Человек из Санкт-Петербурга - Кен Фоллетт

«Господи, что я творю?» – подумал Максим и отпустил полисмена.

Мальчик подошел ближе и посмотрел на лежавшего без сознания мужчину.

Максим выглянул наружу. Сыщиков нигде не было видно.

– Дяденька спит? – спросило дитя.

Но Максим уже шел прочь.

Он выбрался с рынка, не заметив никого из участников погони.

Вернувшись на Стрэнд, обрел чувство относительной безопасности.

А на Трафальгарской площади вскочил на подножку омнибуса.

«Я чуть не погиб, – не шла мысль из головы Уолдена. – Я был на волосок от смерти».

Он сидел в апартаментах отеля, пока Томсон собирал агентов особого отдела, бывших у него в подчинении. Кто-то сунул ему бокал смешанного с содовой бренди, и только тогда Уолден заметил, как трясутся у него руки. Он до мельчайших подробностей помнил, как ловил этими руками бутыль с нитроглицерином.

Чтобы избавиться от наваждения, он стал наблюдать за Томсоном. Последние события заметно изменили поведение шефа детективов: он больше не держал вальяжно руки в карманах и, сидя на подлокотнике кресла, говорил, не растягивая слова, а отрывисто и решительно.

Слушая его, даже Уолден стал постепенно успокаиваться.

– Этот мерзавец ушел у нас из-под носа, – вещал Томсон. – В следующий раз такое не повторится. Нам уже кое-что о нем известно, а скоро мы будем знать намного больше. Известно, например, что в тысяча восемьсот девяносто пятом году или примерно в это время он жил в Санкт-Петербурге, потому что его помнит леди Уолден. Известно, что он побывал в Швейцарии, поскольку чемодан, в котором он принес бомбу, тамошнего производства. И мы видели его лицо.

«И какое лицо!» – подумал Уолден, невольно сжав кулаки.

Томсон между тем продолжал:

– Уоттс, я хочу, чтобы ты и твои парни раздали в Ист-Энде немного денег кому надо. Наш преступник – русский, а значит, еврей и анархист, хотя это только предположения. Проверь, не знает ли там кто-нибудь его по фамилии. И как только она будет установлена, мы отправим телеграммы в Петербург и Цюрих с запросами об информации.

Ричардс! Тебе поручаю заняться конвертом. Похоже, его купили отдельно, и в таком случае продавец мог запомнить, кому его продал.

Ты, Вудс, разберешься с сосудом. Это винчестерская бутыль со стеклянной пробкой. На донышке есть клеймо производителя. Узнай, кому в Лондоне поставляют такую посуду. Потом отправь свою группу в аптеки. Быть может, владельцы опознают нашего человека по приметам. Конечно, ингредиенты для нитроглицерина он приобретал не в одном месте, но если мы узнаем адреса нескольких точек, будет легче определить, в каком районе Лондона его искать.

На Уолдена все это произвело большое впечатление. Он и не догадывался, что преступник мог так обильно наследить. Его самочувствие начало приходить в норму.

А потом Томсон обратился к молодому человеку в фетровой шляпе и рубашке с мягким воротничком:

– А тебе, Тейлор, придется выполнить самое ответственное поручение. Мы с лордом Уолденом видели убийцу мельком, зато леди Уолден имела возможность хорошо его рассмотреть. Ты отправишься с нами, чтобы повидать ее светлость. Совместными усилиями мы поможем тебе нарисовать его портрет. Мне надо, чтобы это изображение размножили в типографии сегодня же вечером, а завтра к полудню оттиски необходимо раздать во всех полицейских участках Лондона.

«Ну, теперь ему от нас не уйти», – подумал Уолден. Но потом вспомнил, что считал точно так же, устраивая засаду в отеле, и его снова начало трясти.

Максим посмотрелся в зеркало. Он постриг волосы очень коротко, на прусский манер, и выщипал брови, превратив их в две тонкие линии. С этого момента он перестает бриться, чтобы уже завтра его щеки покрыла щетина, а через неделю борода и усы полностью скрыли приметные рот и подбородок. Вот с формой носа он ничего поделать не мог. Купил только подержанные очки в проволочной оправе. Линзы были маленькие и не мешали все четко видеть поверх них. Шляпу-котелок и черный плащ он обменял на синий моряцкий бушлат и твидовую кепку с козырьком.

Разумеется, его все еще легко было узнать, вглядевшись пристальнее, но при беглом взгляде он казался совершенно другим человеком.

Максим прекрасно понимал, что оставаться у Бриджет больше нельзя. Все химикаты он купил в радиусе одной-двух миль отсюда, и, установив это, полиция начнет прочесывать район дом за домом. Рано или поздно они появятся на этой улице, и кто-нибудь из соседей ляпнет: «О, да я его узнал. Он снимает подвал у Бриджет».

