Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

— Это слишком опасно! — отчеканила девушка. — Ты сильно рисковал!

— Не слишком сильно, — мрачно усмехнулся Александр. — Если бы меня поймали, все бы подумали, что я иду в спальню к госпоже Вайнхольд. Все, кроме её мужа, видят, как она глядит на меня. У нее на лбу написано, что она не прочь переспать со мной.

— Как это мерзко! — поморщилась Ишмерай.

— Мерзко, но это лучше, чем попасть в тюрьму.

— Лучше стать её любовником?

— Лучше использовать это в качестве предлога! — рыкнула Александр. — Я сам пойду в тюрьму, чем стану её любовником.

Он взял стул и поставил его рядом с её кроватью. Тяжёлый взгляд его глаз пугал девушку, и в то же время она чувствовала к нему невероятное тепло. Ей становилось спокойно и тихо на душе от его взгляда. Она больше ничего не боялась рядом с ним.

— Честно говоря, мне нравится такая игра, — усмехнулся Александр. — Дурить всех вокруг — ещё то наслаждение.

— Игра занятная, — согласилась Ишмерай. — Все думают, что мы терпеть друг друга не можем, но на самом деле ты — единственный человек, которому я доверяю.

Брови Александра слегка приподнялись, и он тихо спросил:

— Как же Бернхард и Майахоф?

— Я не могу доверять им так, как тебе, — прошептала девушка, слегка придвинувшись к нему, доверительно приблизив к нему своё лицо. — Я не могу рассказать им о Рианорах, о том крае, откуда я пришла. Если они узнают о том, что я друг фавнам — они сожгут меня на костре. Они спасли мне жизнь, только потому что не знают обо мне всей правды. Но ты, Александр, ты знаешь обо мне всё. И ты не сожжешь меня за это.

Мужчина усмехнулся и сказал:

— Если на то пошло, мы с тобой оба враги им. Два шпиона. Мы стараемся слиться с окружающей нас действительностью, чтобы выведать всё, что нужно. Шпионов в этом мире не любят также, как и в Архее. Если нас поймают, нас обоих ждут пытки, костёр и смерть.

Ишмерай вдруг задумалась, а потом тихо спросила:

— Что такое Кедар?

— Кедар? — Александр непонимающе нахмурился. — Зачем тебе этот город?

— Так это город?

— Да, большой город севернее.

— Далеко отсюда?

— Почему ты спрашиваешь?

— Я слышу голоса, — прошептала Ишмерай, прерывисто вздохнув. — Со мной говорит Калиго. Он шепчет мне о том, что убьёт всех, кого я люблю, если не встану на его сторону.

Александр долго и изумленно смотрел на неё, пока не осознал, что тишина затянулась. Он прочистил горло и спросил:

— Калиго зовёт тебя в Кедар?

— Нет, не Калиго. Я не знаю, кто это… Голос тихий, не то детский, не то девичий…

Александр ещё раз ошарашено взглянул на нее и выдохнул:

— Нет! Я не знаю, что это за голоса, почему ты их слышишь, но ты не должна их слышать и слушать. Не смей говорить кому-нибудь, что ты слышишь голоса! Я не понимаю… Твои рианорские чудачества будто желают свести тебя в могилу!

— Эти рианорские чудачества бесполезны для меня… — вздохнула Ишмерай.

— Они опасны для тебя! — ответил Александр, спокойно, но чётко выговаривая слова. — Я был в Кедаре. Я многое повидал за свои двадцать семь лет. Но такого не видел ещё никогда! Этот город сияет вечным заревом костров. А хворостом для них служат люди. И чаще всего женщины! В другом городке сожгли старушку. За то, что она якобы заговорила чью-то корову, и животное перестало давать молоко! Коцитцы были дикарями, но здесь люди разумные. Зачастую те, кто придумывают эти страшные обвинения, получили хорошее образование. Едва там увидят зеленоглазую девушку со странностями вроде твоих — они даже не станут думать. Я видел всё это безумие своими глазами. Я видел суды. И скажу тебе, что заседания атийских и карнеоласких министров — еще не такая чушь, как эти суды и эти обвинения. Здесь судят за то, что человек летал на так называемый шабаш ведьм на куске дерева, отдавался там дьяволу и его слугам. И человека мучают пытками, пока он не признается или не умрет. А если признается, его ждёт костёр. Как назвать это безумие? Как охватить глубину человеческого невежества, жестокости или корысти? И это явление подползает к Кабрии всё ближе. И если ты поедешь в Кедар, ты не вернёшься… — Что это? — вдруг выдохнул он. — Погляди в зеркало на свою шею.

Ишмерай поднялась и нерешительно подошла к небольшому зеркалу на стене. По шее ее с левой стороны рассыпалась сеть чёрных ломаных линий, будто повторявших капилляры и вены.

— Именно из-за них Маркус едва не отправил меня на костер, — страшно прошептала Ишмерай, тря свою кожу, будто это могло помочь ей избавиться от опасных рисунков.

— В Кабрии никто не должен этого видеть. Повязывай на шею платок, палантин, что угодно, но никто не должен видеть, что на твоём теле есть такое! Судьи подозрительно относятся к родинкам и бородавкам, но если увидят это!.. Я могу купить тебе что-нибудь подходящее, и ты пообещаешь мне, что будешь носить его, не снимая.

Девушка поглядела на него и улыбнулась. Сердце её начинало весело биться, когда она осознавала, насколько Александр был умнее, наблюдательнее, выше, сильнее, чем она. Такой человек мог создать вокруг нее непробиваемый щит одним своим присутствием. Но она должна полагаться на себя.

— Нет, Александр, — мягко возразила Ишмерай. — Госпожа Вайнхольд, быть может, ветрена, но наблюдательна. Увидев на мне новый платок, палантин или шаль, она спросит у меня, откуда он у меня. Они заподозрят неладное. Я куплю все необходимое сама.

Александр удивленно нахмурился и осведомился:

— Вайнхольды уже заплатили тебе?

— Да, — ответила девушка. — Платят они немного, но пока этого хватает.

— Я могу помогать тебе.

Ишмерай замялась, но ответила:

— Господин Бернхард одолжил мне некоторую сумму…

— Адлар Бернхард? — брови Александра взметнулись вверх, а голос угрожающе затих.

— Много ли среди наших знакомых Бернхардов? — ответила Ишмерай и направилась к шкафу, чтобы достать оттуда тёплую шаль.

Девушка скользнула к