Проклятие красной земли (СИ) - Марина Алина

— Все в порядке? — спрашивает Арчи, но в его голосе ни капли беспокойства.

Будто бы их со всех сторон не окружают вооруженные до зубов бандиты, чей главарь точит здоровенный зуб на Соломона.

— Да, все отлично, — Соломон улыбается и тут же делает слишком большой глоток бурбона. — Хотел спросить, не окажешь ли ты мне услугу? Видишь ли, чтобы снять дозор нужно столько же человек, сколько его и…

Один из подручных Блэка достает складной нож и начинает прокручивать его в руке. Играючи, будто бы несерьезно. И из-под полей шляпы тот смотрит на Соломона в упор. Даже не моргает.

— Это уже ни в какие ворота, — цедит Соломон, но не провоцирует эту драку первым. — Арчи, ты не поможешь мне и Грейсону с дозором? Втроем мы точно управимся.

Арчи по-доброму смеется и вооружается вилкой, когда приносят обед.

— Так вот почему ты такой напряженный, — говорит очень догадливый Арчи. — Конечно, я помогу. С удовольствием.

И принимается за салат.

Соломону в горло кусок не лезет. Поэтому он вторым глотком допивает бурбон и просит ему повторить порцию. Главное — не ругаться с ирландцами. И вообще с ними никак не взаимодействовать.

Что-то подсказывает Соломону, что это не первая их встреча. Закари Блэк обязательно возьмет свое. И если это будет не Вероника Саттон, то видимо, жизнь Соломона.

После обеда Соломон успевает съездить на участок Джезбел и убедиться в правдивости слов Вилмы. Дозора именно в этом месте нет. Джезбел столько лет изображала из себя сумасшедшую, а на деле, похоже, оказалась практикующей ведьмой. Кто бы мог подумать?

Только к ее помощи Соломон не прибегнул бы даже в крайнем случае. Потому что никогда не знаешь, чего от Джезбел можно ожидать.

С Арчи он обсуждает дату ритуала, который обязательно надо провести при стареющем месяце. До этой поры остается всего несколько дней, и Арчи обещает дополнительно поговорить с братом и выяснить у того все важные детали.

У Соломона есть предчувствие, что Аластор, как и Закари Блэк, на него злится. Потому что Соломон переходит некую черту, когда арестовывает Флору. И пытается на нее воздействовать грубее, чем этого требует этикет.

Остается только поговорить обо всем с Вилмой и пообещать ей, что город больше не подвергнется магической угрозе. По крайней мере, угрозе дозора (когда Соломон с Арчи его все-таки снимут).

Опьянение от бурбона не выветривается до конца, когда Соломон заходит в участок на закате и замечает, что вахту несет только испуганный Хесус. И Вилма, которая закрывается от всего мира в своем кабинете.

Соломон входит без стука, сомневаясь, что он сможет отвлечь Вилму от самых важных дел. К тому же, Хесус успевает ему рассказать о Джезбел, закрытой в камере. В участке сейчас не самая спокойная обстановка.

И Соломон, немного опьяненный и этим же вдохновленный, чувствую свою ответственность за сохранность Вилмы.

— Не надо искать никого другого, — убедительно произносит Соломон, вырастая перед столом Вилмы так, как она делала с утра в его кабинете.

— Что? — недоуменно переспрашивает шериф, с опаской прищуриваясь в сторону Соломона. — Ты в своем уме?

Кажется, не очень. Потому что Соломона цепляют слова Вилмы о его бездействии. И он приходит к ней, чтобы сообщить о результатах и попросить больше никого к этому делу не привлекать. Только, кажется, он не слишком хорошо доносит свою мысль. Зато очень старается.

— Я сам справлюсь с дозором, — воинственно заявляет Соломон и обходит стол Вилмы, желая оказаться к ней ближе. — Если только твой Блэк не доберется до меня раньше.

— О, Зак в ярости, — довольно подтверждает Вилма и хохочет. — Ты ему такие планы испортил.

— Его планы с самого начала были несбыточными, — спорит Соломон. — Веронику за него в жизни не бы не отдали.

— А тебе, значит, она бы легко досталась?

— Черт, Вилма, — выпаливает Соломон и вдруг собирает всю свою волю в кулак. — Я собирался с тобой поговорить, как вернусь из поездки, и не собираюсь сейчас обсуждать Саттонов, Блэков и всех помешанных магов в этом городе.

Вилма складывает руки на груди и на Соломона смотрит с не меньшим запалом.

— И зачем ты тогда приходишь? — прямо спрашивает она.

Потому что они сейчас в участке шерифа. Где-то у входа дежурит Хесус, а над городом нависает очередная угроза. Но Соломон действительно является, не для того чтобы обсуждать склочный быт Форт-Уэйна.

Он приходит за Вилмой. И только ради нее.

— Я люблю тебя, — выдыхает Соломон. — И делай с этим что хочешь.

Вилма замирает, не успевая ничего ответить. Но Соломон решает не дожидаться ее очередного отказа. Он преграждает Вилме путь и выставляет ладонь вперед, к ее лицу, невесомо соскальзывая костяшками по скуле.

Соломона хватает на долю секунды.

А потом он тянется к Вилме магнитом и впивается в ее губы.

Глава 17

— Какого черта ты творишь? — Вилма вспыхивает.

Она отталкивает от себя Соломона, кажется, грубее, чем ей самой того хотелось бы. Ее сердце колотится в каком-то сумасшедшем ритме, совершенно точно разделяя прозвучавшее признание. К которому Вилма была совершенно же не готова.

Ей никогда не признавались в любви. Может, просто потому что она отталкивала любых потенциальных ухажеров — грубостью, несерьезным отношением, ироничными шутками. Рядом с ней по-настоящему задержался только Соломон. И как друг, и как человек, от которого несчастное сердце перестает напоминать камень.

Да только к чему все эти чувства? Она ведь знает, что они все равно никуда не приведут.

Она обходит свой стол, чтобы между ней и Соломоном возник такой своеобразный барьер. Переводит дыхание, возмущенно смотрит на него из-под челки.

Вилма не глупышка с фермы, верящая в сказки, чтобы рассчитывать на что-то.

— Зачем, Соломон? — спрашивает она, упираясь в поверхность стола ладонями. — К чему это? Ты и сам прекрасно знаешь…

Она сбивается, понимая, что ей, прежде, чем говорить, нужно нормально отдышаться и взять себя в руки. Не позволять эмоциям брать над собой верх. В противном случае все закончится так же, как в шатре в индейском племени.

Жгучим разочарованием.

— Что я знаю? — спрашивает Соломон.

Вилма опускает голову. Лучше бы он просто взял свои слова обратно. А потом они забыли бы обо всем. Стали бы жить свои жизни.

Однажды она бы даже смирилась с какой-нибудь другой женщиной в его жизни.