Нерожденный - Владимир Контровский

– Товарищи, а я, кажется, понял, в чём дело.

Взгляды десятков глаз сошлись на нейрофизиологе; зашевелились и подняли головы даже дремавшие – усталые люди спали здесь же, на матрасах, разложенных вдоль стен.

– Мысли, напряжённость мыслей… Вы очень правильно сказали, Игорь Васильевич, так оно и есть! Блок управления, да, блок управления…

– Не понимаю, – пробормотал Капица.

– Сейчас объясню, – Бехтерев встал и заходил по комнате, разгоняя папиросный дым. – «Мыслию своей можно перевернуть мир», сказал Миязака своей возлюбленной двадцать лет назад. Это не фигура речи, нет: он имел в виду непосредственное воздействие мысли на явления окружающего нас мира. «Мысль человеческая может всё: и погасить огонь, и вновь его зажечь, и отменить земное тяготение», и так далее.

– Это вы о заклинаниях, Пётр Владимирович? – спросил Прохоров.

– Не иронизируйте, молодой человек, – оборвал его Бехтерев. – Мысль человеческая так же материальна, как и всё в нашем мире, и она может с этим миром взаимодействовать. Вы знаете о биотоках головного мозга? Слышали об этом? А я с этими биотоками работаю и могу сказать с уверенностью: они связаны с мыслительной деятельностью. Связь эта сложна, она нелинейна, но она есть, хотя покамест мы ещё не можем однозначно соотнести разность электрических потенциалов с какой-то определённой мыслью. Думаю, Миязака тоже не смог этого сделать, зато он сделал другое: он систематизировал все электромагнитные колебания – весь спектр – и привёл их к общему знаменателю.

– Единая теория поля, – выдохнул Капица, – над которой трудится Эйнштейн…

– Да, – Бехтерев энергично кивнул. – «Вселенная едина. И светлячок на ветке, и далёкая звезда – явления одного порядка, надо только это понять» – это тоже слова Миязаки, сказанные им Дженни. Надо только это понять – и он понял. И в его единой системе полей нашлось место не только полю магнитному, электрическому, электромагнитному, но и полю ментальному – полю мысли, – ибо физический смысл всех этих полей один и тот же. Нужно проникнуть в суть вещей, вот он и проник. Могучий интеллект у этого японца… Но мысль человеческая, поистине необъятная – вообразить можно всё, что угодно, – ничтожно слаба по своей энергонасыщенности: мыслью не погасишь даже пламя свечи и не забьёшь гвоздь. Но если эту мысль вооружить инструментом, исполнительным механизмом, усилителем, она станет орудием универсальным. Излучатели «миязака» – это молоток для забивания гвоздей.

– Подаём управляющий сигнал на сетку лампового триода, – вставил Борис Курчатов, – а дальше…

– Именно так. Помните фразу о блоке управления? Так вот, блоком управления для «миязак» служит человек: его мозг. И этому есть подтверждение, – Бехтерев подошёл к столу и начал рыться в бумагах. – Где это тут у нас… Так, донесения… А, вот! Сержант Клюев, видевший «миязаку» в бою, был удивлён тем, что оператор излучателя «вёл себя как сонная тетеря». Действительно странно: идёт бой, установка работает, а её оператор спит себе без задних ног. Сержант ошибся: оператор-самурай не спал – он находился в состоянии боевого транса. Он слился со своей машиной. Сатори – есть такое понятие в дзен-буддизме.

– Синхронизация биотоков головного мозга с электромагнитным полем излучателя, – Курчатов не увлекался восточной экзотикой, он мыслил технологическими терминами. – Да, это возможно, я так думаю. Но погодите, что же это получается? По-вашему, у японцев есть тысячи высокообразованных солдат-операторов, отлично разбирающихся во всех тонкостях молекулярных и субатомных процессов?

– А этого не нужно. Согласно восточному миропониманию, суть вещей можно только почувствовать, ощутить, пережить, но нельзя познать разумом. Дзэн нацелен на центральное событие в жизни, которое не подать на анатомический стол интеллекта. Японцы не познают явления мира в нашем понимании – они их ощущают.

– Как собака: всё понимаю, только сказать не могу, – пошутил кто-то из молодёжи и тут же сник под сердитым взглядом Курчатова.

– Система «человек-машина», которую представляет собой «миязака» и её оператор, – продолжал Бехтерев, не обращая внимания на сконфузившегося шутника, – способна на всё.

– На всё? – переспросил Ландау с сомнением в голосе.

