Кощеева жена - Екатерина Валерьевна Шитова

Матрена, наконец-то, вернётся в свое тело и отныне и навсегда будет свободна. Так они сговорились с ведьмой. Матрена не предполагала, что все это растянется так надолго.

На слабых ногах Матрена ковыляла по лесу, опираясь на корягу, которую подобрала на лесной тропе. Она задыхалась от быстрой ходьбы и то и дело останавливалась, чтобы немного перевести дух. В лесу было шумно, как всегда бывает по весне: птицы без конца перекликались, щебетали на все голоса. Матрене оставалось дойти до озера совсем немного, но она вдруг упала на землю и больше не смогла подняться. В вершинах деревьев переливались на все лады радостные птичьи трели,а на земле дряхлая старуха горько рыдала от отчаяния, от бессилия царапая длинными желтыми ногтями влажную, напитанную дождями, землю.

Передохнув и успокоившись, Матрена кое-как поднялась и вновь пошла вперед. Вскоре между деревьями замелькали, засеребрились воды озера. Матрена упала на колени и дрожащими руками убрала с лица растрепавшиеся седые пряди. Сощурив подслеповатые глаза, она увидела на берегу Упыриху и Кощея. Они стояли друг против друга.

– Ну же, Упыриха! Губи его скорее! Губи моего мучителя, как обещала! – прошептала Матрена.

Но Упыриха, казалось, вовсе не спешила вершить обещанную расправу. Она смотрела на Кощея и взгляд ее был полон… любви. Матрена, обезумев от увиденного, протерла глаза, и снова, щурясь взглянула на ведьму. Упыриха в облике Матрены взяла Кощея за руку и поцеловала ее. Матрена дернулась, намереваясь подняться, но голос мужчины остановил ее.

– Матрена! Матренушка! – низким басом проговорил он, – вот ты и покорилась мне! Долго же я этого дожидался.

У Матрены закололо в груди. Покорилась? Да никогда она ему не покорится! Лучше уж умрет! Но, между тем, это она стояла сейчас перед Кощеем и заглядывала ему в глаза с преданностью и любовью. Никто, кроме них с Упырихой, не знал, что, на самом деле, в теле молодой, красивой женщины прячется старая ведьма.

Это было невыносимо. Матрена застонала, но стон ее подхватил и развеял в воздухе легкий весенний ветер. Она хотела закричать, но грудь сдавило так, что она не могла даже вздохнуть.

– Теперь-то, когда ты покорилась мне, ты станешь моей женой, – проговорил Кощей.

– Нет! – беззвучно закричала Матрена из кустов, широко разевая беззубый рот.

– Я твоя жена, Яков. Отныне и навек, – с нежностью произнесла Упыриха.

Она обвила шею мужчины руками, прильнула губами к его ненавистному лицу. Откуда в злобной и угрюмой старухе эта нежность? Матрена уронила седую голову на землю и зарыдала. Она не могла смотреть на то, что будет дальше. Кощей с Упырихой слились в страстных объятиях, а Матрена задохнулась от обиды и ненависти. Она сейчас как будто снова оказалась в собственном теле, прижатом к земле тяжелым телом ненавистного Кощея…

«Нет, нет, нет, нельзя этого допустить!» – мысли метались в ее голове раненынми птицами.

Вот только ее тело больше ей не принадлежало, оно принадлежало Упырихе. Матрена поняла, что ведьма обманула ее.

***

Упыриха вернулась в избушку только под утро. Черная коса была распущена, волосы свисали волнистыми прядями до талии. Щеки ее раскраснелись, глаза блестели. Матрена наблюдала за ней сквозь приоткрытые веки, лежа на своей лавке в углу. Упыриха проверила, спят ли мальчики и только после этого подошла к Матрене.

– Почему же ты не погубила его? – хрипло спросила Матрена, не глядя на Упыриху.

Она не могла видеть свое собственное, такое румяное и счастливое, лицо. Это была уже не она, она теперь – дряхлая, выжившая из ума, старуха. Упыриха же, молодая и счастливая, смотрела на нее и молчала.

– Почему? – снова спросила Матрена, ее хриплый голос прозвучал громче и настойчивее.

Счастливая улыбка сошла с лица Упырихи. Она нахмурилась и проговорила:

– Я не смогу погубить его, Матрена. Я солгала тебе.

Ни один мускул не дрогнул на старом, морщинистом лице Матрены. Она не боялась услышать правду. Ведь она и так ее уже знала…

Глава 15

– Молчишь? Ненавидишь меня? – тихо спросила Упыриха.

Матрена даже не шевельнулась, так и лежала на лавке, уткнувшись сморщенным лицом в стену. Ее жизнь была кончена, она больше не могла бороться ни с Кощеем, ни с ведьмой, у которой сейчас было все – и сила, и Матренина молодость. У нее же самой не осталось ничего, совсем скоро дряхлое тело, в которое ее заточили обманом , испустит последний вздох, и она умрет. Возможно, это случится уже сегодня или завтра – ей было все равно.

Упыриха взяла гребень и принялась расчесывать длинные черные волосы. Движения ее были спокойные и размеренные. Расчесавшись, она заплела косу и вновь повернулась к Матрене.

–Что ж, ненависть твоя мне понятна. Я поступила подло, обманула тебя. Но как женщина, ты должна меня понять. Ты ведь тоже крепко любила, Матрена…

Упыриха помолчала, теребя в руках темный платок, а потом повернулась к окну, из которого в избушку лился первый утренний свет – бледный, синевато-оранжевый. Ведьма заговорила, и голос ее в тишине спящей избушки зазвучал тихо и проникновенно. Каждое слово, вылетавшее из ее уст, было наполнено сильным, искренним чувством.

– Помнишь, я рассказывала тебе свою историю? Я рассказала тебе тогда не все. Далеко не все! Когда мамке твоей было шестнадцать лет, я, прожившая долгие годы в одиночестве, вновь встретила Якова. Теперь мне не стыдно признаться, что я была влюблена в него с тех самых времен, как он спас меня, вывел тайно из деревни. Так вот, спустя много лет, он вновь пришел ко мне просить помощи – хотел, чтобы я начитала на него заговор для привлечения богатства. И я заговорила его, но попросила кое-что взамен. В то время он был еще не женат, взгляд его был темен и полон страсти, и я совсем потеряла голову от любви, повисла у него на шее, как молоденькая дурочка, упросила его остаться со мной.

И он остался, и поначалу даже любил меня. По-крайней мере, так мне хотелось думать. Какое-то время он жил со мной в лесу, в этой самой избушке. Но вскоре я почувствовала, что его страсть ко мне остыла, он стал сторониться меня. Я старалась угодить ему, ластилась и так, и эдак – все было без толку. Якова будто подменили, он переменился ко мне, стал холоден и безразличен. А потом случилось ужасное – то, после чего все полетело кувырком. Бывают в жизни такие моменты, которые режут ее пополам, делят ее на «до» и «после». Вот и с нами это произошло.

Как-то,