Максим пускался в бега. Это было унизительно и нагоняло тоску. Ему доводилось скрываться и прежде, но всегда после очередного убийства и никогда до него.

Он собрал свою бритву, пару чистого исподнего, кусок самодельного динамита, книгу прозы Пушкина и завязал все это в узел из рубашки. Потом поднялся в гостиную Бриджет.

– Иисус, Мария и святой Иосиф! – воскликнула она. – Что за ерунду ты сотворил из своих бровей? Они так были тебе к лицу.

– Я должен уехать, – сказал он.

Она посмотрела на его узелок.

– Вижу, ты уже уложил багаж.

– Если к вам явится полиция, нет нужды их обманывать.

– Да я им прямо скажу, что выгнала тебя вон, заподозрив в тебе анархиста.

– Прощайте, Бриджет.

– Лучше сними с носа эти дурацкие очки и поцелуй меня.

Максим поцеловал ее в щеку и вышел в прихожую.

– Удачи тебе, мой мальчик! – напутствовала она его вслед.

Он сел на велосипед и в третий раз со времени прибытия в Лондон отправился на поиски жилья.

Ехал он медленно. От полученных ран он уже полностью оправился, но пребывал в подавленном состоянии духа после второго неудавшегося покушения. Он пересек северную часть города, потом Сити и перебрался на другой берег Темзы по Лондонскому мосту. Оттуда направился на юго-восток и, миновав паб со звучным названием «Слон и замок», стал осматривать дома.

На Олд-Кент-роуд ему попался захудалый квартал, где комнаты стоили дешево, а хозяева не задавали лишних вопросов. Максим подобрал комнатушку на последнем этаже доходного дома, принадлежавшего, как торжественно сообщил ему управляющий, англиканской церкви. Здесь нитроглицерин изготовить бы уже не удалось: в комнате, да, собственно, и во всем здании, не было водопровода – только колонка и общий деревянный сортир во дворе.

Комната оказалась, мягко говоря, мрачноватой. В одном из углов красноречиво стояла на самом виду мышеловка, а единственное окно было разбито, и его закрывала старая газета. Краска облезла, от матраца воняло. Управляющий, горбатый толстяк, шаркавший домашними тапочками и непрерывно покашливавший, предложил:

– Если пожелаете починить окно, я знаю, у кого можно купить стекло по дешевке.

– Где я могу хранить свой велосипед? – спросил Максим.

– Лучше затащить к себе в комнату. Иначе его уведут в два счета.

С велосипедом у стены в комнате едва хватало пространства, чтобы протиснуться от двери до кровати.

– Меня все устраивает, – сказал тем не менее Максим.

– Тогда гоните двенадцать шиллингов.

– Но вы же сказали, три шиллинга в неделю.

– У нас принято брать за четыре недели вперед.

Максим заплатил. После покупки очков и доплаты за новую одежду у него оставался всего один фунт и девятнадцать шиллингов.

– Если хотите привести стены в порядок, могу достать краску за полцены, – не отставал управляющий.

– Я подумаю, – пообещал Максим. Комната была отвратительная, но его это сейчас волновало меньше всего.

С завтрашнего дня предстояло снова начать поиски Орлова.

– Стивен! Слава Богу, ты невредим! – воскликнула Лидия.

Он обнял ее.

– Конечно же, со мной все в полном порядке.

– Но что же произошло?

– Боюсь, нам не удалось арестовать преступника.

От облегчения Лидия чуть не лишилась чувств. С того момента, как Стивен решительно заявил, что «поймает этого человека», ее трясло от двойного страха. С одной стороны, ужасала мысль, что Максим убьет Стивена, а с другой – пугала перспектива вторично стать виновницей заключения Максима в тюрьму. Она знала, через что ему пришлось пройти в первый раз, и ей делалось дурно при одном лишь воспоминании об этом.

– С Бэзилом Томсоном ты уже знакома, – продолжал Уолден, – а это мистер Тейлор, полицейский рисовальщик. Мы все должны помочь ему изобразить лицо убийцы.

У Лидии сердце ушло в пятки. Теперь ей придется часами представлять себе внешность бывшего любовника в присутствии мужа. «Господи, да когда же это кончится?» – в отчаянии подумала она.

– Между прочим, где Шарлотта? – спросил Стивен.

– Отправилась по магазинам, – ответила Лидия.

– Это кстати. Я не хочу сообщать ей обо всем этом. К тому же ей лучше не знать, где теперь Алекс.

– Не говори и мне тоже, – поспешно попросила Лидия. – Чтобы я снова не наделала каких-то ошибок.

Они расположились в креслах, и художник открыл свой альбом.