– Абсолютно – ограничений нет. Качественные характеристики воздействия зависят от изощрённости ума оператора, а количественные – от располагаемой энергии, влитой в «миязаку». Что мы, собственно, и наблюдаем: в апреле японцы останавливали авиационные двигатели, а в июле они уже блокировали взрывчатые вещества. Самураи приобретают опыт обращения с «миязаками», и что будет дальше, я не знаю: боюсь даже предполагать…

– Не надо предполагать, – прервал его Курчатов, – надо предлагать. Что конкретно вы предлагаете, Пётр Владимирович?

– Я предлагаю следующее: основываясь на высказанных мною соображениях, вы делаете электромагнитный излучатель переменной частоты. А я сяду за его рычаги – думаю, у меня это получиться лучше, чем у любого из здесь присутствующих: я нейрофизиолог.

…Когда жарко полыхавшее соляровое пламя, разожжённое на секретном полигоне под Москвой, сначала послушно сникло и погасло, а потом вспыхнуло вновь, подчиняясь беззвучной команде оператора «изделия СР-1»[74], наблюдатели – учёные и военные – дружно разразились радостными возгласами.

– Работает, – тихо поговорил Бехтерев, буквально сползая с операторского сидения «изделия» и пошатываясь. – Получилось…

– Получилось, получилось, Пётр Владимирович! – прорычал Курчатов, тиская его в объятьях. – На поток мы эти машинки поставим быстро, сложного в них ничего нет. Только где взять для них операторов? Мы же не японцы с этим их дзёном…

– Найдём, Игорь Васильевич. С воображением у нас, у русских, всё в порядке. Мы народ мечтателей: который век бредём по колено в грязи, кровью харкаем, перемогаем беды-невзгоды, а всё никак, – Бехтерев слабо улыбнулся, – не расстанемся с мечтою о счастье для всех и о светлом будущем.

«Соловей-разбойник» СР-7 – «русский ответ самураям», 1946 год

Первые боевые излучатели СР-3 и СР-4 поступили в войска дальневосточных фронтов в начале сентября 1945 года. И вовремя: над Тихим океаном вовсю сгущались грозовые тучи, посверкивая и погромыхивая.

Глава пятнадцатая. Война без правил

Тёмная вода, вспоротая острым носом, с шипением обтекала стальные борта крейсера и свивалась за его кормой в длинный бурунный шлейф, оставленный корабельными винтами.

Тяжёлый крейсер US Navy «Индианаполис» шёл сквозь ночь с Тиниана к атоллу Улити, в громадной лагуне которого, способной вместить сотни кораблей и судов, укрылся флот адмирала Хэлси, отброшенный «миязаками» от Филиппин.

Командир «Индианаполиса», кэптен Маквэй, покинул Марианские острова с чувством выполненного долга: особая миссия, возложенная на его корабль и продолжавшаяся две недели, была выполнена. В середине июля 1945 в Сан-Франциско крейсер принял на борт секретный груз: здоровенный металлический цилиндр, напоминавший коробку для дамских шляп и занявший место в командирском салоне, и несколько ящиков, размещённых в ангаре для гидросамолётов[75]. Моряков «Индианаполиса», понятное дело, очень интересовало, что в этих ящиках, однако офицеры, сопровождавшие таинственный груз, хранили молчание, а их подчёркнуто-отстранённое поведение не располагало к откровенным разговорам. «Это что же получается, – подумал Маквэй, заметив у офицеров сопровождения таинственного груза эмблемы медицинских войск, – бактериологическая война? Хм, да по мне на самураев можно пролить хоть адскую серу, лишь бы она прожгла эту их проклятую магию!». Капитан Маквей уже знал о поражении US Navy у острова Лусон, и это известие его ошеломило.

«Индианаполис» выполнил задание чётко и в срок: выйдя из Сан-Франциско, крейсер пересёк океан, заскочил на несколько часов в Пёрл-Харбор, пополнил запас топлива и в ночь с 26 на 27 июля 1945 года прибыл в пункт назначения – на остров Тиниан.

Разгрузка на рейде прошла быстро и деловито. Маквэй поймал обрывок фразы «…груз уже ждут в пещере адмирала Какута». Что это за пещера, кэптен знал: в ходе боёв за остров там укрылся командующий обороной Тиниана вместе со своим штабом. Подступы к пещере были заминированы, японцы яростно отстреливались, и тогда морские пехотинцы подорвали вход в пещеру, наглухо замуровав её защитников. После взрыва из-под завала какое-то время слышались одиночные выстрелы, а потом всё стихло. «А теперь, значит, в пещере оружейная мастерская, – подумал Маквэй. – Надеюсь, души павших японцев не будут мешать нашим парням делать своё дело. Вряд ли «миязаки» способны вызывать кровожадных призраков из мира теней, хотя – кто его знает».