Литературные первопроходцы Дальнего Востока - Василий Олегович Авченко

согласно табличкам, нужно опасаться гремучих змей и каких-то ядовитых колючек. Вокруг – заросли дубов, каштанов, красных деревьев, экзотических кустарников, посаженных писателем эвкалиптов… Вот они, руины Дома Волка: толстенные каменные стены, торчащие в небо каминные трубы, просторные оконные проёмы. Похоже на замок великана. Бетонный сейсмически защищённый фундамент, столовая на полсотни человек, бассейн, множество гостевых комнат… Двери этого дома он хотел держать всегда открытыми для друзей и бродяг.

Восстановить дом Джек не успел – умер. Дом Волка остался памятником разбитой мечте – не исполненной, как и мечта Джека Лондона о сыне (первая жена родила ему двух дочерей, вторая – дочку, умершую в младенчестве).

Выше, в лесу на сопке, похоронены маленькие Дэвид и Лили – дети неких Купера и Гринлоу, живших в Лунной долине ещё до Джека. Однажды, глядя на скромную могилку с полуистлевшими деревянными памятниками, Джек Лондон сказал жене, что хотел бы упокоиться рядом.

Так и вышло. Друг писателя поэт Джордж Стерлинг[317] вспоминал: медную урну с прахом запечатали в цементный ящик, сверху при помощи катков и ломов положили огромный красноватый (вулканического происхождения, вроде базальта) камень.

Этот камень предназначался для Дома Волка, но был отвергнут строителями.

Корень жизни:

Михаил Пришвин

БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Михаил Михайлович Пришвин – прозаик, публицист. Большая часть произведений посвящена природе и взаимодействию с ней человека. Родился 4 февраля (23 января) 1873 года в родовом имении Хрущёво-Лёвшино Орловской губернии. Был отчислен из Елецкой классической гимназии «за дерзость учителю» – преподавателю географии Василию Васильевичу Розанову (1856–1919), философу и писателю. В 1893 году поступил на химико-агрономическое отделение химфака Рижского политехникума. Был связан с социал-демократами и марксистами, в 1897 году был арестован, год провёл в тюрьме. В 1900 году уехал учиться в Германию, слушал лекции биолога и философа Эрнста Геккеля в Йенском университете.

В 1902 году, получив диплом инженера-землеустроителя, вернулся в Россию. Работал агрономом, написал несколько книг и статей по агрономии («Как удобрять поля и луга», «О разведении раков», «Картофель в огородной и полевой культуре»). Занялся журналистикой и литературой, увлёкся этнографией и фольклором, путешествовал по Русскому Северу. За очерковую книгу «В краю непуганых птиц» (1907) получил серебряную медаль Русского географического общества. Во время Первой мировой войны был военным корреспондентом. В 1917–1918 годах работал в газете эсеров «Воля народа», критиковал большевиков. После революции работал библиотекарем, учителем географии, писал охотничьи и детские рассказы. Увлекался фотографией.

В возрасте за 30 лет вступил в брак со смоленской крестьянкой Ефросиньей Павловной Смогалёвой (1883–1953). Помимо её первого сына Якова (погиб на фронте в 1919-м), у них было ещё трое сыновей: Сергей (умер младенцем в 1905-м), Лев (1906–1957) – фоторепортёр и прозаик, писавший под псевдонимом Алпатов, Пётр (1909–1987) – охотовед.

В 1931 году Михаил Пришвин совершил поездку в Приморье, итогом которой стала повесть «Женьшень» и другие произведения.

В 1940 году 67-летний писатель познакомился с 41-летней Валерией Дмитриевной Лиорко (Лебедевой; 1899–1979), пережившей два неудачных брака. После сложного развода Пришвина с Ефросиньей Павловной они поженились и счастливо прожили до конца его жизни.

Скончался от рака желудка 16 января 1954 года. Похоронен на Введенском кладбище в Москве.

