У нас в саду жулики (сборник) - Анатолий Михайлов

Между Танюшкиным кавалером и свидетелем преступления в пределах комнаты завязалась драка, а когда стали выходить на простор, то морской бой, в котором уже принимала участие вся пятерка, переместился в коридор. Потом на лестничную клетку. И, наконец, на улицу. В ход пошли бляхи. Несмотря на позднее время, собралась толпа зрителей. Во главе с дядей Васей. Двое сцепившихся выскочили на проезжую часть, и даже остановился троллейбус.

– Да-да, я помню, – поддакиваю я Екатерине Степановне, – я как раз возвращался домой и никак не мог попасть. (Дверь закрыли на крюк, и Танюшка прямо в капроне молотила по ней туфлей. Пришлось обойти с черного хода, и мне там открыли.)

Морячок выдрал Танюшке клок волос, и Танюшка, плохо соображая, поперлась на экспертизу. Хотела «снять побои», но экспертиза зафиксировала, что Танюшка косая.

Наутро Танюшка написала заявление, что ее избивали трое: Екатерина Степановна, ее муж – Евгений Иванович, а также Тамара. Это подтвердили все четверо Танюшкиных подружек, включая дяди-Васину дочь, а также сам дядя Вася, который весь следующий день под газом, веселый и счастливый, болтался по квартире.

Екатерина Степановна с Тамарой тоже написали заявление. Что на самом деле Екатерина Степановна всех разнимала, Евгений Иванович пьяный спал у себя в комнате, а за Тамарой, которая была с ребенком на руках, ходил бухой дядя Вася и, «угрожая жизнью», показывал ей нож. Из комнаты Апряткиной вышла совершенно пьяная дяди-Васина дочь, и Екатерина Степановна сделала ей замечание, чтобы та находилась в комнате своей подруги. В ответ на это дяди-Васина дочь схватила стул и на Екатерину Степановну замахнулась. Хорошо еще, что удалось увернуться.

Во второй половине дня всех вызвали в милицию для разбирательства, но заявление Екатерины Степановны и Тамары таило в себе слабость: всего две подписи – и обе стороны заинтересованные. А больше никто не подтвердил.

На стороне Танюшки было преимущество. Ее заявление хотя исходило только от нее одной, зато все свидетели – незаинтересованные. Включая и дяди-Васину дочку. Фактически она, конечно, заинтересована, как родственница, но совсем по другому делу. И дело дяди Васи приостановилось и теперь перекинулось на обвинителей.

А морячков, которые могли бы подтвердить, что это они отлупили Танюшку, «чтобы, тварь, не прятала шнапс», теперь уж не найти. Но если бы даже и подтвердили, то сами бы и погорели. Ведь своим поведением они бы бросили тень на моральный облик советских вооруженных сил.

Екатерина Степановна прерывает свой рассказ и, достав платок, вытирает капли пота.

– Ну, я пошла… – поднимается Екатерина Степановна. Ей надо готовить своему Женьке. Сейчас уже придет с работы. – На, пока почитай…

Я смотрю на потрепанный скоросшиватель. На отогнутую в разные стороны металлическую скрепку нанизан замызганный лист.

В Смольнинский районный

Народный Суд г. Ленинграда

от Апряткиной Татьяны Васильевны, проживающей: Невский пр. д. 134 кв.1

по обвинению Зиминой Тамары Ивановны, Петровой Екатерины Степановны, проживающих там же

ЖАЛОБА (в порядке ст. 27 УПК РСФСР)

Я проживаю по вышеуказанному адресу в коммунальной квартире. В этой же квартире проживают гражданки Зимина Тамара Ивановна и Петрова Екатерина Степановна.

22 февраля 1980 г. около 21 часа, когда я выходила из своей комнаты вместе с находившимися у меня гостями, чтобы проводить их, гражданка Петрова Екатерина Степановна, увидев среди гостей гражданку Васильеву Л. В., отец которой ранее проживал в нашей квартире, стала ее из квартиры выталкивать. В ответ на сделанное ей в связи с этим замечание гражданка Петрова Екатерина Степановна оскорбила меня нецензурной бранью. В этот же момент ко мне подошла гражданка Зимина Тамара Ивановна и, схватив меня за волосы, с силой оттолкнула и стукнула головой об пол. Когда, упав от этого удара, я оказалась на полу, гражданка Петрова стала ногами наносить мне удары по телу, ногам и рукам.

С помощью не успевших к этому времени уйти моих гостей мне удалось прекратить избиение.

В травматологическом пункте, куда я обратилась в связи с этим, мне оказали необходимую медицинскую помощь и о случившемся телефонограммой сообщили в Смольнинское РУВД, где было произведено соответствующее расследование, после которого для привлечения гражданок Зиминой и Петровой мне рекомендовали обратиться в Народный Суд.

