ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят - Энн Санни

месяц. Узнать, где находится Джеймс в их импровизированном рейтинге, мне не удалось: я проснулся ровно в тот момент, когда он объявлял цифру после «миллиарда». Я совершенно приуныл.

В офисе царила праздничная атмосфера рабочего дня, и, вопреки ожиданиям, никто не пытался надо мной издеваться. Девочки из Мориямы привязали на себя гелиевые шары и изображали летающих магических девочек, играющих в «Убегающие щупальца» — так называлась айдору-версия игры «Пол — это лава». Щупальцем назывался шарф, которой девчонки завязали на шее и двигались по офису — с условием, чтобы шарф не коснулся пола, при этом закидывать его на себя было запрещено. Я спросил, что стоит на кону, и судившая их Дзюнко объяснила, что нашла дома редкую коллекционную открытку с котёнком в кимоно. Борьба шла нешуточная: зелёношарфовая Вакаба запрыгнула на пианино и пыталась оттуда перелезть на стол, для чего подтаскивала его ногой к себе поближе, пока Мидзу с белым шарфом — вдвое длиннее, чем она сама, прыгала со стула на стул, чтобы залезть на подоконник.

— А мне опять им ссадины смазывать, — пожаловалась Хикари, которая выбыла из игры и сидела с аптечкой в руках. — Удивляюсь, как сестра до сих пор ногу не сломала. Она ненавидит проигрывать.

Я уселся за стол, налил себя чашку кофе и принялся думать, что делать дальше. Как назло, на ум ничего не шло, поэтому я вытащил маркер, нарисовал на альбомном листе огромную надпись «ТОМОКО ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЕРНЁТСЯ ДОМОЙ» и приклеил её на стену. Бессмысленное действие, подумал я, но отчего-то мне полегчало. Сзади зааплодировала Морияма: Вакаба перепрыгнула на стол, который оказался ниже, чем она ожидала, и кончик зелёного шарфа дотронулся до пола, о чём Дзюнко не преминула сообщить всем остальным. Когда она торжественно вручила Мидзу открытку, девочки повернулись ко мне и хором заявили:

— Мы верим в вас, Хошино-сан! Лучший продюсер!

— И когда Томоко вернётся, она обязана перед вами извиниться, — добавила Мидзу. — Не вздумайте вернуть её просто так. Я обижусь.

— Эт ещё мягко сказано, — вынырнула из-за стойки Ю-тян и громко лопнула пузырь жвачки. — Кто вообще сказал, что я пущу сюда эту сучку? Она себя полностью диск… дисер… дис-кредит-овала. Ненавижу предателей.

В подтверждение своих слов Ю-тян намалевала внизу плаката красной помадой иероглиф «НЕТ». Девочки из Мориямы несогласно зашипели, но в душе я согласился с Ю-тян: мне следует расти над собой и перестать угождать всем вокруг, и начать с того, чтобы приструнить скандалистку. Иначе ко дну пойдёт не только её карьера, но и всех в Shining star.

— Это что за топ-десять аниме предательств? — раздался голос Гурудзи, когда я уже стоял в дверях. Прогнивший монах напялил поверх своей рясы торжественное оранжевое полотно, вывесил на шее огромные костяные чётки и всем своим видом выражал святую готовность страдать за правду. — Ты же не всерьёз решил ехать в Сакура-груп без меня?

— Именно это я и решил, — ответил я. — Говорят, что сумасшедшие люди на переговорах приносят неудачу. Поэтому извини, брат Гурудзи, прогнивший монах остаётся работать дома.

Он скорчил умильное лицо, как делал всякий раз, когда пытался у меня что-то выпросить. Морияма столпилась вдоль стены, заинтересованно глядя на нас, словно на новую серию аниме.

— Но у меня был знак! — воскликнул он. — Сегодня ночью мне приснилось, что Химефу бродит по коридорам Сакура-груп. Я воззвал к ней, а она вострубила замогильным голосом, что теперь она — не живая певица, а дух забытой айдору. Я должен её найти, или…

— Или тебе приснился клип. Из нулевых.

Я снял с вешалки позабытое кем-то пальто и бросил его в Гурудзи:

— Найди в костюмерной какой-нибудь приличный пиджак и переодевайся.

— Ни за что! — встал на дыбы он. — Ни за что я не сниму освящённое горными водами…

— Счастливо оставаться, — помахал я и вышел из офиса, не дослушав очередную пафосную речь.

Через несколько секунд мне прилетело сообщение на телефон:

«Я тебя ненавижу. Подожди внизу.»

Гурудзи действительно объявился через пару минут — в чёрном костюме, который, как мне объяснили потом, однажды использовали в клипе для роли сурового охранника. Костюм был моему другу откровенно мал, теснил его в боках, а нашлёпка в виде блестящей звезды на лацкане выглядела слегка по-идиотски, но издалека могла сойти за символику компании. Я едва сдержал смех, увидев прогнившего монаха в этом костюме неудавшегося сутенёра, а затем вспомнил, что это в принципе первый раз, когда он согласился переодеться из своего монашеского одеяния во что-то приличное, и засмеялся совсем уж неприлично громко.

— Если боги тебя не покарают, то я сам это сделаю, — заявил он, хватая меня за шею. — Эта одежда и омерзительно выглядит, и неудобная настолько, что ею можно пытать людей.

— Привыкнешь со временем, — сообщил я. — Как я. Ценю, что ты пожертвовал своим комфортом ради того, чтобы поработать моим проводником. Сколько раз ты был в офисе у сакуристов?

— Я делаю это исключительно ради Химефу, — парировал Гурудзи. — Ради тебя я и пальцем не пошевельну, так что ты к костюму не привыкай. Тебя уже почти уволили.

Обмениваясь подобными шутками, мы прошли по утреннему Токио. Я изо всех сил старался не думать о том, что будет дальше и как я стану договариваться с Томоко, если я её встречу. Я почти не заметил, как мы добрались до офиса Химада-груп. По моему совету, Гурудзи вжился в роль сараримена, который опаздывает на работу, и прошмыгнул мимо охранных постов с виноватым видом вместо того, чтобы начать впаривать очередную порцию благословений. В полупустом лифте заиграл старый хит "Future Bloom", и Гурудзи зашептал:

— Это знак. Она рядом.

— Это лифт. Здесь вечно музыка играет, — снисходительно объяснил я.

Гурудзи поведал расклад: он неплохо изучил местность и узнал, что офисы Сакура-груп занимали три этажа — с шестьдесят третьего по шестьдесят пятый. На нижнем этаже мы побывали в первый день, когда познакомились с Сакурой лично: там располагалась сцена для выступлений главы конторы, комнаты для переговоров и прочие представительские помещения. Средний этаж был отведён полностью под технические зоны (костюмерные, звуковые, монтажёрные), плюс там же переодевались айдору. Прогнивший монах поведал, что в примерочные он пытался пробраться дважды, но один раз его словил охранник, а во второй раз проходившая мимо девичья группа приняла его за «реквизит» и утащила на обсуждение съёмок клипа, откуда Гурудзи сбежал, сославшись на тошноту.

— А вот на верхнем этаже как раз и обитают продюсеры и айдору, — закончил свою историю переодетый монах. — Вроде как наша комната с диваном, только там их много. И ещё куча