Удушающая сладость, заиндевелый пепел. Книга 2 - Дянь Сянь

Какое-то время мы с Фениксом молча глядели друг на друга, ожидая, кто первым сделает ход. Ветер приподнял прядь его распущенных волос и пощекотал мой нос. В сердце закралось недоброе предчувствие.

Заметив, что ко мне приближается черное как туча лицо Феникса, я оцепенела от страха. Он же просто дернул меня за волосы и холодно осведомился:

– Ты еще долго собираешься на мне лежать?

От испуга у меня по спине побежали мурашки. Я кое-как нащупала руками опору – нечто выпирающее на теле Феникса – и встала на ноги. Выпрямившись, я увидела, что Феникс нахмурился и побледнел.

– Ты!

Я? Да что опять не так? Я совсем растерялась. Мрачно уставившись на мои руки, Феникс отчеканил:

– Немедленно выйди вон!

Я, конечно, не ожидала от этой птички ни великодушия, ни доброжелательности, которые свойственны нам, фруктовым духам, но мне и в голову не приходило, насколько изощренной может оказаться его месть. На следующий день Феникс превратил меня в палочки для еды. Я отправляла пищу в чужой рот, а сама не могла съесть ни крошки и готова была рыдать от обиды…

На третий день к Фениксу в гости пожаловала бессмертная дева Чан Э из дворца Великого холода в сопровождении Лунного зайца. Одним движением пальца Феникс превратил меня в кочан сочной капусты. У Лунного зайца засверкали глаза, и он кинулся ко мне. К счастью, дева Чан Э успела его поймать, иначе я бы наверняка сгинула в заячьей пасти… Я провела под жадным взглядом Лунного зайца целый большой час и поняла, почему учитель Ху так боялся зайцев. Это действительно самые жуткие звери на свете!

На четвертый день подлый Феникс превратил меня в барабан и лупил по мне до тех пор, пока голова не пошла кругом.

За четвертым днем последовал пятый, шестой, седьмой, восьмой… Только спустя восемь дней Феникс наконец оставил меня в покое. После такого возмутительного обращения я решила больше не иметь дела с этой вздорной птицей.

К тому же на улице я ненароком подслушала разговор двух слуг. Один украдкой шепнул другому:

– Поговаривают, что на днях Второй принц с кабинетным прислужником прямо на письменном столе… занимались парной культивацией… Так у стола даже ножка подломилась…

Второй слуга вытаращил глаза и в изумлении поцокал языком:

– Вот это мощь! Вот это сила!

Я подняла голову и посмотрела на небо, где палило яркое солнце. Вот это – мощь.

У нас, фруктовых духов, между прочим, тоже есть характер. После того как Феникс мучил меня восемь дней кряду, превращая во все подряд и не считаясь с моим мнением, я решила уйти от него. С того дня небо прояснилось, а вода засияла пронзительной синевой. Даже Фэй Сюй казался милее, чем прежде. В свободное время я составляла компанию бессмертному лису. Мы смотрели пьесы и слушали оперу. Бессмертный владыка Юэ Лао высказывал свое мнение о редких сборниках эротических картинок. Время пролетало незаметно.

Однако кое-что омрачало идиллию. Хотя без Феникса солнце светило ярче, птицы щебетали громче, а цветы благоухали слаще, больше никто не разучивал со мной заклинания и мантры. Мои и без того скудные духовные силы перестали расти. Поразмыслив, я решила отречься от тьмы и обратиться к свету, попросив бессмертного лиса обучить меня секретным техникам преумножения духовных сил. Владыка Юэ Лао охотно согласился.

Перво-наперво бессмертный лис торжественно разложил передо мной на столе целый набор блестящих швейных иголок самой разной длины и толщины, после чего заявил:

– Вдевание нитки в иглу [144] – основа постижения всех секретных практик. Сама подумай: если игла, которая не толще бычьего ворса, не будет порхать у тебя в руках, как ты справишься с уймой тяжелых артефактов? Вот поэтому у каждого успешного небожителя должна быть при себе хорошая швейная игла.

Затем Бессмертный владыка Юэ Лао с упоением поведал историю каждой иглы из своей обширной коллекции и великодушно разрешил мне выбрать одну, пообещав ночью показать, как вдевать в нее красную нить. Я не могла взять в толк, почему лис, чье зрение оставляло желать лучшего, предпочитал вдевать нить в иголку глубокой ночью при свете крошечной, размером с бобовое зернышко лампы.

Когда я в недоумении спросила его об этом, бессмертный лис лукаво улыбнулся:

– Ночью на меня нисходит вдохновение. Ночь подарила мне черные глаза, они помогают обнаружить порочные связи.

Однако духовные силы определенно имели мало общего со швейными иглами и порочными связями. Я провела десять дней, обучаясь у бессмертного лиса вдевать нитку в иглу, но мои духовные силы нисколько не возросли. Вместо этого у меня рябило в глазах, а при виде любого отверстия тут же хотелось засунуть в него красную нить.

Размышляя над тем, стоит ли продолжать обучение у бессмертного лиса, я услышала, что через пару дней во дворце Ветвей платана состоится праздник Двойной Пятерки [145]. В честь него намечалось шумное веселье и гонки драконьих лодок [146], любимые смертными. По слухам, в этот день должны были чествовать какого-то храбреца, который бросился в реку и утопился. Этот смельчак недавно вознесся на небеса и присоединился к сонму бессмертных. Феникс восхитился его литературными талантами, пригласил во дворец Ветвей платана и назначил своим секретарем. Повелитель огня также распорядился устроить гонки драконьих лодок и отметить праздник Двойной Пятерки в соответствии с обычаями Земного царства.

Вроде бы сущие пустяки, однако Фэй Сюй шепнул мне на ухо, что на празднике к столу подадут цзунцзы. Смертные готовили цзунцзы из банановых листьев, сворачивая их треугольником и начиняя клейким рисом, мясом или сладкой бобовой пастой. Разумеется, в Небесном царстве не привыкли так мелочиться. Феникс сделал широкий жест и объявил, что начинкой послужат духовные силы. Духовные силы! Ненаглядные духовные силы!

В Земном царстве было принято подавать на стол цзунцзы с разной начинкой: соленым мясом, яичным желтком, каштанами, ядрами абрикосовых косточек… В Небесном цзунцзы тоже должны были как-то различаться между собой. Фэй Сюй сказал, что в самые простые завернут только один год духовной силы, но их изготовят очень много. Чем больше духовных сил завернут в цзунцзы, тем меньше таких цзунцзы окажется на столе. А в их числе будет всего один императорский – в нем спрячут пятьсот лет духовных сил! Целых пятьсот!

Будда как раз на столько же заточил Великого Мудреца, Равного Небу [147] под горой Пяти Стихий. Если заполучу императорский цзунцзы, то избавлю себя от