По теневой, по непарадной. Улицы Петербурга, не включенные в туристические маршруты - Алексей Дмитриевич Ерофеев

косвенно напоминает лишь название расположенного поблизости Молвинского моста, переброшенного через речку Таракановку, и Молвинская колонна, поставленная Огюстом Монферраном в 1824 г. у входа в Екатерингофский парк.

За пять лет до основания мануфактуры архитектор Николай Трусов сделал чертеж территории между Екатерингофским парком, Лифляндской улицей, Обводным каналом и рекой Екатерингофкой, на чертеже сохранилась интересная авторская пометка: «В сем дворе не помещается завода». Вот на этом дворе Леопольд Кениг «сахарный король», владелец нескольких имений общей площадью свыше сорока тысяч десятин с пахотной землей и лесами; хозяин винокуренных, кирпичных и лесопромышленных предприятий, мельниц, конных заводов, племенных и молочных ферм — и решил возвести мануфактуру. Сие предприятие представлялось ему в то время резкой капитализации России более выгодным делом, нежели жилой дом, тот, судя по всему, был уже возведен. Тем паче, у Леопольда Егоровича имелся хороший собственный дом на углу Большого проспекта Васильевского острова и 4-й линии. И в 1873 г. под руководством Николая Васильевича Трусова на берегу Екатерингофки началось строительство Чернореченской бумагопрядильной мануфактуры. Кстати говоря, Чернореченской она стала потому, что к названию речки Екатерингофки еще не успели привыкнуть — официально она получила это наименование лишь в 1864 г., а до этого, почитай полтора столетия называлась Черной речкой.

«Здания прядильного производства и склада, построенные на Чернореченской мануфактуре, воплотили наиболее характерные черты „кирпичного стиля“, этого рационально-технического направления второй половины XIX века, — пишет в книге „Промышленная архитектура Петербурга“ Маргарита Сергеевна Штиглиц. — Массивные наружные неоштукатуренные стены тщательно пластически проработаны. Кирпичный декор, подчеркивающий внутреннюю структуру, размещен в завершении зданий, на горизонтальных тягах, в обрамлении окон. Большие оконные проемы лучкового и полуциркульного очертаний, освещение пространства цехов, хорошо сочетаются с круглыми окнами, расположенными в верхнем этаже и соответствующими небольшим помещениям. В петербургском промышленном зодчестве того времени заметно увлечение готикой, которое сказалось и на Чернореченской бумагопрядильной мануфактуре. Это увлечение готикой, возможно, объясняется сходством в использовании строительного материала — кирпича, и убежденностью авторов в том, что именно архитектура средневековья была наиболее рациональна».

Прядильно-ниточный комбинат «Советская звезда»

В чем действительно не откажешь постройкам того времени, так это в рациональности. И что важно, рациональность та очень гармонична. Свое слово внесли в промышленную гармонию, помимо Николая Трусова, архитекторы Василий Виндельбандт, Карл Шмидт и Адольф Гавеман.

Виндельбандт в 1880-1890-х гг., когда мануфактурой руководил уже сын основателя — Леопольд Леопольдович Кениг, построил 4-й корпус, где расположилась типолитография, и 5-й — для котельной и насосной.

В 1897 г. К. Шмидт надстроил водонапорную башню, которая составила удивительную гармонию с восьмигранной фабричной трубой, редчайшей по форме в нашей стране. Он же построил служебное здание со стороны Лифляндской улицы и надстроил южное крыло главного корпуса.

