Йарахонг. Город и тьма - Наталья Гунина

Игнасий выбрался из-за спины скульптуры и выглянул из ниши. Он чувствовал себя бесконечно одиноким и уязвимым в этом ореоле света. Но идти на ощупь казалось еще хуже. Что ж, другого пути не оставалось. Игнасий резко выдохнул и зашагал вперед. Он должен осмотреть площадь и колоннаду. Возможно, там найдутся ответы хотя бы на часть вопросов.

Мостовую под ногами усыпали перья. Бесчисленные, они рыжели в свете фонаря. Игнасий наклонился и поднял одно из них. Мягкое и с пестринкой. Совиное. Ему не послышался клекот, здесь и правда побывала сова. Вероятно, птицу сбила с толку тьма, она опустилась слишком низко, и ее схватили. Но была ли она просто совой, одной из множества, обитавших в городе, или питомцем-соглядатаем владычицы птиц, оставалось только гадать.

От колоннады несло кровью и чем-то паленым. Священное место, где восемьдесят лет подряд день и ночь сиял знак бога-хранителя города, теперь заливал мрак. Беспорядочно валялись тела. Их количество ужасало. Игнасий узнал Онгхуса Ара, главу храма пророков. Тот лежал на боку, вытянув вперед руку со скрюченными пальцами. Затылок и спина были сплошной раной. Рядом покоился чернобородый плечистый жрец, один из тех, за которыми Игнасий следил днем.

Что ж, заговор удался, и в то же время с треском провалился. Бог пророков Ахиррат взял хранительство города силой, в обход всех правил. Но лишь на короткое время. Как же так вышло, что жрецы-провидцы, знающие будущее наперед, проглядели собственную смерть?

Позади послышались неровные шаги. Игнасий дернулся и пригнулся, но уже через секунду вспомнил, что и темные твари, и кокон жреца двигались совершенно бесшумно. Кто же это? Кто-то из храма ветра? Один из выживших пророков? Игнасий выпрямился и развернулся лицом к идущему. Из темноты постепенно проявлялся силуэт, сперва смутно, а потом все отчетливей. Это была невысокая девушка, потрепанная и усталая. Ее шатало. Темные волосы растрепались и беспорядочными прядями падали на бледное лицо. Щеку пересекала глубокая запекшаяся царапина. В расширенных зрачках плясало пламя фонаря.

— Ты опоздал. Здесь больше нечего делать. Мы все опоздали, — голос, лишенный эмоций, звучал безжизненно и глухо.

Девушка еще раз покачнулась и села на ступени там, где стояла, как будто у нее внезапно закончились силы. Игнасий опустился перед ней на корточки. Их лица оказались на одном уровне.

— Ты из пророков, верно?

Она еле заметно кивнула.

— Расскажи, что здесь случилось.

Он и сам видел побоище издалека, из ниши за спиной шестиногого оленя. Но еще одна пара глаз никогда не бывает лишней.

— Глава мертв, все мертвы, — девушка смотрела мимо Игнасия, мимо фонаря, куда-то во тьму, — мы не видели. Не знали. Не знали. Ничего не знали!

В безжизненном голосе прорезалось отчаянье, он сорвался на истерический вскрик. Слез не было. Сухие глаза сфокусировались на Игнасии будто через силу. Девушка качнулась вперед, неожиданно оказавшись с ним нос к носу.

— Мы не знали, но тьма уже шла за нами. Она здесь. Берегись.

Игнасий невольно отстранился. Он еле удержался, чтобы не обернуться. Если позади никого нет, то это незачем. А если есть… что ж. Тем более.

— Я не слышу своего бога, — она прикрыла глаза, уголки рта безвольно опустились. Слова опять звучали безразлично, — больше некому указывать правильный путь, а что я могу без этого?

Она помолчала и добавила совсем непонятно:

— Если остался последний камешек, что ему теперь делать?

Игнасий потер переносицу и поднялся на ноги. Ему нечего было ответить. Ему вообще не следовало ее жалеть. Да, она потеряла все. Но разве не жрецы Ахиррата готовили этот безумный переворот? Взорвали храм Истины и пытались сделать то же самое с Ветром. Убили главу Искажений и сражались за моноптер вместо того, чтобы следить за будущим и вероятностями. Как вообще пророки могли проглядеть возвращение поверженного бога? И стоит ли удивляться тому, что они пострадали первыми? Тьма на этом не остановится, пойдет дальше. Сколько еще будет потерь?

Игнасий погасил раздражение усилием воли. Он думал вовсе не о том, о чем надо. Ему следовало вернуться к осмотру моноптера. Детали часто все проясняют. Осталось только их отыскать.

Он двигался быстро, но осторожно, чтобы ненароком не наступить в начавшую сворачиваться кровь. Мертвые тела невольно притягивали взгляд, но теперь он старался смотреть на них бесстрастно, как на иллюстрации в книге. А текст… Текст прятался в мелочах, и его было необходимо прочесть.

Из своего укрытия за оленьей спиной Игнасий видел, как темные твари ворвались в моноптер. Они набрасывались на людей, те падали, а кто-то даже отлетел в сторону. Значит, эти существа имели вес и материальное тело. Да и раны выглядели рваными, кусаными, со следами острых зубов. Но больше ничто не указывало на их телесность. Ни клочьев шерсти, ни отпечатков лап. Ничего, что могли бы оставить живые существа из плоти и крови.

Пол под колоннами усеивали мелкие осколки. Они лежали не цельной кучей, как если бы светильники просто разбились — стекляшки разлетелись, словно каждый из фонариков взорвался изнутри. Под каждым из них на каменных плитках осталось маленькое закопченное пятнышко. Место, куда упал язычок пламени.

Еще одно почерневшее пятно Игнасий отыскал почти в центре моноптера. Оно было крупней и темнее остальных и выглядело размазанным, будто его терли. Или как будто несколько огоньков приземлились в одно и то же место и продолжили тлеть, пока кто-то не потушил их. Как это могло произойти? Девушка из пророков наверняка знала. Игнасий обернулся на нее. Та сидела все так же неподвижно, уставившись в одну точку. Нет, сейчас спрашивать бесполезно. Он поговорит с ней позже, когда она немного придет в себя. Если придет.

Игнасий дошел до противоположного края колоннады и спустился со ступеней. Там, чуть в стороне от моноптера, было что-то еще. Сваленное в кучу, неясное. Он догадывался, чем это могло быть, ведь среди трупов в центре колоннады не было ни одного в бело-голубых одеждах Ветра. Но догадываться и знать — разные вещи. Увы, он оказался прав.

Джассан лежал в стороне, и его рана отличалась от прочих. Горло рассекли почти под подбородком, и разрез был ровным и чистым. Сделанным острой сталью, а не клыками. Игнасий склонил голову. Жаль, что божественный дар Инаша-ветра оказался бессильным даже в таких умелых руках.

Остальные трое лежали поодаль. Подростки-послушники, двое мальчишек и девчонка, и на каждом следы зубов. Похоже, они были живы, когда их оттащили сюда, оглушены или обездвижены. Рядом с рукой одного из них фонарный свет блеснул на чем-то золотистом. Монета? Игнасий