Триггер убийства - Юлия Фёдоровна Ивлиева

отвлекся от своей тарелки. – У меня приятель, байкер, Шатун Боря. Брутальный такой мужик, хорошо за сорок, он ОПГ прошел и борьбой всю жизнь занимается. Для него сначала по морде дать, а потом разбираться – самый нормальный сценарий. У Бори сын. Ну не в папу пошел. Так получилось. Пацана в школе обижали, унижали, били. Боря разборок не устраивал, хотя и самому можно было, и подъехал бы кто надо… Короче, Боря хотел, чтобы сын сам справился. Стал мужественным, агрессивным. На бокс заставил ходить, на кунг-фу, в качалку. Бесполезно. – Григорий засмеялся. – Не может парень дать по морде живому человеку. Красиво руками машет, ногами все эти переходы делает, грушу колошматит тоже нормально. Как живой человек перед ним, все! Ступор. Боря хулиганье отловил, сам отлупил и сыну предлагает: «Бей!» Никак, и все!

Кира хмыкнула и отпила шампанское. Девушка помотала головой и уточнила:

– Не получилось?

– Не-а! В школе с грехом пополам отучились, теперь в институте учится. Все спокойно. Но бить парень так и не научился. Шатун там что-то вычитал, даже на тестостерон анализ делали «каскадно», кажется это называется… нет, не получилось. Мужское воспитание не помогло. – Григорий снова занялся своей едой.

Фраза резанула слух Киры, хоть и сказана была не о ней. Возможно, она тоже не научится бить. Во всяком случае, сейчас было самое подходящее время рассказать о бое на ринге. Ее последнем бое. Но Кира промолчала. Не смогла.

– Укусы, выдранная печень, и я бы еще добавила вот эту последнюю реакцию тела, когда оно раскрывается, резко и пугающе, это ненависть к жертве. – Кира замерла, только глаза моргали часто, будто в голове мелькали кадры фильма и она их переключала.

– Чтобы сделать человеку что-то плохое, его необязательно ненавидеть, – пояснила Вергасова, – достаточно не считать этого человека человеком. Мошенники держат своих жертв за лохов, тупых животных, которых надо обобрать. Воры обкрадывают не людей, таких как они, они обворовывают мешки с деньгами. Для убийцы его жертвы это, ну… поросеночек, который визжит от страха, пока ты его режешь. Там кайф в контроле. Маньяк поймал – жертва орет, трепыхается, боится. Ему нравится, он контролирует процесс. Порезал, пальцы отрезал, заточкой потыкал – жертва орет от боли. Маньяк в восторге. О! Я велик! Власть, страх, боль – это все он устроил. Он всю жизнь жертвы контролирует. Труп потом менты найдут, вообще вся округа будет в панике.

Кира вертела в руках меню, пустой стакан, меняла положение ног. Ей не сиделось на месте. Самбуров позвал официанта.

– А у нас прослеживается конкретная ненависть. Ненависть до умопомрачения. Такая затмевающая все, что привела к психозу.

Подполковник расплатился, и они вышли на улицу.

– Итого. У нас получается интересный портрет. – Они медленно шли по набережной Ялты. – Мы ищем психопата, ненавидящего настолько, что от представления мучений и смерти свой жертвы он уже перешел непосредственно к убийству.

– Угу, – подтвердила Кира. – Он многократно мысленно проиграл этот сценарий, и просто мечты и представления перестали приносить ему удовлетворение.

– Он уже воплотил свой сценарий в жизнь. Дважды. Истязал, мучил, получал удовольствие от страданий жертвы и убил.

– Да, – вздохнула Кира. – Выбор сделан, он поставил себя выше всех, удовлетворил потребность во власти, самоутвердился.

– А ненавидит он по конкретной причине. Ненавидит именно Родионова и Монголина. – Григорий помолчал. – Возможно, еще кого-то.

