Литературные первопроходцы Дальнего Востока - Василий Олегович Авченко

– а то, может, добрался бы наконец до России, как добрались Джон Рид[306] и Герберт Уэллс[307], написал бы свои «Десять дней, которые потрясли мир» или «Россию во мгле»?

Рассказы Джека Лондона читала Крупская умирающему Ленину. Ильич высоко оценил «Любовь к жизни», но скептически отнёсся к «Потомку Мак-Коя». Интересно, что сюжет с Лениным, которому читают вслух Джека Лондона, до сих пор живёт и в зарубежной прессе.

Джека Лондона в России ценил и до-, и послереволюционный читатель. Ещё при его жизни в России вышло два собрания его сочинений. В советское время он приобрёл статус культового, хотя сомнительные с идейной точки зрения вещи (ницшеанский «Мятеж на “Эльсиноре”», мракобесная «Смирительная рубашка», некоторые «расистские» тексты, те же репортажи с Русско-японской…) в СССР издавали редко и неохотно, непременно снабжая комментариями о «заблуждениях» автора, увлёкшегося «антинаучными теориями».

В 1980 году Расс Кингман в письме Вилю Быкову фантазировал: будь Джек жив, мы бы послали его в Россию с дипломатической миссией и наладили отношения между нашими странами. А правда: кто, если не он?

Тотальное влияние Джека Лондона на русских дальневосточных авторов очевидно. Он не воздействовал разве что на Ивана Гончарова и Антона Чехова с «Фрегатом “Паллада”» и «Островом Сахалин» – просто потому, что те написали свои произведения раньше. Всех последующих авторов, разрабатывавших золотую жилу дальневосточной тематики, накрыл тот самый тайфун с японских берегов.

Особенно он созвучен нашим «северянам»[308]. Джек Лондон с симпатией и сочувствием писал об индейцах и эскимосах. Своим лучшим рассказом называл «Лигу стариков» (1901), герои которого – старые индейцы – начали террор против белых, развративших и споивших местную молодёжь. Сочувственно относился к дальневосточным «инородцам» и создатель образа Дерсу – Арсеньев, а позже – канадец Фарли Моуэт, друживший с певцами Севера Олегом Куваевым и Альбертом Мифтахутдиновым.

Джека Лондона любил дальневосточник Александр Фадеев, что отразилось в «Разливе» и «Последнем из удэге». «Вспомните только, в каком диком краю я вырос, – писал он. – Майн Рид, Фенимор Купер и – в этом ряду – прежде всего Джек Лондон, разумеется, были в числе моих литературных учителей».

«Джек Лондон… Воспитал ли он рыцарей в России? Я думаю – да. Это те, которые шли вперёд и погибли на фронтах гражданской войны», – считал Горький.

Джека Лондона чтили Че Гевара и Юрий Гагарин.

В герое рассказа эмигранта-шанхайца Михаила Щербакова «Последний рейс» узнаётся не только его прямой прототип – железный дальневосточный китобой Фридольф Гек[309] – но и Волк Ларсен Джека Лондона, прообразом которого стал Александр Маклейн[310] – легендарный тихоокеанский браконьер.

Аляскинцы Джека Лондона, о которых он пишет с неизменным восхищением, – Мэйлмют Кид, Мэйсон, Беттлз… – неуловимо напоминают куваевских героев, ищущих на Чукотке золото или заготавливающих рыбу. Тут и «северный кодекс», и тяга на край света, где только и могут жить «настоящие парни»… Олег Куваев в письмах друзьям называл Лондона просто Джеком – и всегда было понятно, кого он имеет в виду.

У Колымы и Юкона разные судьбы, в том числе литературные. Но шаламовское «Золото – смерть» резонирует с лондоновской «Любовью к жизни», где один из голодающих старателей до последнего тащит на себе золото и гибнет, а второй бросает проклятый металл – и спасается.