Учитывая изложенное, на основании ст. 27 УПК РСФСР прошу:

1. Потребовать из РУВД Смольнинского района материал на Зимину Т. И. и Петрову Е. С.

2. Запросить из травматологического пункта 38-й поликлиники Смольнинского района карту травматика на меня Апряткину Т. В.

3. Назначить судебно-медицинскую экспертизу для установления тяжести полученных мною телесных повреждений, нанесенных Зиминой и Петровой.

4. Вызвать и допросить в качестве свидетелей:

Васильеву Людмилу Васильевну,

прож. по ул. Исполкомовской д. 5 кв. 17

Количеву Татьяну Васильевну,

прож. по Дегтярному пер. д. 23 кв. 9

Андрееву Надежду Андреевну,

прож. по Перекупному пер. д. 4 кв. 18

Иванову Ирину Петровну,

прож. по ул. 7-я Советская д. 13 кв. 6

5. Привлечь к уголовной ответственности по ст. 112 УК РСФСР Зимину Т. И. и Петрову Е. С. и вынести в отношении них обвинительный приговор.

22 марта 1980 г. ЮК 12 ЛГКА

5 апреля 1980 г.

Адвокат Рудня Е. Ф. Подпись Апряткиной

А вечером, когда Екатерина Степановна пришла за скоросшивателем, она мне рассказала финал.

Доказать, что Танюшку избивали Тамара с Екатериной Степановной, мешала экспертиза, а выбить справку, в которой бы подтвердилось, что Танюшка была трезвая, так и не удалось. Зато дело, заведенное Танюшкой на дядю Васю еще летом, когда вместе с бутылками из-под вина он побил и саму потерпевшую, прекратилось окончательно. Правда, по бюллетеню Танюшке заплатили всего пятьдесят процентов, признав травму не производственной, а бытовой, но порекомендовали остальные пятьдесят процентов сорвать с дяди Васи.

Дядя Вася пригласил Танюшку к Фене и закатил шикарный банкет с красной икрой и севрюгой. И Танюшка ужралась. А вместо заключительного аккорда – холодильник. И теперь мало того что Танюшка может им пользоваться, – все расходы по счетчику дядя Вася взял на себя. И в результате Танюшка его простила.

Но вот что самое главное: скоро дядя Вася поменяется и уедет от нас насовсем. В жилобмене уже все подготовлено. Ей недавно сообщили. У нее там знакомый юрист…

Екатерина Степановна берет скоросшиватель и с сознанием выполненного долга удовлетворенно улыбается.

Приговор

В ванной горит свет, и сквозь шум льющейся воды проступает равномерное хрупанье. Но раковина свободная.

– Я вам не помешаю? – спрашиваю я у Екатерины Степановны и вхожу. – Надо бы побриться…

– Не помешаешь, не помешаешь… – Екатерина Степановна разгибается от стиральной доски и поправляет налезающую на глаза прядь. Она уже наполовину седая. – Брейся, брейся…

Я вешаю полотенце на крюк и, поставив на раковину мыльницу, вставляю в прибор бритву.

– Слушай, Толя, – Екатерина Степановна вытирает со лба выступившие капли, – у тебя вентилятор… ты утром, когда уходишь, ставь его на стул… А то дышать нечем… А когда приходишь… я его тебе выставлю…

– Конечно, конечно… пожалуйста… завтра оставлю… – я провожу помазком по огрызку и, натянув подбородок, дотрагиваюсь до кожи. Бритва еще совсем новая, но уже дерет.

Нечем дышать, а все равно не покупает. Вот что значит упорство. Да и одиннадцать шестьдесят тоже ведь не валяются. Лучше вставать каждый день в четыре утра.

Екатерина Степановна вытаскивает белье в бак и снова разгибается.

– А как там поживает наш Васятка? – возобновляю я разговор. – Что-то его давно не видно.

Потребность поговорить про дядю Васю настолько вошла у Екатерины Степановны в привычку, что иногда просто невозможно ей не потрафить. Особенно теперь, когда дядя Вася от нас переехал. Ведь только благодаря ее несгибаемости облик дяди Васи, который еще до сих пор витает по коридору, превратился в мираж.

В конце концов дядя Вася с Феней зарегистрировался, и им подобрали обмен, знакомый юрист оказался прав, где-то на Гражданке в квартире с милиционером. Чтобы тот за дядей Васей присматривал. Но строительный на Старом Невском остался за ним, и его до сих пор можно там встретить в надвинутой на лоб шляпе. При встрече дядя Вася галантно расшаркивается и, как всегда, ослепительно улыбается:

– О, милый мой, здравствуй, здравствуй… Да ты, мой друг, цветешь!.. – Правда, вот уже целый месяц все что-то не попадается. Наверно, в командировке.