Удушающая сладость, заиндевелый пепел. Книга 2 - Дянь Сянь

Верховного владыки демонов. Прошу Верховного владыку дать указания.

Услышав такое, я разозлилась. Бессмертный лис желает видеть «супругу Верховного владыки демонов», и демоненок запрашивает у того «указаний»! За кого они меня принимают? Какое чудовищное неуважение! Разумеется, я ничем не выдала себя.

Привычно возмутилась в глубине души – и только. До чего же страшный зверь – эта моя «привычка».

– Она не принимает, – отчеканил Феникс, продолжая писать и даже не подняв головы.

– Слушаюсь! – Демоненок исчез, но вскоре вернулся. – Докладываю Верховному владыке: достопочтенный Бессмертный владыка Юэ Лао сказал… сказал… Он сказал, что у отказа должна быть причина.

Писчая кисть перестала порхать по бумаге. По-прежнему не поднимая головы, Феникс невозмутимо произнес:

– Супруга носит под сердцем дитя, ей необходим покой и отдых.

Демоненок удалился. Отогнав сонных мошек, я в испуге вскочила:

– Когда это у меня под сердцем появилось дитя?

Феникс наконец-таки поднял голову и спокойно сообщил:

– Скоро появится.

Я почувствовала, как моя точка инь-тан потемнела.

Вскоре Феникс закончил выводить иероглифы, собственноручно наклеил лист на основу и повесил готовый свиток на стену – прямо напротив изголовья кровати. Я посмотрела на свиток. На нем красовались четыре иероглифа, исполненные на редкость красивым почерком: изящным, как танец феникса, и стремительным, точно полет дракона [123]. «Награда небес ждет прилежных» – значилось на свитке.

Тут у меня потемнела не только точка инь-тан. Я помрачнела. Действительно, с недавних пор мы стали гораздо чаще заниматься парной культивацией. Я не знала, в чем заключается ее истинная суть, но понимала, что после на свет появляются дети.

Меня охватила тоска. Я тосковала днем и ночью. Тосковала во время парной культивации и в остальное время тоже. Вскоре по неизвестной причине Феникс приуныл. Он падал духом день ото дня и в конце концов совсем загрустил, мало ел и плохо спал. Его грусть смешалась с моей тоской и преумножила ее.

И вот наступил день, когда Феникс не стал заниматься со мной парной культивацией. Он сидел в изголовье кровати и сурово смотрел на меня, смотрел так долго, что по моей спине побежали мурашки. Тогда Феникс нарушил молчание:

– Цзинь Ми, я задам тебе один вопрос, а ты честно на него ответишь.

Я тут же послушно закивала головой. Я готова была принести любые клятвы и рассказать все без утайки, лишь бы Феникс перестал грустить без причины.

Кто мог подумать, что он еще полдня не вымолвит ни слова?.. Никогда прежде я не видела, чтобы Феникс так долго терялся в нерешительности и тревоге, поэтому удивилась. Может быть, он задумал со мной развестись или взять наложницу? Эта мысль так сильно меня напугала, что я подскочила на месте. После этого Феникс заговорил:

– Цзинь Ми, ты не хочешь родить мне ребенка?

Что? Когда я узнала, что о наложнице речи не идет, у меня словно гора с плеч свалилась.

– Конечно, хочу, – заверила я.

Лицо Феникса заметно посветлело, а напряженное тело слегка расслабилось. Он тут же с нажимом спросил:

– Тогда почему с того дня, как я впервые заговорил о ребенке, ты выглядишь печальной и подавленной?

Вот, оказывается, что его тревожило. Что ж, я дала самый правдивый ответ:

– У меня упадок духа перед зачатием.

Феникс опять помрачнел:

– Откуда у ягоды упадок духа перед зачатием?

«Почему это у ягод не может быть упадка духа?» – мысленно вскипела я.

Привычно дождавшись, когда мой внутренний «вспыльчивый господин» прекратит буянить, я пожаловалась:

– Я правда очень переживаю. Ведь непонятно, что за зверь у меня родится…

Когда с моих губ слетело слово «зверь», мне показалось, что из головы Феникса вырвался язычок кармического огня алого лотоса. Я бросилась объяснять:

– Сам посуди. Мой отец – вода, мать – цветок, а родилась у них я – инеевый цветок. Предыдущий Небесный Император был драконом, Небесная Императрица – фениксом, а родился у них ты – феникс. Мать Рыбешки была алым карпом и от Небесного Императора родила дракона. Бессмертный владыка Юэ Лао – брат Небесного Императора, но родился лисом… Поэтому я ни в чем не уверена. Я – инеевый цветок, ты – феникс, что за ребенок у нас родится? Эти мысли меня очень тревожат…

Феникс прыснул со смеху, и на его щеках появились ямочки. Он щелкнул меня по лбу:

– Кое-кто из царства Ци боится, что небо рухнет! Придет время – и ты все равно это узнаешь.

Наконец Феникс избавился от своих тревог, его грусть развеялась, а тоска отступила. Зато для меня вскоре настали тяжелые времена. Бедная моя талия…

Спустя полмесяца небеса вознаградили нас за прилежание, я и впрямь забеременела. Мой упадок духа, вызванный страхом перед зачатием, плавно перетек в предродовую хандру. Я каждый день дрожала от ужаса, что у меня родится какая-нибудь диковинная зверушка, вроде бессмертного лиса или Фыркающего владыки – более странных существ я в жизни не встречала.

Прошло пять лет, и моя предродовая хандра сменилась послеродовой. У меня родился младенец, чьим истинным телом оказалась… малая белая цапля. Цапля. Малая белая цапля. Ох! Всем ведь известно, кто такая белая цапля! Это водоплавающая птица! Птица, плавающая в воде! Мелкая, слабая пташка. Родись у меня сильная, напористая птица, ястреб или сокол, было бы намного лучше! Хотелось засунуть ребенка назад и родить заново.

Зато Феникс был невероятно счастлив. Я никогда не видела, чтобы он так сиял. Даже в день нашей свадьбы этот мужчина был очень сдержан. Чем же теперь так восторгался?

Феникс умел читать мои мысли, поэтому обнял меня и попытался утешить:

– У детей и внуков свое счастье [124].

Дети и внуки? Я из-за одного сына с ума схожу – куда мне думать о внуках? Однако, глядя на личико малыша – круглое, точно пончик, и нежное, подобно галушке из клейкого риса, – чувствуя, как крепко он хватает меня за палец, слушая его невинный, беззаботный смех, я понемногу успокоилась. Я поняла, что малая белая цапля – самая прекрасная и чистая птица на свете, а одно белоснежное перышко с ее крыла дороже тысячи орлов.

К тому же, если в кромешном мраке кровавого Демонического царства родилась белоснежная непорочная птица, значит, наш малыш воистину вышел из ила, но им не запачкан!

Феникс дал сыну имя Тан Юэ [125]. Имя показалось мне знакомым. Позже я вспомнила, что так называлась лавка семьи, в которой я жила, переродившись в Земном царстве. Так выяснилось, что Феникс, оказывается, бывает ленивее меня.

3. Рыбалка

Хотя настроение Феникса не отличалось