Общий для Джека Лондона и Олега Куваева мотив – бегство из города на Север или куда-нибудь в сельскую местность. В последнем варианте («Время-не-ждёт», «Лунная долина») Лондон, кстати, предвосхищает советских писателей-«деревенщиков».

Да и много кого ещё. Скажем, Алексей Мересьев из «Повести о настоящем человеке» Бориса Полевого[311], вспоминающий ту же «Любовь к жизни», – чистый джек-лондоновский персонаж (лётчик Маресьев[312], ставший его прототипом, до войны строил Комсомольск-на-Амуре, осваивал истребитель в Чите). Дело тут не в том, что Полевой подражал Лондону, а в том, что мир, этика, пафос Джека стали созвучны сразу нескольким поколениям наших соотечественников.

Уже упомянутый рассказ Сергея Диковского «Комендант Птичьего острова» входит в цикл «Приключения катера “Смелый”», который прямо отсылает к «Рассказам рыбачьего патруля» Джека Лондона. Есть у Диковского и другие связи с Джеком Лондоном: так, заглавного героя рассказа «Егор Цыганков», бывшего старателя, на старости лет вновь потянуло на прииски – в точности как Таруотера из лондоновского рассказа «Как аргонавты в старину…».

Можно попытаться навести менее очевидные мосты. Несколько отсылок к Джеку Лондону находим в книге Андрея Некрасова о капитане Врунгеле. Судьба бросает Врунгеля то на гавайский пляж Вайкики, где любил бывать Лондон в последние годы жизни, то в Форт-Юкон, где отважный капитан принимает участие в гонках на собачьих упряжках, после чего форсирует Берингов пролив и финиширует на Камчатке. Да и сами злоключения яхты «Беда» заставляют вспомнить «Снарк», который построил Джек, но обойти на нём вокруг света так и не смог.

«Тайфун у берегов Японии» Джека Лондона и «Сорок девять дней» Владимира Высоцкого – два дебюта, прозаический и песенно-поэтический, посвящённые одним и тем же местам. В первой (или нулевой, если вслед за самим автором считать первой «Татуировку») песне Высоцкого говорится о четверых солдатах, зимой 1960 года унесённых на барже Т-36 с острова Итуруп в Тихий океан, болтавшихся по волнам 49 дней и подобранных американским авианосцем «Кирсардж».

Сам Высоцкий, кстати, исполнил роль Мартина Идена в радиоспектакле Анатолия Васильевича Эфроса[313] 1976 года.

«Нам, именно нам, русским, вечно мятущимся, вечно бродящим, всегда обиженным и часто самоотверженным стихийно и стремящимся в таинственное будущее, – может быть, страшное, может быть, великое, – нам особенно дорог Джек Лондон», – писал Александр Иванович Куприн[314] в некрологе американскому собрату.

В Магаданской области есть невероятно красивое озеро Джека Лондона. Имя ему дали романтичные советские геологи. Хотя они же разоблачили Джека, установив эмпирическим путём, что даже при минус 75 градусах по Фаренгейту (минус 59,4 по Цельсию) плевок, вопреки заверениям писателя, не успевает замёрзнуть в воздухе и превратиться в льдинку. Вероятно, Лондон цитировал старательский фольклор – и некому было его опровергнуть.

Джек Лондон – суперзвезда

Есть довольно популярное мнение, что Джека Лондона будто бы любили только в Советском Союзе – за его социалистические взгляды, а в Америке и во всём остальном прогрессивном мире он забыт и никому не нужен.

Это не так. Дело не только в том, что в Калифорнии действует Государственный исторический парк Джека Лондона, в американских школах проходят рассказы Джека Лондона (например, «Развести костёр»), в книжных магазинах продаются его новые издания, а «Морской волк» регулярно экранизируется в разных странах – то с Чарлзом Бронсоном (1993), то с Томасом Кречманном (2009) в главной роли (хотя наш Любомирас Лауцявичюс со свинцовым взглядом и чугунной челюстью из телефильма Игоря Карповича Апасяна[315] 1990 года – всё равно лучший Волк Ларсен).

В 2016 году, когда