– Да, сколько человек в списке, мы не знаем, – признала Кира. Это как раз тот момент, который не давал ей покоя больше всего.

Скольких человек маньяк собирается убить? Скольким она сможет спасти жизнь? Был еще один вопрос.

Кира в порыве, в желании поделиться взглянула на Григория. Но его взгляд был устремлен к морю. Стоило ли ревновать к подобной конкуренции? Девушка прикусила губу и промолчала.

– Он педантичен, рационален, аккуратен, следы оставил намеренно, зная, что они никуда не ведут, – продолжил подполковник Самбуров. – Весьма организованный субъект.

– Вот это мне не нравится, – призналась специалист по психопатологии. – Все преступление идет по продуманному и подготовленному им плану. Он не совершает ошибок. Потому что все тщательно организовано. Это неправильно. Здесь еще что-то… Что я не вижу?

Это был вопрос к Самбурову. Он внимательно посмотрел на девушку, вложив во взгляд всю поддержку, понимание, восхищение, которые только смог.

– Увидишь, – пообещал он.

Собирался пойти дождь. Сизое небо провисло до самого моря, горы окутывала туманная дымка, светлые выбеленные солнцем дома ползли по склону. Пейзаж был настолько красивым и ярким, что казался нарисованным.

– Андрею Родионову не нравилось в Крыму. И он не собирался здесь задерживаться. К тому же ему было необходимо срочно оказаться в Краснодаре и закончить дела с банкротством и с долгами, но он не уезжал, – продолжал рассуждать Григорий. – Он ждал деньги. Ему должны были еще заплатить. Жертва его шантажа не захотела платить, возможно, решила, что Родионов не остановится и будет требовать еще. Поэтому предпочла его убить.

– У-у-у! – Кира помотала головой, сморщила нос. – Тот, кого Родионов шантажировал, не знал Андрея до того, как он приехал в Крым. Сколько бы денег Андрей ни потребовал, это было здесь и сейчас. Ненависть не успела развиться в психоз, стать навязчивой идеей и реализоваться вот в этот сценарий, который случился.

– Хорошо, – согласился Самбуров. – А если так. Родионов знал того, кого шантажировал. Когда-то давно. Сделал этому человеку что-то ужасное, нестерпимое, причинившее боль. Невыносимые страдания.

Мужчина посмотрел на Киру, он ждал ее реакции.

– Хорошо. Допустили, – согласилась она.

– Много лет этот человек мучился, ненавидел Родионова, представлял, как отомстит, как убьет, – продолжил Самбуров. – Предварительно, конечно, заставив помучиться.

– Угу, – кивнула Кира. На ее лице воцарилось спокойное и понимающее выражение.

– И тут объявляется Родионов и поднимает волну старых эмоций. Он раздражает, бесит до печеночных колик тем, что жив, здоров и ведет беззаботную жизнь. Еще и начинает шантажировать. Да так, что отказать никак нельзя, только заплатить. Ну Родионову заплатили, а потом человек пришел в себя, осознал, что можно ведь и двух зайцев одним выстрелом. И бац! Что-то перемкнуло. Он убивает Родионова. И шантажист больше шантажировать не сможет, и этот, как его… психотический сценарий реализован.

– Угу, – снова произнесла специалист по психопатологии, на этот раз заинтересованно и даже соглашаясь.

– Ну так, да… если убрать детали, то возможно… – Девушка кивала, что-то прикидывая в уме.

– Если убрать детали? – уточнил Самбуров. – А дьявол, как всегда, кроется в деталях?

– В них, Гриша, в них, – тяжело вздохнула Кира Вергасова. – И как мне кажется, всех деталей я и не вижу.

– И это одно убийство, а у нас потом еще одно случилось. Монголина за что убили? – Возникла продолжительная пауза. – То есть Монголина-то тоже есть желающие убить. И есть за что. Но вот чтобы совпало в одно время и в одном этом самом желающем. Да еще с таким ярким психическим посылом.

– Вот