ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят - Энн Санни

рекламировать всех конкурентов подряд, а если не выйдет — мы дадим им второй шанс. Но это неправильно, объяснил я. Ни один игрок в команде не может быть важнее команды. Поэтому, подытожил я, разговор о том, чтобы вернуться в Shining star на роль айдору для Томоко закрыта.

— Хотите работать с нами, — закончил я, — тогда пишите заявление, Томоко-сан. Мол, прошу принять меня в Shining star, я неплохо пою и мечтаю выступать. Мы с Намией-сан его рассмотрим, если у нас будут позиции. Обещать ничего не буду. Адрес офиса вы знаете.

Я вышел из ресторана, пока Томоко не успела броситься ко мне на шею ещё раз. Рыдания, которые доносились мне вслед, я не слушал.

В офис я вернулся один (Гурудзи где-то запропастился и перестал отвечать на телефонные звонки). Едва я перешёл порог, меня окружили девочки из Мориямы:

— Ну где, ну где, ну где Томоко-семпай? — принялись наперебой расспрашивать они.

Я коротко рассказал им, что произошло, и объявил, что Томоко уволена. По холлу пронёсся разочарованный вздох.

— Если я правильно рассчитал, то она непременно вернётся, — подытожил я. — Она вредная и упрямая, хоть и скандалистка. Такие люди не сдаются при первых же сложностях.

Я понятия не имел, что именно я правильно рассчитал.

— О, а у опуща-то, оказывается, между ног есть две символические висюльки, — лопнула жвачку Ю-тян и выползла из-за стойки с ножом в руках. — Только чёрта с два она сюда пройдёт. Я не пущу в офис посторонних.

Мне пришлось пригрозить Ю-тян, что я зарежу её во сне; как ни странно, глупая угроза произвела на неё впечатление и гяру скрылась за стойкой, откуда спустя мгновение раздались звуки яростно листаемых рилсов в Смол-токе.

Томоко появилась вечером, слегка навеселе, но в благодушном настроении; я отметил про себя, что в офис она приехала без своего водителя — то ли на метро, то ли на такси.

Я пригласил её в офис и разыграл роль добродушного хозяина, который впервые видит человека, но при этом обязан выказать ей максимальное уважение. Я вёл себя так, будто вижу её в первый раз, и к чести Томоко, она быстро меня раскусила и принялась подыгрывать. Своей актёрской игрой я гордился: я расспросил Томоко о том, чего она хочет, в какой роли себя видит в нашей компании и на протяжении разговора ни разу не обмолвился о том, что мы с ней, якобы знакомы. Морияма, которые сгрудились в дальнем углу офиса, завороженно наблюдали за представлением.

Я заставил Томоко написать от руки заявление с жуткими канцелярскими оборотами — «Прошу рассмотреть мою кандидатуру» и прочие ужасы бумажного дела, затем прочитал его и с сожалением объявил, что все вакансии на роль айдору в настоящий момент заняты.

— Тем не менее, мы не можем оставить столь интересного кандидата на улице, потому что конкуренты не дремлют, — подытожил я. — В нашей компании есть место второго помощника клининг-менеджера, по-простому — уборщика.

— То есть как это уборщика? — закричала Томоко. Девушка вышла из роли, и наигранная невинность с неё тут же слетела. — Да вы знаете вообще, кто я такая и где я училась?

— Я читал ваше резюме, — ответил я. — Не спорю, образование у вас блестящее, да и поёте вы достойно. Но других вакансий у нас нет.

— Я готова и согласна, — вздохнула депрессивная принцесса. — Когда начинать?

— Вот прямо с завтрашнего утра и начинайте, — объявил я. — Здесь работает помощником уборщика один прогнивший монах, он расскажет вам про ваши обязанности.

Откуда-то донёсся ехидный смешок Ю-тян.

— Там в подсобке накурено, — сообщила она, вылезая из-за стойки. — Начнёте убирать там, госпожа новая уборщица.

Я пожал плечами:

— Что ж, офис-менеджер лучше знает, где у нас грязно.

Глава 15. Токийские методы изгнания ёкаев

Вечером, когда я вернулся домой, на меня едкими волнами накатил страх. С бледным лицом я улёгся в кровать и мысленно принялся размышлять, что из себя представляю я, а что — моя протеже. Сравнение получилось неутешительным. Кое-что в её поведении выдавало в ней золотую молодёжь: учёба в Лондоне, личный водитель, особняк в элитном районе города, который стоит столько, сколько я не заработаю за всю жизнь. А кто я на её фоне? Никто, додстер, опущ, как любит выражаться Ю-тян.

Вывод следовал неприятный. Томоко наутро протрезвеет и вспомнит, как я её унизил — вряд ли она сочтёт чем-то меньшим контракт на должность уборщицы. А значит, она будет очень злая, причём зла именно на меня. Расплата последует незамедлительно. И чем я только думал?

Кое-как отринув рефлексию, я заснул. Снилась мне Томоко в латексном костюме с половой тряпкой в руках. «Ты ничтожество», — кричала она, размахивала орудием мучений и гнала меня к окну: «Ты не понял мечту принцессы, и за это должен заплатить!». Я глазел вокруг, пытаясь найти сочувствующих, но ни Морияма, ни Намия-сан не спешили прийти ко мне на помощь. Из последних сил я крикнул: «Гурудзи!». Прогнивший монах отозвался — мычанием, ибо во рту у него торчал кляп, руки были связаны за спиной, а над ним с ножом в руках стояла Ю-тян и мерзко хихикала, глядя на мои страдания. Я обернулся к окну, но вместо токийской улицы внизу зияла чёрная пропасть, закричал и в этот момент проснулся.

Пока я ехал на работу, я всеми силами старался забыть неприятный сон и прокручивал в голове варианты того, как пойдёт разговор с Томоко, когда я увижу её. Впрочем, едва я приехал в офис, в мой кабинет ворвалась чрезвычайно довольная Ю-тян и с садисткой улыбкой сообщила, что меня хочет видеть Намия-сан.

Это было сродни приглашению на казнь. Я сразу догадался, что хвалить за новые кадровые решения никто меня не будет.

Тут то у меня и разыгралось воображение. Меряя шагами кабинет, я представил божественные кары, где первым будет заявление на уход по собственному желанию (или как оно там называется), а последним — несколько якудза, которые по наущению отца депрессивной принцессы запихают мне швабру в то самое место, где не светит солнце.

Я тут же схватил пиджак и начал перебирать тысячу отмазок, которые позволили бы мне спешно сбежать домой.

Встречаться с начальством сейчас мне категорически не хотелось, лишь бы затянуть время до обеда. По моим расчётам, Намия-сан должна была успокоиться, Томоко — остыть, якудза — по-бандитски уехать в бандитский бар к бандитским проституткам, а значит, я смогу упасть в ноги Намии и Томоко вымолить ещё месяц на исправление ошибок. Или по