Похоронный марш марионеток - Фрэнк Фелитта

— Я верю тебе, верю.

Он помолчал, глядя на кофейные чашки, затем перевел взгляд на океан и снова повернулся к ней. Кей была необыкновенно красивой. Когда женщина счастлива, оттого что любима, она прекрасна.

— Кей, я многих преступников упрятал в тюрьму. Одного я очень хорошо помню. Роджер Маккиммон… Год назад его застрелили в Орегоне.147 А до этого он совершил вооруженное нападение в Голливуде. Я арестовал его, и он меня возненавидел. Я приказал Бронте не упускать его из виду. Через два года его выпустили под залог, но я продолжал держать его в поле зрения и заносил данные в компьютер.

Он вдруг запнулся, почувствовав, что ему трудно об этом говорить. Кей поняла это и положила руку ему на колено.

— Я возвращался с Маргарет из кино домой. Мы смотрели «Звездные войны».148 Никогда не забуду тот вечер. Тысячи людей на тротуарах, кинотеатр переполнен, стоянки забиты машинами.

Кей внимательно посмотрела на него. Выражение лица Сантомассимо стало напряженным.

— Что случилось в тот вечер, Фред?

— Он выстрелил. Пуля отрикошетила от счетчика на автостоянке и влетела в машину через открытое окно со стороны Маргарет. Оцарапала ей щеку и прошла сквозь крышу автомобиля. У меня с собой не было оружия. Я выскочил из машины и принялся искать его как одержимый. Для Маргарет это стало сильным потрясением, она несколько месяцев не могла прийти в себя. Она похудела, стала ужасно рассеянной… начала обвинять меня… Я не знаю. Я должен был предвидеть… должен был защитить ее…

Кей поцеловала его и сказала:

— Ты слишком сильно волнуешься за своих женщин.

— Но, Кей, я же знал, что он охотится за мной. В суде он предупредил, что достанет меня.

— Ты не можешь винить себя, Фред. Ты же старался держать его в поле зрения. Ты сделал все, что мог.

— На мне лежала ответственность за Маргарет, и я знал, что он меня ненавидит. Я знал, что он вышел из тюрьмы. Почему же у меня не было при себе пистолета? О чем я думал? Когда я увидел кровь на щеке Маргарет… — Он тяжело вздохнул. — Это очень осложнило наши отношения. О чем я думал, Кей? Как я мог так рисковать? Ради чего?

Она придвинулась совсем близко:

— Элементарно, дорогой Ватсон. Если человек хочет избавиться от того, кого любил, то, когда с тем, другим, действительно происходит какое-либо несчастье, он испытывает чувство вины. Почитай Фрейда.

— Фрейда? Он может объяснить, почему из-за меня чуть не убили Маргарет?

Кей придвинулась и обняла его.

— Ты боишься за меня?

— Да. Я не могу тебя потерять. Ты вернула меня к жизни, Кей.

Она не разжимала рук. Он чувствовал, что она дрожит, и медленно гладил ее по спине. Он вдруг понял, что верит в нее, как многие верят в Бога.

— Я сумею защитить тебя. — В его голосе послышалась решимость. — Больше никакого риска. Никогда.

Зазвонил телефон. Сантомассимо неохотно поднялся и подошел к белому аппарату, висевшему на стене. Несколько минут он молча слушал, затем повесил трубку на место.

— Это Лу, — сообщил он. — Мне нужно кое-что проверить. Ты не против того, чтобы провести этот день в роли домохозяйки?

— Домохозяйки?

— Я не хочу, чтобы ты выходила на улицу.

Кей на мгновение задумалась.

— Мне придется отменить занятия.

— Отмени.

Сантомассимо надел галстук и затянул его.

— Дверь никому не открывай. На звонки не отвечай. Я не жду ни посылок, ни телеграмм. Я никого не жду.

— Capisco.149

— Capisco? Откуда ты это знаешь?

— Из Феллини.

Сантомассимо наклонился и поцеловал ее в плечо. Они взялись за руки. Ему не хотелось уходить.

— Внизу в холле дежурит полицейский. Еда в холодильнике. Телевизор в спальне. Где стоит выпивка, ты знаешь.

Кей засмеялась:

— Хватит с меня выпивки.

— Ну и умница.

— Поцелуй меня, — попросила она.

Сантомассимо снова поцеловал ее, на этот раз в губы, мягко и нежно, словно боялся поранить. «Может быть, она моя единственная надежда», — подумал он. Он боялся надеяться снова.

Сантомассимо надел пиджак и вышел за дверь. Он слышал, как дважды щелкнул замок. Вчера двойной замок не спас Кей от сокола. Но здесь до земли было пятьдесят футов, а дверь террасы, ведущей к пожарному выходу, закрыта на два висячих замка. Через балкон тоже нельзя проникнуть в квартиру, балконы в доме располагались в шахматном порядке. Кей была в безопасности.

