Пламенные эвкалипты - Хэран Элизабет

Когда Эбби вышла вместе с Джеком и Сибил из церкви, ее представили остальной пастве. В том числе это были и семьи, жившие на соседних фермах. Познакомилась она и со строителем Кенни Финчем, и с его женой Берил, а также с двумя их ребятишками. Кенни, как объяснил Джек, построил дома для других работников фермы, включая сортировщиков шерсти, упаковщиков, рабочих, сооружающих ограды, и возчиков. У Кенни были, однако, плохие вести для Джека. Он сообщил ему, что, поскольку народу на ферме осталось мало и заняться ему почти нечем, ему тоже захотелось попытать счастья на золотых приисках. Джек не очень-то обрадовался, услышав такое, но пожелал ему и его близким удачи.

— Мне не терпится осмотреть всю Бангари нынче утром, — сообщила Эбби по дороге домой. Ей необходимо было развеяться, потому что от пережитого у нее на душе все еще кошки скребли. Она очень скучала по Нилу и отцу. И кроме того, ей хотелось отвлечь Джека, опечаленного тем, что он лишается еще одного ценного работника.

Джек остановился и пристально посмотрел на Эбби. На ней было платье, которое подарила ей Сибил, но перед прогулкой она собиралась переодеться в свое.

— Надо бы тебе подобрать что-нибудь для верховой езды, — заметил он и повернулся к Дорис Хьюберт, шедшей чуть позади с мужем Оливером, который заведовал на ферме всеми перевозками. Он доставлял из города припасы, в том числе провизию и зерно. Словом, все необходимое.

— Дорис, подберете для Эбби подходящую одежду для езды верхом? — спросил он.

— Ну конечно, — ответила она. И, взяв Эбби за руку, повела ее в сторону лавки.

Переодевшись в блузку и юбку для верховой езды с разрезом посередине и удобные сапожки, Эбби была готова тронуться в путь. Элиас оседлал ей спокойную кобылу. Хотя час был еще ранний и зной пока не ощущался, Джек настоял, чтобы она надела шляпу, одолжив ей одну из своих.

Джек и Эбби направились к сараям для стрижки овец. Джек показал ей располагавшееся напротив жилище стригалей, продолговатый дом с верандой по фасаду. Дом пустовал, но, как сказал Джек, через пару-тройку недель там будет полно народу. Спешиваться и заходить внутрь они не стали — Джек рассказал, что в южной части дома имеется кухня с кирпичной печкой и очагом.

— Есть там и столовая, где они едят, — пояснил он. — Большую же часть помещения занимает общая спальня с двумя десятками кроватей и свободными местами для размещения дополнительных стригалей со всем их скарбом, который они сваливают прямо на пол.

— А для чего вон тот маленький домик? — полюбопытствовала Эбби. Он стоял в стороне от дома стригалей.

— Это приют для свагменов[1], — объяснил Джек. — Такая у нас традиция — привечать и бродяг. Если какой путник забредает к нам, мы даем ему пристанище и стол — чай, хлеб, мясо и сахар.

Эбби такое явно пришлось по душе.

— А стригали готовят себе сами? — спросила Эбби, представив себе, как они стряпают на кирпичной печке или на открытом очаге снаружи, в точности как рудокопы на Речной улице.

— Обычно они приезжают со своим поваром. Бывает, что это отставной стригаль, но большей частью кухней у них занимается жена одного из старших стригалей. А жены тех, кто помоложе, сидят с детьми дома и с мужьями на заработки не выезжают, — сказал ей Джек. — Ну а если приезжают семьями, то Дорис Хьюберт, помимо всего прочего, берется за обучение их детей, — прибавил он. — Уроки она дает им в пристройке к лавке по будням, два часа в день после полудня. Разве она вам не рассказывала?

— Нет, ни словом ни обмолвилась, — сказала Эбби, удивляясь, как же все хорошо устроено в Бангари. Казалось, здесь все было продумано до мелочей, и это заставляло ее восхищаться Джеком еще больше.

Следом за тем они проехали через ворота, выходившие на возвышенность. С ее вершины открывался вид на многие мили вокруг.

— Все, что лежит к западу, это Бангари, — гордо объяснил Джек, оглядывая свои владения.

Эбби видела прямо впереди долины, где меж эвкалиптовых рощ паслись сотни овец.