* * *

«Здешние особенно интересуются, какое впечатление оставил на меня Д. В. Это потому, что им опереться не на кого, нет авторитетных лиц (поэтов, писателей), кто бы растолковал эту природу», – записал Михаил Пришвин в Приморье в 1931 году.

Слова эти не устарели и сегодня.

Бегство на восток

Дальневосточной поездке Михаила Пришвина предшествовал непростой для него период. Рапповцы[318] наступали на «попутчиков», Пришвина критиковали за «бегство от классовой борьбы», пеняли на то, что он входит в «контрреволюционную» писательскую организацию «Перевал»… Сам того не желая, он оказался в гуще политической борьбы. «Главное для Пришвина в эти годы – не бросить писательство, не уехать за границу, не покончить с собой (всё это постоянно возникает в дневнике), а заниматься своим делом, “отстоять жизнь”, то есть писать и, по возможности, выжить», – указывает исследователь творчества писателя Яна Зиновьевна Гришина.

Михаил Пришвин всерьёз думал о том, чтобы вернуться к профессии агронома или вообще покинуть страну. Писал, что находится «накануне решения бежать из литературы в какой-нибудь картофельный трест или же проситься у военного начальства за границу»…

Вскоре действительно бежал – но не в трест и не за границу, а в Свердловск на стройку Уралмаша, с некоторой иронией написав об этом в дневнике: «Деньги получены от “Достижений” (имеется в виду журнал «Наши достижения», заказавший писателю очерк. – В. А.)… едем в Свердловск искать достижения».

Командировка оказалась неудачной, картины грандиозной стройки Пришвина не вдохновили: «Строительство это внешнее и непрочное, внутри его те же слёзы и кровь». Ещё: «Я так оглушён окаянной жизнью Свердловска, что потерял способность отдавать себе в виденном отчёт, правда, ведь и не с чем сравнить этот ужас, чтобы осознать виденное». Перечисляя огромное количество проблем – организационных, бытовых, идеологических – писатель в то же время отметил: «Это стремление вперёд так огромно, что будущее становится реальней настоящего».

Но себя он на этой стройке не видел, не нашёл.

Решил махнуть на Дальний Восток – подальше от города и человека, поближе к дикой природе.

Куда именно ехать – вопроса не было: Михаил Пришвин был очарован книгами Владимира Арсеньева о Приморье. В 1928 году Арсеньев навещал Пришвина в Загорске, приглашал в гости. Арсеньев был важен Пришвину не только как дальневосточный «гений места», но и как обладатель особого взгляда на мир. «Чрезвычайно подвижный, энергичный человек… Быстро и много говорит…» – записал Пришвин после визита Арсеньева. Книгу «В дебрях Уссурийского края» Пришвин назвал «огромным очерком, вполне удовлетворяющим во всех отношениях требованиям высокохудожественной литературы». Не раз говорил о том, что хочет поехать с фотоаппаратом по арсеньевским местам. Записал в декабре 1928 года: «Съездить на Дон или к Арсеньеву».

Пришвин приехал к Арсеньеву – но только уже после смерти путешественника. Владимир Клавдиевич скончался в сентябре 1930 года, а в июне следующего года Михаил Михайлович подписал договор с газетой «Известия» о поездке, которая во многом определила его дальнейшую судьбу.

«Лучшее в моём путешествии были эти встречи с морем в одиночестве…»

Из Москвы Михаил Пришвин выехал 8 июля поездом вместе с сыном Львом[319]. «Так сколько же раз обернётся колесо от Москвы до Владивостока? Диаметр колеса приблизительно известен, и от Москвы туда – девять тысяч километров, – вот задача на сон грядущий, чтобы, считая до утомления, отделываться от наплывающих мыслей и, не докончив трудного счёта, уснуть…» – записывает он в поезде.

По мере того как поезд приближается к пункту назначения, Михаил Пришвин отмечает: «Что земля не наша, а какая-то даурская что ли – это ещё около