Удушающая сладость, заиндевелый пепел. Книга 2 - Дянь Сянь

Так наследный принц повстречал красавицу, в поисках которой тщетно стоптал железные сапоги. Радость в его душе смешалась с печалью. Он был счастлив, что красавица не оказалась вымыслом и принадлежала сонму бессмертных, но в то же время печалился, потому что узнал в ней Повелительницу цветов, известную холодным нравом и тягой к уединению. Принц понимал, что покорить сердце красавицы будет непросто.

Опера в саду воспевала крепкие узы любви, арии следовали одна за другой. Только земные актеры даже представить себе не могли, что их волшебное пение связало воедино судьбы двух бессмертных.

На другой день в Небесном царстве устроили грандиозный банкет. Повелительница цветов тоже оказалась в числе приглашенных.

Посреди банкетного зала установили сцену, имитирующую театральный помост из Земного царства. Гости подивились нововведению, прервали беседы о высоких материях, затаили дыхание и приготовились слушать. Заиграла музыка, прозвучали первые слова арии. Повелительница цветов уловила знакомый напев и с удивлением поняла, что как раз вчера слышала эту оперу в Земном царстве. Она подняла голову и встретилась взглядом с парой влюбленных глаз, взиравших на нее со сцены.

Как известно, яркие одежды привлекают красавиц [139]. Зная, что Повелительнице цветов понравилась земная опера, наследный принц репетировал всю ночь напролет, чтобы пением завоевать благосклонность любимой.

Лился чарующий напев:

Пурпурная свежесть и алая юность

Раскрылись весною. А как хороши они рядом

Со старым колодцем и ветхой стеною.

Столь дивного утра пленительный вид

Когда еще видела я?

Отрадные мысли и радостный труд

Семья обретет ли моя?

Рассвет разгорелся, багрянец бледнеет,

Окно зеленеет, а тучки алеют.

Дождя шелковинки и ветра лобзанье,

Узорная лодка на волнах в тумане.

Росли мы за ширмой – и вот пленены

Весенней красы увяданьем.

С тех пор наследный принц то и дело приглашал Повелительницу цветов в Небесное царство послушать оперу, цитируя в своих приглашениях строки из пьес. Все пьесы неизменно были о влюбленной паре.

Сюжеты оперы кунцюй [140] повествуют о чувствах. Так под звуки историй о любви зародилась и эта любовная история. Наследный принц вел себя крайне учтиво, был предупредителен и нежен. Повелительница цветов мало знала о жизни, помыслы хранила наивные и чистые. Как могла она устоять?

Она не ведала, что тексты пьес – лишь красивые сказки, которые мужчины пишут для женщин. Эти сказки полны романтики, имеют счастливый конец и заставляют женщин поверить в любовь.

Она обладала великодушием Будды, избегала суеты, не разбиралась в мирских делах. Он гордый наследный принц, любвеобильный и чувственный, – разве можно было ждать от него постоянства? Случай свел их вместе в Земном царстве, но это было ошибкой. История, положившая начало их любви, оказалась одной сплошной ошибкой!

Глава 3

Кабинетный прислужник

– Это что такое?

– А?

Я так долго растирала тушь, что меня сморил сон. Неожиданный вопрос Феникса застиг меня врасплох, я распахнула глаза и с нарочито бодрым видом уставилась на Повелителя огня. Тот хмурился и смотрел куда-то в сторону. Я проследила за его взглядом и заметила стопку книжек в синих обложках, придавленных ножкой письменного стола. Их беззащитный вид вызывал сочувствие и жалость. Уж я-то прекрасно понимала, как тяжко находиться под чьим-то гнетом.

Я вспомнила, что утром практиковалась в магии и решила для пробы превратить письменный стол в черепаху. Вот только едва закончила читать заклинание, как стол, вместо того чтобы стать черепахой, с треском накренился, охромев на одну ножку. К счастью, повреждение не слишком бросалось в глаза. Я взяла первые попавшиеся под руку книжки, подложила их под ножку, и стол снова обрел равновесие. Кто же знал, что острый глаз Феникса сразу обнаружит поломку?..

У злодея сердце редко дрожит от страха, но тот, у кого оно дрожит, наверняка злодей. Собравшись с духом, я ответила:

– Это книги. Я их подложила, чтобы стол не шатался.

Феникс приподнял брови. Повинуясь движению его пальца, стопка выскочила из-под стола и легла перед ним. Стол, заставленный письменными принадлежностями, с грохотом завалился набок, увлекая за собой кисти, тушь, бумагу и тушечницу, и те чуть не попадали на пол. К счастью, я успела подхватить и выровнять столешницу, удерживая ее на весу.

Я чуть запястье не сломала под тяжестью стола из эбенового дерева, которое, как известно, даже в воде тонет! Феникса же это ни капельки не волновало. До чего же злобная птица! Взяв одну из книжек, он пробежал глазами название и зачитал его вслух:

– «Весенних красок [141] буйство в саду не удержать»?

Нахмурившись, Повелитель огня бросил на меня косой взгляд. Листая страницы, Феникс мрачнел все больше. Наконец он швырнул книгу на стол и выпрямился:

– И этими книгами ты подпирала мой стол?

А что с ними не так? Подняв голову, я посмотрела на открытые страницы лежавшей на столе книги. Хм, обычный альбом с «весенними» картинками. Почему этот парень так разозлился? Или ему не понравилось, что эротические сцены прорисованы не во всех деталях? Желая умилостивить Феникса, я предложила:

– Если Вашему Высочеству не по душе эта книга, у меня в комнате еще много таких. Можете выбрать ту, которая вам понравится.

– Цзинь Ми! – окончательно рассвирепел Феникс.

И все бы ничего, только вдобавок он решил стукнуть кулаком по столу. Вот уж действительно: вслед за снегом ударил мороз [142]. От резкой боли в запястье я разжала пальцы, послышался раскатистый грохот. Я так устала удерживать стол на весу, что не устояла на ногах и повалилась прямо на Феникса. Когда попыталась выпрямиться, мой пояс за что-то зацепился. Я дернулась, раздался треск рвущейся ткани, и на пояснице образовалась дыра.

Позади раздался чей-то растерянный возглас. Я обернулась, сгорая от стыда. У входа стояли Ляо Тин и белобородый старец, потрясенно взирая на меня, Феникса и царивший в кабинете беспорядок. Занесенная над порогом нога старца застыла в воздухе.

– Не двигайся! – грозно шепнул мне на ухо Феникс. Обхватив мою талию, он прижал меня к груди.

У старца затряслись усы и запылали щеки. Он посмотрел на небо, затем на разбросанные по всему полу альбомы с «весенними» картинками и пробормотал:

– Весна пришла… Да, весна…

Продолжая бубнить себе под нос какую-то несуразицу, старец развернулся и ушел. В комнату ворвался порыв весеннего ветра, который разметал по полу эротические картинки о господине