Вначале XX в. А. Гавеман перестроил четвертый этаж прядильного корпуса, по его же проекту построено здание ниточной фабрики, на схеме 1925 г. обозначенное как Узкий корпус. Обозревая советский период существования мануфактуры, ставшей прядильно-ниточным комбинатом «Советская звезда», приходится признать, что в плане архитектурном изменения произошли далеко не в лучшую сторону. В конце 1950-х гг. построили новый корпус ниточной фабрики и в связи с этим полностью реконструировали Узкий корпус Гавемана, в эти же годы появились три трансформаторные подстанции и надстроен пятым этажом основной прядильный корпус. Спору нет, производство в те годы развивалось и требовало новых площадей и мощностей. Речь о другом — о мере и красоте. А вот их-то и не было. Оттого пятый этаж контрастирует с остальными — и отсутствием каких-либо самых элементарных архитектурных деталей, и даже кладкой кирпича — грубой, неаккуратной. О подстанциях говорить не приходится, так же как и о некоторых других постройках, закрывших вид на комбинат со стороны Екатерингофки.

Богоявленская церковь на Гутуевском острове

Нечетная сторона Обводного канала завершается кварталом между улицей Степана Разина и Екатерингофкой. Особняк под № 231 построен в 1847 г. Павлом Луизе для Василия Фомича Друри, а в доме № 233, построенном архитекторами Федором Пуншелем и Романом Генрихсеном с 1860 г. располагалась бронзовая фабрика «Товарищества Генке, Плеске, Морана».

Завершить прогулку по Обводному каналу нужно на минорной ноте, для чего нужно обратить внимание на Богоявленскую церковь, построенную на рубеже XIX–XX столетий известным церковным зодчим Василием Косяковым.

Храм возвели во имя спасения цесаревича Николая Александровича при покушении на него в городе Отсу японского фанатика. Церковь Богоявления стоит на Гутуевском острове, у берега реки Екатерингофки, в которую впадает Обводный канал. Золотой ее купол украшает пейзаж этого района Петербурга.

Площадь с победным прошлым

Площадь Стачек — далеко не самая большая площадь в Петербурге. Тем не менее, она есть в учебниках по мировой архитектуре и обязана этому, не столько Нарвским воротам, стоящим в центре нее, сколько памятникам эпохи конструктивизма — Дворцу культуры им. А.М. Горького и Кировскому универмагу.

Эти образцы короткой конструктивистской эпохи находятся под охраной государства, как выдающиеся памятники зодчества. «Памятником» стало и современное название бывшей Нарвской площади. Именно из-за того, что под этим названием она вошла в учебники по архитектуре.

Нарвской площадь стала в 1889 г. по Нарвским воротам, сооруженным Василием Стасовым и торжественно открытым 17 августа 1834 г., в двадцать первую годовщину победы над наполеоновскими войсками при Кульме. Первые же, деревянные ворота, созданные Джакомо Кваренги для встречи русских войск, возвращавшихся после победы над французской армией, появились в 1814 г.

В тот год под сводом деревянной арки торжественным строем прошли гвардейские полки. Ликованием встречали горожане русских воинов, сражавшихся с наполеоновскими войсками, вошедшими в Париж и освободившими Европу от тирании Наполеона Бонапарта.

Первыми под аркой Нарвских ворот 30 июля 1814 г. промаршировали лейб-гвардии Преображенский, Семеновский и Егерский полки. На воротах в их честь была выбита надпись на русском языке и на латыни: «Победоносной Российской Императорской гвардии жители Столичного города Святого Петра, от имени признательного Отечества (в день 30 июля 1814)».

К.П. Беггров. Нарвские триумфальные ворота. 1820-е гг.

Для торжественного прохождения Преображенский, Семеновский и Егерский полки походным маршем пересекли Европу от столицы Франции до России. В начале июля их посадили на корабли, доставившие победителей на берега Финского залива в Ораниенбаум (ныне — Ломоносов), Петергоф и Стрельну, откуда они по старой Петергофской дороге прошагали к Нарвским воротам, где их встречали жители российской столицы. Была разработана программа дня — «Обряд торжественной встречи». Вдоль дороги стояли крестьяне и люди «разного звания», иными словами, простой народ. Их выстроили шпалерами.

Непосредственно