Внизу Сантомассимо встретил полицейского.

— Доброе утро, сэр, — приветствовал тот лейтенанта.

— Доброе утро. К двери моей квартиры никто не должен подходить. Понятно?

— Понятно.

— А сейчас пойдем осмотрим мою машину.

— Да, сэр.

Почти полчаса они осматривали «датсун». Похоже, к машине никто не приближался. Она мягко завелась, и Сантомассимо, кивком указав полицейскому на дом, тронулся с места, но поехал не в участок, а туда, где капитан Эмери приказал ему встретиться с Бронте.

На соколиное ранчо в заросшем высокой травой каньоне Топанга.150

Сокол взмыл высоко в небо, превратившись в точку, которая описала круг и начала увеличиваться, приближаясь к земле. Птица распростерла крылья и стала плавно парить, словно купаясь в лучах солнца, а потом резко начала падать вниз.

А. Э. Мередит, одетый в рабочий костюм цвета хаки, стоял, запрокинув голову, и свистел в свисток. Человеческое ухо едва различало этот свист, но сокол его хорошо слышал. Огромная птица пронеслась над ранчо и клетками, сделала круг над деревьями на холме и, закрыв собой солнце, опустилась на одетую в перчатку руку Мередита. Сантомассимо инстинктивно пригнул голову, когда сокол подлетал к ним. Мередит надел на голову птицы черный колпак, и та замерла.

Несмотря на свои шестьдесят три года, Мередит выглядел крепким и здоровым мужчиной. Толстые стекла очков делали его глаза неестественно большими. На поясе у него висел длинный нож в кожаных ножнах. Черные кожаные сапоги доходили ему почти до колен.

— Какой необычный свисток! — удивился Бронте.

— Вы правы, его слышит только сокол-сапсан. У этих птиц поразительный слух. Стоит кролику пискнуть где-нибудь за две мили отсюда, и сокол уловит этот звук.

Мередит был президентом Ассоциации соколиной охоты Соединенных Штатов Америки. Сейчас он заметно нервничал. Бронте и Сантомассимо внимательно его слушали, что заставляло Мередита нервничать еще больше. Полицейские в строгих городских костюмах выглядели чужаками на его территории, и их вид не предвещал ничего хорошего.

Сантомассимо не сводил глаз с птицы, которая сидела неподвижно, вцепившись когтистыми лапами в перчатку Мередита. При виде сокола его пробирала дрожь.

— Это сокол-сапсан, — продолжал Мередит. — Король в семействе ястребиных. Доминантная характеристика — нападение. Преследует добычу, убивает и пожирает. Неумолимый и беспощадный. Видит на расстоянии пяти миль. Если очень голоден, может атаковать добычу равных с ним размеров.

— Но не больше? — уточнил Сантомассимо. — На человека не может напасть?

Мередит покачал головой. Вопрос его обидел.

— Никогда не слышал, чтобы соколы нападали на человека.

— Даже если очень голоден? — продолжал настаивать Сантомассимо.

— Даже если очень голоден.

Бронте внимательно рассматривал птицу. Но стоило ему чуть приблизиться к ней, она почувствовала это и напряглась. Бронте отпрянул. Острые когти, торчавшие из шишковатых лап подобно грязным шипам, произвели на него впечатление.

— Вообразите, что птицу закрыли в комнате на несколько часов, — сказал Бронте, — или даже на целый день. А до этого ее не кормили.

— И она нападает на человека, — продолжил за него Сантомассимо, — сразу же, едва тот войдет в комнату.

— Нет, сэр, лично я не могу в это поверить, — стоял на своем Мередит. — Сапсаны не едят человеческое мясо.

— А из страха он может напасть? — спросил Бронте.

— Нет. Если его напугать, он улетит. Он охотник и нападает на то, что ест, — на кроликов, мелких лис, белок.

Сантомассимо закурил сигарету. Мередит неодобрительно посмотрел на него. Вокруг клеток было много сухого сена, и он боялся, что одна искра может вызвать пожар.

Сокол давил своей тяжестью на его руку.

— Простите меня, джентльмены, — сказал Мередит и понес птицу к большой клетке внутри вольера.

Он осторожно снял сокола с руки и посадил его на деревянную жердь, после чего закрыл клетку. Сантомассимо заметил, что, несмотря на все свои заверения о безопасности сокола для людей, Мередит почувствовал облегчение, освободившись от сапсана. Теперь они втроем наблюдали за птицей. Накрытый черным колпаком, похожий на средневекового инквизитора, сокол гордо сидел, излучая опасность и смерть, окутанный тайной, которая была непостижима, как сама дикая природа, неподвластная воле человека.