Вечность Эллы и Миши - Джессика Соренсен

Элла

Итан читал мне нотации все время, пока я собиралась, и его лицо стало действительно красным, когда я объявила, что должна увидеться со своим терапевтом до того, как мы уедим. Мне нужно поговорить с ней хотя бы о своем откровении прошлой ночью. С самого детства я думала, что любви не существует. Потом Миша показал мне, что это не так, но я до сих пор не могу любить его так, как он того заслуживает.

Намеренно или нет, письмо моего отца освободило меня от части груза, который я вынашивала. Не от всего, но от части, и прошлой ночью, когда я свернулась калачиком рядом с Мишей, я представляла что-то, к чему была слепа.

Я надеюсь на будущее.

Анна закрывает свой офис, когда я прихожу.

— Я думала, что я должна была встретиться с вами?

Она оборачивается, прижимая руку к сердцу. Её глаза расширены, когда ее ключи выпадают из ее рук на пол.

— Господи, ты напугала меня.

Я поднимаю ключи и отдаю их ей.

— Простите. Я думала, у нас назначена встреча сегодня.

Она бросает ключи в сумку.

— Я как раз собиралась звонить тебе. Мне позвонила моя сестра, ей нужно, чтобы я приехала на пару дней раньше. Она очень переживает из-за приезда всей семьи на Рождество.

Мы идем по школьному коридору и проталкиваемся через двери, которые со щелчком закрываются позади нас. Сегодня пасмурно, и яростный ветер холодит мою кожу и жалит мои щеки.

— Что ж, полагаю, я увижу вас, когда вы вернетесь, — говорю я, готовая уйти от неё по траве в сторону моей квартиры.

Она поворачивается к парковке, но останавливается на бордюре.

— Конечно, будет это первым, что мы сделаем в понедельник. И звони мне, если тебе что-то понадобиться.

Грузовик Итана подъезжает к тротуару, и он сигналит. Глаза Анны обращаются к нему, и её каблук застревает в траве, заставляя её двигаться. Я вздыхаю и направляюсь к грузовику.

— Простите за это. Он просто становится слегка дерганым.

— Ты куда-то едешь? — она освобождает свою обувь от травы и ступает на тротуар.

Я киваю.

— Я решила поехать с Итаном и Мишей обратно домой.

Она застегивает пуговицы своего темно-синего пиджака.

— Это хорошо. Я рада, что ты решила поехать.

Я прикрываю свое лицо рукой от ветра.

— Почему? Я думала, вы не были уверены, стоит ли мне ехать.

— Нет, я сказала, что только ты будешь знать, стоит ли ехать, — она останавливается, и пряди её коротких волос развеваются на ветру. — Элла, ты можешь сделать кое-что для меня на этих каникулах?

— Конечно, что?

— Перестань так сильно беспокоится и получай удовольствие. Это именно то, что тебе нужно, — говорит она с улыбкой.

— Я получаю удовольствие… иногда.

— Что ж попробуй получать удовольствие всегда.

Я достаю волосы из моего рта, когда отвечаю:

— Вы помните, что вы сказали об отношениях с Мишей, и что только я буду знать, когда я буду готова. Что ж, думаю, я готова. Я знаю, это очень быстро и все такое. Но прошлой ночью я увидела проблеск будущего с ним, которого я очень сильно хочу. И такого раньше со мной не было.

Она не выглядит расстроенной, а я думала, что она будет.

— Это хорошо. Я рада, что ты была в состоянии увидеть это. Но помни, принимай вещи так медленно, как это нужно тебе. Я хочу, чтобы ты сконцентрировалась на себе, — она машет и идет по траве к стоянке. — Развлекайся, Элла. Ты заслуживаешь этого.

Развлечения? Это волшебное лекарство для восстановления моего ума? Я опускаю свой подбородок и, сражаясь с ветром, направляюсь к машине, чтобы отправиться домой.

Дорожное путешествие с Итаном и Мишей - это невыносимая боль в заднице. Я забыла о правиле парней «никаких остановок для туалета», а они останавливаются только через каждые четыре часа для отдыха. Если рядом нет туалета, для них сойдут и кусты.

Для меня это не имеет большого значения, но бедная Лила не привыкла к такому. Мы сидим в задней части грузовика на противоположных сторонах, она подпрыгивает вверх и вниз, стискивая ноги, чтобы не описаться.

— Просто остановись на ближайшей стоянке, — я бью Итана по руке за то, что он мудак, отказывающийся остановиться. — Она не будет писать на обочине.

— Я поверну грузовик так, чтобы он прикрыл её, — отвечает он, шокируя Лилу. — Никто не увидит.

— Не думаю… — Лила взглядом просит у меня помощи.

Я отстегиваю ремень безопасности и перегибаюсь через сидение, чтобы ударить Итана.

— Останови этот чертов грузовик, — угрожаю я. — Если не для меня, то для неё.

— Ай, ты всегда такая злая, — жалуется Итан, а потом сильно жмет на тормоза, отправляя меня лететь через сидение. — Но я злее.

Я кувыркаюсь, и мои ноги ударяются о приборную панель, а рычаг переключения скоростей упирается в мою спину. Садясь ровно, я приглаживаю свои волосы и тяну свои руки к нему, чтобы сделать что-то столь же зловещее, но Миша хватает меня за локоть и усаживает к себе на колени.

— Успокойтесь, вы двое, — говорит он, прижимая меня ближе к себе и устраивая мою задницу поудобнее. — У нас еще долгая дорога впереди.

Бросая мне грязный взгляд, Итан сворачивает к ближайшей стоянке для грузовиков. Автоматы, выстроенные в линию и огороженные забором, граничат со зданием, на котором есть сияющая вывеска, обещающая всем десять центов от каждого галлона при оплате наличными. Он подъезжает к пустому топливному насосу и выключает двигатель, затем застегивает куртку.

— Но просто, чтобы ты знала, это для Лилы, не для тебя.

Я свирепо смотрю на него, в то время как Лила мчится ко входу в здание. Она, одетая в белое платье с и нить жемчуга, которая покоится на её шее, выглядит совсем не к месту на стоянке для грузовиков. Когда я спросила её, почему она разоделась в дорожную поездку, она пожала плечами и сказала, что она привыкла наряжаться в праздничные дни.

Миша выбирается из машины и предлагает мне руку, чтобы я вылезла. Холод ударяет в мои голые ноги, когда я вытягиваю руки над головой.

Миша смотрит на меня с изумлением, взерошивая свои светлые волосы, таким образом, что пряди падают ему на лоб.

— Ты наехала на Лилу за то, что она разоделась, но ты вроде как вообще не одета, — он жестом указывает на мои джинсовые шорты и фиолетовую футболку. — О чем ты думала, когда одевала это?

— Эй, было жарко, когда мы уезжали, — возражаю я, одергивая низ моей футболки, чтобы прикрыть живот. — И я хотела чувствовать себя комфортно.

Он расстегивает свою черную толстовку, и его футболка немного задирается, показывая кусочек его пресса.

— Надень это, пока ты не замерзла до смерти.