Киевской Русью христианства при князе Владимире в 986 году. Да, судьбоносных и всемирно-исторических событий на пространствах от Каспия до Ламанша выпало на эту эпоху чрезвычайно много, и внешняя хаотичность родоплеменной истории отдельных племен уже уступала место истории народов и государств, спаянных воедино не шаткими военно-политическими союзами языческих родов и племен, а общностью религии и долговременными экономическими интересами.

Хотелось бы завершить эту главу еще одним обращением к этническому составу той страны, которая вскоре после событий 922 года стала первым мусульманским государством на обширных пространствах северной Евразии. В этих беседах мы уже неоднократно повторяли, что в доисламское и дохристианское время невозможно говорить о прямой родословной того или иного современного народа России. Каждый россиянин, к какому бы этносу он себя ни относил, унаследовал нечто от скифских, гуннских, тюркских, славянских, финно-угорских, скандинавских, кавказских, персидских и иных, порою самых неожиданных кровей. Каждый из нас стоит на вершине пирамиды своей родословной, которая у своего основания расширяется так, что включает в себя все народы, когда-либо жившие на территории России. Исходя из этого положения всеобщего древнего родства, как бы яростно оно ни оспаривалось иными людьми, мы и рассмотрим подробнее, к каким же племенам Средней Волги направлялось весной 922 года вдоль великой реки отважное посольство из далекого Багдада.

Итак, согласно историческим источникам, волжско-булгарский племенной союз состоял из нескольких племен, главными из которых были следующие:

Баранджары – часть населения Волжской Булгарии, уже принявшая ислам, скорее всего переселенцы из Хазарии, которые пришли к слиянию Волги и Камы вслед арабским походам на харские города 723 и 737 года.

Сувары – по преимуществу тюркское племя, населявшее южные пределы Волжской Булгарии: быть может, потомки гунно-савирских племен, о которых византийских историк Прокопий Кесарийский в VI веке писал:

«Савиры являются гуннским племенем, живут около Кавказским гор. Племя это очень многочисленное, разделенное, как полагается, на много самостоятельных колен[159]».

Эскелы или эсегелы – по преимуществу финнское, впоследствии тюркизированное племя, занимавшее северо-запад Волжской Булгарии по обоим берегам Волги.

Берсула (барсилы) – так называемые «серебряные» булгары, населявшие центральную и южную части страны.

Венгры (мадьяры) и другие – эти племена носили в арабских хрониках название «башгурдов», при этом сообщается, что они состояли в союзе с барсилами. Скорее всего, это были отдельные венгерские роды, оставшиеся в Поволжье после ухода основной части венгров на запад. Как пишет А. Халиков,

«даже спустя триста лет почти в центре Булгарии венгерский монах Юлиан застанет венгерские села и будет говорить на венгерском языке с женщиной, оказавшей в столице Булгарии – Великом городе[160]».

Казанские татары, к которым с гордостью и смирением относит себя автор этой книги, считаются потомками волжско-камских булгар. Однако – в доисламское время – на родословную связь с булгарами самым естественным образом имеют полное право претендовать и исторически сопредельные им народы – чуваши, мордва, башкиры, и даже славяне. Не случайно же царь Булгарии Алмуш Шилки-элтабар почитался у арабов за царя народа сакалиба, к которым, как мы уже знаем, относились и славяне. Более того, славянская составляющая волжско-булгарского народа, как бы мала они ни была в начале X века, укрепилась с притоком в булгарские пределы в XI веке бежавших от насильственного внедрения христианства жителей северных верховий Волги и Белоозера, как о том повествует «Сказание о взятии царства Казанского»:

«…такожде глаголют ростовская чернь забежавшим бо тамо от святаго крещения, и вселившимся в Болгарских жилищах[161]…»

Славянская составляющая, о которой мы говорили выше, вряд ли была настолько существенной, чтобы в какой-то мере стать определяющей в этногенезе булгарского народа. История изучения происхождения волжско-камских булгар имеет собственную историю. Такие русские историки, как Ю. Венелин в 1829 году, Ф. Флоринский 1894–1896 годах и Д. Иловайский в 1881 году утверждали, что волжские булгары были славянами, ссылаясь, в частности, на то, что славянами являются дунайские болгары. Европейские востоковеды, в том числе Тунман и Клапрот, считали булгар в основе своей финно-уграми, родственными венграм и другим финно-угорским народам, проживающим ныне в Поволжье, причем Клапрот уточнял, что, по его мнению, булгарский этнос был итогом смешения финно-угорского, тюркского и славянского этносов[162]. Н. Карамзин, Д. Френ, С. Шпилевский, И. Березин, Ш. Марджани, Г. Ахмеров и другие признавали булгар предками современных казанских татар, тогда как Н. Ильминский, Н. Ашмарин, Н. Баскаков и другие рассматривали их исключительно как предков современных чувашей. Заданные этими учеными споры вокруг происхождения булгар продолжаются и сегодня, и самое печальное, что они весьма часто переходят из сферы научного, историко-археологического анализа в область весьма противоречивых псевдонаучных, а на деле национально-политических дебатов.

Как бы естественно ни выглядело утверждение, что такие народы Среднего Поволжья и Приураля, как татары и чуваши, имеют историческое отношение к волжским булгарам, теория этнического происхождения этих родственных тюркских народов нет-нет, да и вызывает шквал эмоций. Начало этим эмоциям было положено еще в 1865 году профессором Казанской Духовной Академии и видным православным миссионером отцом Николаем Ивановичем Ильминским, который, кажется, первым стал утверждать, что казанские татары не имеют отношения к булгарам, поскольку потомками булгар являются-де только чуваши. Идея Н. Ильминского была развита в 1902 году его преемником и последователем, цензором по печати Казанской Губернии, а впоследствии советским тюркологом Николаем Ашмариным, основавшим под попечительством Обкома ВКП(б) Чувашии собственную школу «ашмаринистов», продолжающих и сегодня утверждать, что именно чуваши, а не казанские татары, являются прямыми потомками волжских булгар, а казанские татары, по их мнению, являются потомками пришлых монголо-татарских племен.

В этой книге мы не станем разбирать существо этого спора, основанного в первую очередь на лингвистических и эпиграфических изысканиях. А именно, на том факте, что на некоторых булгарских могильных памятниках попадаются и чувашские слова, а также на том, что в широко процитированном уже нами сочинении ибн Фадлана также попадаются, по их мнению, чувашские слова и географические названия.

При этом, как правило, совершенно упускается из виду целый культурно-исторический пласт, который связывает казанских татар с булгарами не только очевидным языковым сходством, но и данными антропологии, археологии, этнографии и не в последнюю очередь письменной исламской культуры.

Интересно, что масла в огонь этого острого и, в его политико-национальной плоскости, совершенно ненужного и крайне обидного для обеих сторон спора подлил и переводчик сочинения ибн Фадлана А. П. Ковалевский. Он перевел эту книгу дважды, причем при втором переводе в 1950-е годы внес в него поправки с оглядкой на «ашмаринскую теорию», к тому времени поддерживаемую весьма влиятельными политическими силами.

Мы сочли нужным вкратце упомянуть здесь об этом споре только для полноты картины. Приведем лишь одну цитату из лейденской «Энциклопедии ислама», которая, как совместный труд десятков ведущих востоковедов и исламоведов мира, по праву претендует на самую высокую объективность в освещении всемирной мусульманской истории. В своей статье «Булгары», написанной для этой энциклопедии, авторитетнейший российский востоковед В. В. Бартольд писал об «ашмаринской теории» следующее: