Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа - Грейди Хендрикс

– Я опять явился во время вашего ужина. Прошу прощения.

– Ничего страшного.

– Знаете ли, недавно меня прервали во время еды. И меня это очень огорчило.

На какой-то момент у нее перехватило дыхание. «Но нет, – подумала она. – Это вполне невинный комментарий. Не может быть, чтобы он проверял меня».

– О, печально слышать это.

– И я сразу подумал о вас. Сразу вспомнил, как часто прерывал ваше застолье.

– Какая ерунда, – отмахнулась она. – Мы были рады вашему приходу.

Она осторожно вглядывалась в его лицо через экран, он со своей стороны делал то же самое.

– Приятно это слышать. С тех пор как вы пригласили меня в свой дом, я не могу пройти мимо. Я постоянно чувствовал, что это почти и мой дом тоже.

– Как мило.

– Поэтому, когда сегодня я столкнулся с довольно неприятной ситуацией, я первым делом подумал о вас, – продолжал он. – В прошлый раз вы мне так помогли.

– Что-то случилось? – удивилась Патриция.

– Дело в том, что женщина, которая убиралась у моей тетушки, пропала. И мне сообщили, что кое-кто распространяет слух, будто последнее место, где ее видели, мой дом. Меня обвиняют в том, что я как-то причастен к ее исчезновению.

Патриция все понимала. Полиция нанесла ему визит. Они не сказали ему ее имя. Он не видел ее прошлой ночью. Но он что-то подозревал и пришел сюда, чтобы проверить свои подозрения, посмотреть, не выдаст ли она себя чем-нибудь. Было совершенно ясно, что он никогда не бывал на коктейльных вечеринках Олд-Вилладж.

– Интересно, кто мог сочинить такое?

– Я думал, вы что-нибудь слышали об этом.

– Не люблю сплетен.

– А вот я слышал, что она сбежала с каким-то парнем.

– Ну, вот и решение проблемы.

– Но мне больно думать, что вы или ваши дети могут подумать, что я причинил ей какое-то зло, – сказал он. – Меньше всего я хотел бы, чтобы кто-то боялся меня.

– О, об этом вам совсем не стоит волноваться. – Она заставила себя посмотреть ему в глаза. – В этом доме вас никто не боится.

Секунду они молча смотрели друг другу в глаза, и в этом чувствовался вызов. Она первая отвела взгляд.

– Что-то не так в том, как вы разговариваете со мной. Вы не открыли дверь. Я чувствую, что вы отдалились. Обычно, когда я заглядывал к вам, вы приглашали меня к столу. Что-то изменилось.

– Совсем ничего, – сказала она и поняла, что должна сделать – Я как раз собиралась подать десерт. Не хотите ли присоединиться?

Она старалась держать свое дыхание под контролем и продолжала мило улыбаться.

– Было бы неплохо, – ответил он. – Спасибо.

Она осознала, что должна впустить его в дом. Сделав над собой усилие, она протянула руку к двери и почувствовала, как хрустнули суставы, когда она взялась за щеколду и повернула ее. Заскрипели петли.

– Входите. Здесь вам всегда рады.

Отодвинувшись в сторону и пропуская его, она увидела кровь на его подбородке и ту штуку, что высовывалась у него изо рта, но через мгновение поняла, что это игра света и тени. Патриция закрыла дверь.

– Спасибо, – сказал он.

Она чувствовала себя так, словно он приставил к ее виску пистолет. Ей нужно оставаться спокойной. Она вовсе не беспомощна. Сколько раз на какой-нибудь вечеринке или в супермаркете она обсуждала, что чей-то ребенок медлительный или уродливый, и вдруг буквально из ниоткуда появлялся кто-то из его родителей, и она улыбалась ему в лицо и говорила: «О, мы только что говорили о вас и вашем очаровательном малыше!» И никто никогда ни о чем не догадывался.

Она это умела.

– …выкачивали всю кровь и вливали ему чужую, не той группы, – говорил Блю, когда она ввела Харриса в комнату.

– Угу… – Внимание Картера было сосредоточено на еде, а не на словах Блю.

– Ты рассказываешь историю Гиммлера и его лагерей? – спросил Джеймс Харрис.

Блю и Картер молча уставились на вошедших. Внезапно Патриции стали видны все детали комнаты, словно лампочки в люстре засветили в два раза ярче. Момент был преисполнен важности.

– Смотрите-ка, кто к нам пришел, – улыбнулась она. – Как раз к сладкому.

Она подняла свою салфетку и села за стол, указывая Джеймсу на место слева от себя, которое он и занял.

– Спасибо, что пригласили старого холостяка на десерт.

– Блю, – попросила Патриция, – почему бы тебе не убрать со стола и не принести печенье. Хотите кофе, Джеймс?

– Он помешает мне уснуть, а у меня и так проблемы со сном.

– Какое печенье? – спросил Блю.

– Все, что найдешь, – ответила Патриция, и довольный Блю выбежал из столовой чуть ли не вприпрыжку.

– Как вам лето в этом году? – спросил Картер. – Где вы жили прежде?

– В Неваде.

«В Неваде?» – усмехнулась про себя Патриция.

– Очень сухая жара, – продолжал Картер. – Влажность сегодня всего лишь восемьдесят пять процентов.

– Это совсем не то, к чему я привык, – сказал Джеймс. – Очень плохо влияет на мой аппетит.

Патриция думала: имел ли он в виду то, что делал с Дестини Тейлор? Неужели он считает, что питается кровью? Она вспомнила Ричарда Чейза, Вампира из Сакраменто, который убил и частично съел шесть человек, искренне веря, что его организму это необходимо. Затем перед ее мысленным взором снова всплыл странный, напоминающий тараканью лапку шипастый отросток, выглядывающий из человеческого рта, – и как можно было объяснить это? Ее пульс участился, когда она подумала, что эта штука находится так близко от нее, где-то в горле соседа, под тонким слоем кожи, так близко, что можно протянуть руку и дотронуться. Так близко от Блю. Патриция перевела дыхание и заставила себя успокоиться.

– У меня есть рецепт гаспачо, – сказала она. – Вы когда-нибудь пробовали гаспачо, Джеймс?

– Не могу сказать, скорее всего, нет.

– Это такой холодный суп, – пояснила Патриция. – Из Италии[43].

– Все, что было, – радостно провозгласил Блю с порога, прижимая к груди четыре пачки печенья.

– Этот суп очень приятен в жару, – улыбнулась Патриция. – Я запишу вам рецепт.

– Слушайте, – проговорил Картер деловым тоном, и Патриция посмотрела на него, стараясь дать ему понять тайным языком семейных пар, что нужно вести себя как ни в чем не бывало, что в данную минуту они находятся в куда большей опасности, чем он может себе представить.

Картер тоже посмотрел на нее, и Патриция глазами показала ему на гостя, стараясь вложить в свое немое сообщение все, что когда-то было у них в их семейной жизни, и передать взглядом то, что мог увидеть и понять только он. «Веди себя натурально, – говорили ее глаза. – Прикинься дурачком».

Картер прервал зрительный контакт и повернулся к Джеймсу.

– Нужно кое-что прояснить. Вы должны знать, что Патти ужасно переживает из-за того, что сказала полиции.

Патриции показалось, что он ножом вскрыл ее грудную клетку и засыпал туда кубики льда. Слова, что она хотела произнести, застряли в горле.

– Что мама сделала? – удивился Блю.

– Думаю, она сама нам сейчас все расскажет, –