Предательство истины - Джон Марк Дуган

внутри одного из зданий. Под обломками лежала молодая женщина, судя по конечностям, которые выступали из-под развалин, ей было около тридцати. В воздухе витал едкий запах смерти… – Голос Игоря опустился до шепота. – Этот мужчина объяснил свою отчаянную ситуацию. Он пытался вытащить тело из-под обломков, но не мог сдвинуть обвалившуюся стену. Он и другие люди жили в этом доме, даже несмотря на запах разлагающихся трупов, а ведь это не только кошмарное зрелище, но и крайне опасно для здоровья. Ему нужно было перенести женщину подальше, к остальным трупам, но он не мог это сделать в одиночку.

Я почувствовал, как к горлу подступил ком. На войне больше всего ужасают не рассказы о боевых сражениях, а вот такие личные истории. Истории, где люди стараются сохранить хотя бы подобие человеческого достоинства даже посреди полной разрухи.

– Мужчина рассказал нам, что произошло. Украинский танк безжалостно открыл огонь прямо по этому жилому дому. Результат был катастрофическим: стены рухнули, унеся с собой жизни ни в чем не повинных людей. Но еще ужаснее было то, что жители не могли уйти, найти другое укрытие, из-за снайперов. Подобная тактика – нападение на мирных жителей, удерживание их фактически в заложниках, а затем разрушение их убежищ – выходит за рамки боевой этики. Это не война – это зверство.

Он сделал паузу, давая возможность осознать всю тяжесть своих слов.

– Цивилизованные страны и их армии такого не делают. Но в данном случае цель была двоякой: не только причинить людям максимальные страдания, но и сделать так, чтобы эти здания, бывшие когда-то убежищем для мирных жителей, не могли быть использованы нашими военными для получения какого-либо тактического преимущества в бою.

Я почувствовал леденящий душу ужас, осмысливая слова Игоря. Это было суровое напоминание о беспощадности войны, о стирании границ между добром и злом, о бесчисленных невинных душах, ставших жертвами этого конфликта.

Я задумался, пытаясь осознать глубинные последствия того, что он рассказал. Размытые границы между фактами и пропагандой, героями и злодеями становились все более очевидными. Это было мрачным свидетельством сложной природы войны, где правда часто становится самой первой жертвой.

Другие журналисты

В эту картину тесно вплетены истории журналистов – негласных провозвестников истины. Тех, кто, рискуя жизнью и здоровьем, освещает реальность, которая в противном случае остается скрытой за стеной дезинформации. Однако за столь благородное стремление им часто приходится платить высокую цену, и нередко главная опасность исходит не от вражеских снарядов, а от правительств, чью ложь они посмели разоблачить. Тяжелая рука западных кукловодов привела к тому, что многие смельчаки, отправившиеся в Донбасс, чтобы запечатлеть неприкрашенную действительность, подвергаются преследованиям по политическим мотивам.

Вспомните Алину Липп, которая мужественно рассказывает о страданиях людей Донбасса, несмотря на угрозу ареста в родной для нее Германии. Но немецкие власти на этом не останавливаются. Тактика запугивания, до боли напоминающая темные времена нацистского прошлого, была применена и к матери Алины: ее имущество фактически заморозили, и она была вынуждена искать убежище в России.

Аналогичным образом опытная голландская журналистка Соня ван ден Энде и ее самоотверженная дочь Мирьям, начинающая фотожурналистка, столкнулись с организованной кампанией очернения, в результате которой их банковские счета были заморожены, а имущество конфисковано.

Алина Липп в морском порту Мариуполя

Список можно продолжать, в нем есть такие имена, как Томас Рёпер и Грэм Филлипс, причем последний подвергся санкциям со стороны Англии, своей родины. Признаюсь, не все работы Филлипса отвечают моим вкусам – на ум приходит интервью Эйдена Аслина. Однако под порой неоднозначной маской скрывается человек, который не понаслышке знаком с темной подноготной Украины и ее жестокостями. Можно спорить о его методах, но невозможно отрицать его стремление пролить свет на бедственное положение Донбасса.

Эти западные журналисты за тяжкий грех непредвзятого освещения правды подверглись осуждению и остракизму со стороны своих собственных стран. В этом есть своя ирония. Западные лидеры любят клеймить Россию, называя ее фашистским и тоталитарным государством. Однако, по жестокому стечению обстоятельств, многие из этих журналистов, опасаясь за свою жизнь, попросили убежища именно в России, зная, что на родине они станут изгоями.

Но больше всего меня удивляет безразличие, с которым Россия относится к этим журналистам, которые рискуют всем, что у них есть, и даже своей жизнью ради правды. Бюрократические проволочки на пути к получению разрешения на проживание – звонкая пощечина. Даже здесь мы в очередной раз видим, что люди – зачастую всего лишь разменные монеты в большой геополитической игре.

Картина конфликта в Донбассе – это не только мужество и самопожертвование. Ее темные оттенки – это цвета предательства и политических амбиций. На страницах этой книги я рассказываю истории, которые тронули сердца людей по всему миру, но это лишь капля в океане историй, которые остались неуслышанными. Каждая из этих историй – целая жизнь, потерянная ради игры в геополитику, где путь к правде становится смертельно опасным для тех, кто осмеливается на него ступить.

Перед ними, отважными журналистами, я склоняю голову. Их неустанное стремление к правде, несмотря на угрозы и запугивания, служит ориентиром для всех, кто верит в свободу и справедливость. Завершая эту главу, я надеюсь, что их истории станут громким призывом к правде, справедливости и человечности.

В логове льва: штаб-квартира полка «Азов»

На охваченной войной территории Украины зародилась зловещая сила – полк «Азов». Восемнадцатого мая 2022 года я стоял в самом сердце их цитадели в поселке Мангуш.

«Азов»… Уверен, вы слышали о тех кошмарах, которые они творили, но позвольте мне рассказать вам то, что навсегда определит их место в истории.

Тускло освещенные улицы Мариуполя стали сценой, на которой произошло то, о чем сегодня говорят только шепотом. Ко мне в руки попали видеозаписи – рассказы украинских военных о нарастающем хаосе. И хотя картинка была зернистой, то, что я увидел, забыть уже невозможно.

Майор Николай Мищенко, известный офицер первого батальона морской пехоты, поведал о вылазках своего подразделения.

– У нас были команды по десять-двенадцать человек, на руках – белые повязки в качестве маскировки. Под видом военных противника они передвигались по улицам города. Перед ними стояли разные задачи: разведка или же просто «навести шороху». Но они возвращались… – Николай на секунду остановился, – с едой и сигаретами.

Но таковыми были не только бойцы Николая. Печально известные азовцы, чья репутация замарана кровавыми пятнами, были центральными фигурами в этом повествовании. Сержант Михаил Швец, солдат «Азова», попавший в