— Когда мы с родней впервые оказались в этих местах, — сказал Джек, — мы заботились не столько о том, какой породы будут наши овцы, сколько о том, чтобы закупить определенное поголовье овец и по сходной цене. Но сейчас совсем не то, что раньше. Кажется, я говорил вам, что первую партию овец пригнали посуху из Ясса и Гандагая. — Он рассмеялся. — Мы с братьями считали их убогой колониальной породой.

— Что же это были за овцы? — с любопытством спросила Эбби.

— Грубошерстные кейпские и бенгальские и несколько голов длинношерстных тисдейлов, — сказал Джек. — Было, кажется, еще несколько короткошерстных саутдаунов и мериносов. К счастью, Южноавстралийская земельная компания начала налаживать прямые импортные поставки овец лучших пород из Англии, Тасмании и Кейпа. Некоторые из них были первоклассными мериносами. Мы прикупили несколько голов и начали разводить овец лучших пород. Оказалось, что часть купленных нами овец ягнились от стайгерских баранов, считавшихся когда-то новой первоклассной породой саксонских мериносов.

— Раньше я никогда не слышала о Южноавстралийской земельной компании, — призналась Эбби.

— Она была создана девятого октября тысяча восемьсот тридцать пятого года для того, чтобы помогать развитию бывшего нового поселения в Южной Австралии. Имена некоторых ее пайщиков-основателей вы, наверно, знаете по названиям улиц в Аделаиде. Это Джон Рандл, Чарлз Хиндли, Рэйкс Керри, Джон Пири и Генри Ваймут.

— Ах да, — сказала Эбби. — Мы с отцом несколько раз ночевали в гостинице на улице Рандла, перед тем как податься в Берру. А откуда у Бангари такое название? — снова полюбопытствовала она.

— Эту землю вокруг реки Хатт здешние аборигены издревле называют Бенгерри. Отсюда и произошло ее нынешнее название.

— Значит, где-то поблизости есть река? — Эбби ее никогда не видела.

— Не то чтобы поблизости, да и на реку она совсем не похожа в это время года. На самом деле, если бы вы в нее упали, то перепачкались бы с ног до головы, — сказал Джек.

Эбби улыбнулась.

— Бангари чудесное место, — промолвила она, с восторгом озираясь кругом. — Я так рада, что вы предложили мне совершить эту утреннюю прогулку.

— А я рад, что тебя заинтересовали дела найти хозяйские. Если тебе здесь нравится, место матушкиной компаньонки годится для тебя как нельзя лучше, — честно признался Джек. — Да и наездница ты неплохая.

— Спасибо. Я люблю ездить верхом, — ответила Эбби.

— Я слышал, в Ирландии есть отменные лошади.

— Да, там выводят несколько прекрасных пород для охоты и скачек, хотя своей лошади у меня никогда не было, даже самой задрипанной.

Эбби покраснела, вспомнив, как бедно жила ее семья. Иной раз, особенно в Ирландии, им и самим-то было нечем прокормиться, не говоря уже о лошади. Силясь справиться со смущением, она наклонилась вперед и похлопала свою кобылу по шее. Кобыла была замечательная: гнедая, с белой полоской ото лба до носа, и очень чуткая.

— Что ж, дело поправимое, — сказал Джек. — Давай съездим на север, к границам Анамы, фермы моего братца Тома.

Джек пустил лошадь вскачь, и Эбби последовала за ним.

Когда она с ним поравнялась, он сказал:

— На некоторых выгонах ты увидишь хижины. Когда у нас не хватает рабочей силы, приходится нанимать еще пастухов, и они живут в хижинах, я их называю дальними стоянками.

— Дальними стоянками?

— Да, днем овцы пасутся на открытых выгонах, как сейчас, а ночью я велю пастухам держать их в огороженных переносными плетнями загонах, возле хижин. Сейчас у меня нет пастухов, поскольку их неоткуда взять, поэтому всю работу делают Эрни с Уилбуром, ну а пока главная забота у них — ягнята, потому как они самые уязвимые.

— Неужто их и в самом деле приходится сторожить денно и нощно? — спросила Эбби. Она и понятия не имела о неизбежных опасностях.

— Ну конечно. Потерять одного-другого валуха ерунда, а вот недосчитаться барана-рекордиста дело серьезное, особенно если он падет от копья изголодавшегося аборигена.