Пробуждение троянского мустанга. Хроники параллельной реальности. Белая версия - Андрей Иванович Угланов

оставшегося на сцене гитариста выдавала между словами аккорд тоном ниже. Припев служил входным билетом ко второму и последнему, кульминационному куплету знаменитой песни группы «Полоса отчуждения».

Андрей закрыл глаза. Как псих, все громче и громче выдавливал из себя с надрывом два ужасных слова – «Я устал». Когда диким голосом проорал их в последний раз, последовала развязка.

Раствориться б сейчас,

Разлететься б, как пыль,

Убежать бы туда,

Где б хотели тебя!

После этого вновь раскачка и куплет. Если первый припев он орал, то к финалу почти шептал в микрофон два заветных слова. Они тонули в криках.

– Мы тоже устали!

– Витек, выручай!

– Алла, убирайся на хрен!

Пока Андрюша мечтал «раствориться, как пыль, и улететь туда, где его хотели», Бакшеев отдохнул, принял на грудь заветный стакан с рислингом. Портвейна сегодня что-то не хотелось. Покурил и выскочил на сцену. Он подошел к Андрею, оттеснил от микрофона, шепнул на ухо: «Иди потанцуй!» – и ударил по струнам. Но сирота замер как вкопанный. Пару раз, когда он орал на сцене, на площадке сверкнуло красным лучиком. В толпе мелькнуло лицо, он заметил на себе внимательный взгляд. Это была девушка. Она не орала и не свистела. Просто стояла и смотрела на него из-под полей огромной армейской панамы с красной звездой. Он снял полосатый пиджак, зашвырнул его в кусты, перешагнул через невысокое ограждение, что отделяло сцену от остальной поляны, и направился к незнакомке. Мгновение – они намертво зацепились взглядами. В глазах обоих мелькнули искры ярко-желтых, сузившихся до щелок зрачков.

Он подошел к ней. Отдохнувший Витек забыл на время T-Rex и Марка Болана. После крика «сумасшедшего мальца», который «устал», он всегда топил лучший в мире медляк «Everyday when I'm away» группы Slade. Любители английской группы обожали визгливый голос вокалиста Ходди Холдера. Но этот хит стоил всех его остальных песен. Андрей, хоть и не имел музыкального слуха, но при первых аккордах шикарного немецкого электрооргана «Матадор», протянул к девушке руки. Свои она положила ему на плечи, и они оказались в мертвом пространстве, свободном от всего и всех. Бакшеев сам балдел от этой песенки, как и его музыканты. Тащились от кайфа и все танцующие пары, хотя было их немного – сколько в лагере девочек. Вокруг их пары образовался «круг отчуждения». Никто рядом не кричал и не прыгал, работая локтями. Андрей держал руки на спине незнакомки, чувствовал исходящий поток тепла, даже жара, как из печки. Тем временем Витя Бакшеев творил своим хриплым голосом и струнами гитары настоящие чудеса. Смысл английских слов был очевиден, песенка «слэйдов» была про любовь. От которой хрен устанешь!

Everyday when I'm away

I'm thinking of you

Everyone can carry on

Except for we two.

And you know that our love

And you know that I

And you know that our love won't die.

And it…

Когда музыка закончилась, он спросил ее:

– Я вас знаю?

– Трудно сказать, – уклончиво ответила девушка в военной панаме с красной звездой.

– Иначе зачем вы бы на меня смотрели.

– Еще как смотрела! Так орать, что ты устал от любви, – она перешла на «ты» и еще больше озадачила Андрея.

– Я это, тренируюсь. Мне сказали, что один большой человек хочет, чтобы я стал артистом. Самым знаменитым.

– Андрюш, кончай придуриваться! Неужели не узнаешь? – Она сняла панаму и тряхнула волосами.

– Ты из детдома? – сделал он самое простое предположение.

Девушка искренне расхохоталась и долго не могла успокоиться. Она зажимала руками рот, прыскала от смеха и оглядывалась по сторонам, словно кого-то выискивала.

– Холодно, не угадал! – прокричала она. Шум на поляне становился сильнее.

– Я вспомню! Если мы знакомы, я обязательно вспомню!

Витя Бакшеев «включил» самый коронный номер. Он «затоплял» этот хит, когда народ на танцах разогревался по самое немогу. Вступили «драмсы», их подхватили гитары. После нескольких повторов трех аккордов под крики пришедших в экстаз будущих авиаторов и ракетчиков Витя Бакшеев «затопил» мощным голосом Брюса Спрингстина: «Born in the U.S.A.». Когда Андрей услышал песенку в первый раз, спросил Витька – с чего это народ рычит и прыгает в экстазе? Тот ответил, что песня называется «Рожденный в США». Но народ ловит только этот припев и завидует, что не он родился в США. На самом деле песенка против войны во Вьетнаме, тяжелой жизни американского парня и его отца, простого рабочего. Потом он заржал и сказал, что без такой трактовки песню не «залитовали» бы для употребления в студенческих лагерях. Вот и сейчас Витя орал похлеще Андрюши с его усталостью от «фальшивой любви».

Он слышал все «композиции» Бакшеева – тот пел их каждый вечер, одни и те же. Дальше будет намного громче и бестолковей. К тому же пел Витек только по-английски, и это удручало Андрюшу, который провел последние несколько лет на комсомольской работе в Западной Сибири.

– Пойдем к морю, здесь недалеко.

– Пойдем, – ответила девушка и взяла Андрея за руку.

Он ничего не понимал, но чувствовал, что его кто-то разыгрывает. Незнакомая девушка, которую он даже не спросил, как ее зовут, продолжала часто оглядывалась по сторонам. Они прошли вдоль жилых палаток, дошли до бетонной лестницы, которая спускалась к берегу, и скоро оказались на волноломе. Сели на теплый бетон, свесили ноги с волнолома и какое-то время молчали. Лунная дорожка уходила далеко в море, до самой луны. Ветра не было. Редкие воронки и завихрения на поверхности воды рождались от неведомых подводных струй либо огромных плавников невидимых под водой ночных рыб. Так им казалось. Бесконечная полоса Млечного Пути отражалась зеркально в воде, образуя размытое пространством длинное пятно, замыкающее аспидно-черное небо и стеклянное море где-то совсем далеко. Вдоль крымского берега шарили бесконечно длинные лучи пограничных прожекторов.

– Меня зовут Ирина, – наконец произнесла девушка.

– Меня Андрей, – ответил он машинально.

– Я знаю, – тихо ответила она. – Андрюша, змеи ядовитые в море не водятся? Может, поплаваем? – вдруг спросила она, и повернула лицо в его сторону.

В ночной темноте он почти не видел ее лица. Лишь силуэт на фоне покрытой звездной рябью воды Черного моря. Из памяти вырвалась такая же чернота, неподвижная лодка с человеком в плаще и глубоко надвинутом на голову капюшоне.

– Ирка! – прошептал он и сжал ее руку.

Впервые за долгое время она почувствовала себя свободной и раскрепощенной. Ее злость и тоска улетучились, когда Бакшеев представил на танцах