Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография - Дж. Майкл Стражински

В этот раз причиной для переезда послужило не пьянство отца, а планы компании ITT, которая затормозила темпы развития своего подразделения по гидрокабелям и объявила о предстоящих увольнениях. При этом компания делала смутные намеки, что как только дела пойдут на лад, то они будут рады предложить работу всем уволенным. Все работники заранее получили уведомления, и поэтому у отца было время, чтобы заняться поиском новой работы. Это обстоятельство и объясняло его долгие отлучки из дома. Поиски работы привели его в город Канкаки в штате Иллинойс, и вот теперь, когда начались увольнения, он был готов ехать на новое место.

А я не был готов. Мне отчаянно хотелось остаться в Чула-Висте. Теперь там был мой дом, а еще я втайне надеялся (сейчас это мне кажется очень наивным), что придет день, когда Кати расстанется со своим бойфрендом, и у меня появится шанс. Я даже обратился к Старейшинам с вопросом, могут ли они оставить меня в одной из коммун, но мне было сказано, что коммуны временно закрыты для представителей церкви. Мне ничего не оставалось делать, кроме как попрощаться с друзьями. Уезжая, я был уверен, что никогда больше не вернусь в Чула-Висту.

Едва мы успели распаковать свои вещи в небольшом домике по адресу Норт-Конвент-стрит, 310, в Бурбоне, что севернее Канкаки и южнее Чикаго, как новая работа отца растаяла в воздухе, после того как потенциальные работодатели, обратившись в офис ITT, узнали, что отец сильно преувеличил свои рабочие компетенции.

Я был в ярости. Я считал, что если в Иллинойсе нет работы, то нам надо вернуться в Сан-Диего. Но отец вложил слишком много денег и времени в переезд, чтобы возвращаться назад. Несколько месяцев он работал консультантом в нескольких компаниях по производству пластиковых изделий, а по вечерам пьянствовал и зверствовал дома, как обычно.

Я поступил в открытый недавно муниципальный колледж Канкаки. Большая часть зданий еще строились, и число трейлеров с находившимися в них кабинетами и лабораториями значительно превосходило количество уже готовых к занятиям корпусов. В колледже не было факультетов журналистики и театрального искусства, а в кампусе не было ни собственного радио, ни телевидения, но был какой-то заштатный курс по креативному письму. Большинство выпускников этого курса становились учителями, а не писателями, так что я решил выбрать курс по психологии, подумав, что это поможет мне разобраться с характерами моих будущих литературных героев. Естественно, папаша отказался платить за мою учебу, так что я набрал займов, грантов и пособий для малоимущих и начал подрабатывать в офисе Образовательной программы для взрослых, где печатал бланки и формы, подшивал бумаги и вел учет документации.

Я очень хотел хоть как-то разнообразить свою монотонную жизнь, так что принялся искать что-нибудь, что могло бы заменить мне «Дом Аббы», но «Люди Иисуса» пока еще не обосновались в Канкаки. Их было много в Чикаго, но без машины туда было не добраться, и поэтому я решил основать собственный «дом». Но едва я начал обсуждать эту идею с пасторами местных церквей и молодежных центров, как на меня вышли члены движения из Чикаго. Они объяснили мне, что районы к югу от Чикаго находились под юрисдикцией одного из лидеров движения (я забыл его имя), а без его благословения делать ничего нельзя.

Все это больше напоминало ресторанную франшизу «Макдоналдс», а не религиозную активность, но я не хотел создавать лишних проблем, так что купил билет и отправился автобусом в паломничество к лидеру «Людей Иисуса».

Я ОЧЕНЬ ХОТЕЛ ХОТЬ КАК-ТО РАЗНООБРАЗИТЬ СВОЮ МОНОТОННУЮ ЖИЗНЬ, ТАК ЧТО ПРИНЯЛСЯ ИСКАТЬ ЧТО-НИБУДЬ, ЧТО МОГЛО БЫ ЗАМЕНИТЬ МНЕ «ДОМ АББЫ», НО «ЛЮДИ ИИСУСА» ПОКА ЕЩЕ НЕ ОБОСНОВАЛИСЬ В КАНКАКИ. ИХ БЫЛО МНОГО В ЧИКАГО, НО БЕЗ МАШИНЫ ТУДА БЫЛО НЕ ДОБРАТЬСЯ, И ПОЭТОМУ Я РЕШИЛ ОСНОВАТЬ СОБСТВЕННЫЙ «ДОМ».

Им оказался крупный мужчина с длинной густой бородой. Он говорил медленно и степенно, словно голосом хотел придать особенную важность каждому произносимому слову. Он спрашивал меня о вере и о том, как я обрел Христа. Я вежливо отвечал, а потом принялся рассказывать о своих планах. Мне показалось, что его обеспокоило, что я лезу со своим калифорнийским настроем в Чикаго.

– Какое имя вы намерены дать своему кафе?

Я наклонился вперед; я был очень горд названием, которое выбрал.

– «Дом Воскресшего Сына».

– Это не то, – покачал он головой.

– А что с ним не так?

– Господь явил мне название кафе, которое должно будет здесь возвести, но оно звучит по-другому.

– Хорошо, а какое название поведал вам Господь?

Я ведь его все еще могу изменить.

– Этого я сказать вам не могу.

– Но почему?

– Господь наказал мне никому не раскрывать название.

Как только я услышу правильное название, я буду знать, что именно это кафе должен поддержать.

Я достаточно раз видел, как мой отец дурачит людей, чтобы сразу понять, что этот тип занимается тем же. Так как вся информация была только у него одного в голове, он мог сказать «нет, это не то», и никто никогда не смог бы доказать, что он врет. Но я решил немного поиграть в эту игру. Посмотрим, как оно пойдет.

– А вы записали название, чтобы подтвердить свои слова?

– Господь велел мне этого не делать, потому что вера не требует доказательств, а если я напишу имя, то Диавол может узнать и использовать его.

– И откроет христианское кафе.

– Да.

– И что, часто он так делает?

– Дьявол рядится в наши одежды.

– А что, если я скажу вам, что Господь сказал мне, что он не сообщил вам правильное название, а сообщил его мне?

– Это не был Господь.

– Почему же?

– Потому что Господь сказал мне, что это был не он.

– Вот прямо сейчас?

– Да, прямо сейчас.

– Но ведь то, что я слышу от Бога, так же важно, как и то, что вы слышите, разве не так?

– Нет, не так.

– Но почему?

– Потому что Господь рассказал мне первым.

Его логика загнала меня в тупик. Я сел в автобус и поехал домой, решив бросить эту затею.

Все следующие длинные и полные одиночества месяцы меня поддерживали только письма, а позже и телефонные разговоры с Кати. Но когда отец увидел телефонные счета, то пришел в ярость, даже несмотря на то, что я всегда давал матери деньги для их оплаты.

Но не деньги были камнем преткновения, дело было в том, что я звонил кому-то без его разрешения. Он потребовал, чтобы я прекратил делать это.

Я отказался. В конце концов, я уже учился в колледже, зарабатывал деньги, и никто и ничто не могло заставить меня отказаться от разговоров с Кати.

Взбешенный моим неповиновением, отец ударил меня кулаком по лицу с такой силой, что мои очки отлетели в противоположный конец комнаты, а