ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят - Энн Санни

ночью, если не отплачу вам!»). Хмурый водитель в чёрных очках оценивающе смерил меня взглядом и, чтобы убедиться, что я именно тот, за кого себя выдаю, потребовал мой пропуск в Shining star. Меня вконец взбесило, что он принялся сравнивать моё опухшее лицо с изображением на пропуске, и я приказал ему перестать ломать комедию: либо оставить меня и ехать с Томоко куда нужно, либо наконец пустить меня в автомобиль и выдать аптечку, что он неохотно исполнил. Пока мы ехали, Томоко вновь принялась гладить меня по коленке, но я отверг её притязания, сославшись на то, что именно эта-та коленка у меня и болит.

В офисе меня кое-как подлатали: оказалось, что Томоко не может удержать в руках даже тюбик с кремом, зато Хикари быстрыми движениями залепила все ссадины пластырями и перевязала колено.

— Когда живёшь с сестрой, которая всё детство пыталась подраться с пацанами, ещё и не такому научишься, — сообщила она. — Верно, Мидзу?

Старшая покраснела, что-то пробормотала в телефон и принялась вертеть цепочку в руках; судя по виду, девчонке было очень стыдно. Я проникся её чувствами и решил, что тренировки Мацуока-сенсея, наверное, прогуливать более не стану, а ещё стоит спросить, не тренирует ли он каратистов, умеющих отбиваться от боевых фанатов.

На следующий день я приехал в офис самым первым, и вдруг обнаружил, что ни в восемь часов, ни в девять часов в офисе никого не появилось. Морияма явилась в половину десятого («пришлось заехать в школу за инструментами, и вообще, у нас скоро учебный год, продюсер-сан»). Гурудзи явился позже, раскидал швабры по коридору и тут же исчез, а вот Томоко не появилась даже к полудню. Я не беспокоился: пунктуальность явно не входила в сильные стороны моей подопечной, но к её появлению стоило подготовиться.

— Интересно, насколько плохи её тексты сами по себе — сказал я, отрываясь от ноутбука. — Есть в офисе кто живой?

Живых оказалось трое. Токиминэ что-то втолковывал Аянэ насчёт нового проекта «Соревнования по красоте» (я оценил изящество игры слов), пока Дзюнко играла в шпионов, наблюдая за ними из-за угла: девочка стащила откуда-то бумажную газету, прорезала дырки посередине и делала вид, будто читает. Я тут же разрушил её шпионскую легенду и позвал обеих в зал для репетиций:

— Аянэ, как насчёт попробовать что-нибудь спеть?

— Она не поёт, — буркнул Токиминэ себе под нос. — Блогеру блогерское, певице — певческое. Хватит руинить мою работу, Рюичи.

— Ну пожалуйста, продюсер-сан! — взмолилась Аянэ. — Вы же знаете, я так редко беру в руки микрофон. Можно я хотя бы полчасика повеселюсь? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Pretty-pretty-pretty-please…

Аянэ со мной не работала, но я знал, откуда идёт этот интерес: Морияма отлично работали, как сарафанное радио, и распространяли обо мне слухи — к счастью, исключительно позитивные, чему я старался не мешать. Они почти не пересекались с Аянэ на работе, но в свободное время зависали вместе, и, по слухам, иногда вместе мелькали на видео Ю-тян как массовка. Высокая, худая и с наивной детской улыбкой, Аянэ принадлежала к тому самому типажу айдору «симпатичная девочка по соседству», которых обожают помешанные на компьютерах школьники, а их соседки по классу считают «ролевой моделью»: вот бы мне быть такой же, как она, так же мило улыбаться, работать в медиа… словом, маленький клубок кавайности. Которому для полной картины не хватает только миссис Коготок, катающей её по экрану. Я сделал заметку у себя в блокноте: предложить Дзюнко и Аянэ кооперацию для очередного видео.

— Объясняю правила игры, — сказал я, раздавая девочкам текст «Светлячков в море улыбок». — Запоминайте слова. Минуса я проиграю несколько раз, чтобы уложить вам ритм в голове. Потом споёте. Аянэ, ты тоже участвуешь.

Токиминэ изо всех сил закатывал глаза за очками, чтобы показать, как он меня презирает. Дзюнко углубилась в текст. Аянэ, напротив, перечитала слова несколько раз, затем принялась размахивать листком в воздухе:

— Ой, нет, слишком сложно, Хошино-сан, — заулыбалась она. — Ну правда, я не хочу учить. Я забуду слова, и… меня любят за естественность, а когда я говорю по заученному скрипту, сразу же идут отписки. Подтвердите, Токиминэ-сан.

— Угу, — буркнул тот.

— Но я с удовольствием посмотрю, — заулыбалась Аянэ. — Правда-правда. Может быть, что-нибудь придумаю. Я всё же креативная.

Я пожал плечами.

— Ну нет, так нет. Если передумаешь, говори. Дзюнко, начинай.

Маленькая айдору вышла на сцену, раскланялась и сжала в руках микрофон:

— Я так нервничаю, — смущённо проговорила она. — Да поможет мне Великая кошачья матерь.

Я жестом приказал всем замолчать и включил минус. Дзюнко глубоко вздохнула, её плечи чуть дрогнули, и запела. Первые ноты попали куда-то не туда: то ли голос дрожал, то ли мне стоило попросить её распеться, но вначале Дзюнко жутко сфальшивила.

Лучи утреннего солнца скользят по крышам,

Я бегу навстречу новому дню,

Знаю, в небе за облаками

Мир сияет для меня и тебя.

Я улыбнулся и помахал ей рукой: мол, не переживай, пой, пой.

— Ой, нет, не могу, — запнулась Дзюнко. Я тут же выключил музыку. — Давайте ещё раз, продюсер-сан. Я, кажется, поняла.

Она запела, и её голос обрёл форму, словно тонкий ручей, пробивающийся сквозь гладкие камни. Пение Дзюнко меня вдруг очеровало. Её голос звучал чисто, спокойно, и звенел, как маленький колокольчик.

Светлячки в море улыбок,

Яркий свет зажигает мечты,

Каждый миг — это новая песня,

Вместе с ветром танцуй и живи!

Она не пыталась, как Томоко, выдавливать из себя эмоции и экспрессию — мол, это и так весело, просто слушайте. Дзюнко пела ровно, без надрыва, как в первом классе музыкальной школы — просто и бесхитростно. Это не было плохо, просто… иначе, без таящегося за песней скрытого страданий.

На ветру колышется поле звёзд,

Где-то рядом твой голос звучит,

Мы идём, позабыв все тревоги,

И танцуем, как на ветру светлячки.

— Браво! Браво! — закричала Аянэ, когда Дзюнко допела, и бросилась маленькой айдору на шею. — А ты молодец, я всегда знала! Я хочу автограф. Можно?

Я дождался, пока девочки перестанут буянить, но в душе радовался. Кажется, это успех: всё дело, действительно, в том, чтобы подобрать подходящий типаж для Томоко и наконец убедить её переодеться в готическую лолиту. Сшибать с ног легковерных отаку — вот её призвание, а порхать, как бабочка, приличествует девочкам помоложе. И вообще, как депрессивная принцесса должна приносить людям радость, если она… депрессивная?

Мы подкорректировали несколько нот, поменяли распевку второго куплета и через полчаса Дзюнко расцвела настолько, что хоть прямо сейчас в группу. Костюмы, которые шила Томоко, разумеется, примерять я