Дефиле озорных толстушек - Елена Логунова

– Правда? А кто?

– Я их всех не знаю, – с сожалением ответила я.

– Их что, так много? – Трошкина взглянула на меня с уважением.

– Как минимум два человека. Один – такой толстый парень с поросячьей мордой, я его про себя окрестила Фунтиком, как поросенка из мультфильма, а второй назвался Валерой.

– А у него какая морда? – любопытничала Алка.

– У него морда нормальная, даже симпатичная, но он тоже настоящая свинья! Представь, хотел отравить меня маринованными поганками! Скормил мне порцию ядовитых грибочков, запер в сортире и смылся!

– А ты из сортира сбежала, попала с отравлением в больницу и из нее сбежала тоже? – уточнила Алка, продемонстрировав хорошую память и внимание к деталям.

Я кивнула.

– А что же ты делала в морге, если отравилась не насмерть? – Подружка с подозрением поморгала и вдруг отодвинулась от меня вместе с табуретом. – Ведь ты живая?

– Нет, я блудное привидение! – Я всплеснула руками. – Просочилась к тебе через форточку, чтобы стенать и заламывать руки!

– Стенаешь и заламываешь! – укоризненно заметила Алка.

– Да отстань! В морг я ходила, чтобы своими глазами посмотреть на Солонцова!

– Это еще кто такой?

– Солонцов-то? Это больной, который сегодня ночью скончался в той же горбольнице от отравления грибами, – ответила я. – Представляешь, он тоже наелся маринованных поганок!

– Какое совпадение! – поразилась Алка.

– Это не единственное совпадение, – тоскливо вздохнула я. – Ты послушай! Солонцова привезли в больницу под конвоем, потому что вчера вечером он украл коляску с ребенком. Потом напился водки, закусил поганками и к моменту ареста был уже в полной прострации. Допросить его не удалось, коляску нашли в реке, а ребенка ищут до сих пор. Знаешь, как зовут похищенного малыша? Саша Рыжиков!

– Саша Рыжиков? – повторила Алка, морща лоб. – Ну и что? Кто такой Саша Рыжиков?

– Саша Рыжиков – это сын стриптизерши Милены! Мальчик в полосатом костюме!

– Ох, ничего себе! – ахнула Трошкина. – Солонцов похитил сына Милены? И на мальчике снова был тот полосатый костюм?

– Вот именно! – сердито кивнула я. – Можно подумать, у ребенка другой одежды нет!

– Да-а-а… – протянула Алка.

Она быстро посмотрела на меня и тут же отвела взгляд.

– Говори! – велела я.

– Ты знаешь, как все это выглядит?

– Ну?

– Как будто ты – сообщница Солонцова, вот как! – Алка стукнула кулаком по столу. – Ты самым подозрительным образом крутилась вокруг дома Рыжиковых, к Милене в клуб приходила, няню расспрашивала, с кухаркой беседовала! По детским магазинам шастала!

– Я же просто искала полосатый костюм, чтобы выйти на след Прусской Венеры!

– Ага! Так продавщицам и говорила: до смерти хочу, мол, заполучить полосатый костюм! Любые деньги переплачу, на все готова! – Алка сначала издевательски усмехнулась, а потом скорчила злобную гримасу. – А когда не нашла свободного костюмчика, решила украсть единственный уцелевший – вместе с ребенком!

– Алка, это бред! – завопила я, не зная, как оправдаться. – Факты ты пересказываешь правильные, но выводы из них делаешь неверные!

– Это не я, – сбавив тон, ответила Трошкина. – Это следователь такие выводы сделает. Тем более что и ты, и Солонцов отравились поганками.

– Поганки тут при чем? – мрачно спросила я, уже догадываясь, какой получу ответ.

– При том, что следователь подумает так: вы с Солонцовым вместе свистнули коляску с ребенком, а потом на радостях напились водки и поганками закусили!

– Весьма стройная версия, – вынужденно признала я.

– Извини, если огорчила тебя, – запоздало покаялась Алка.

– Огорчила – это не то слово. Что же мне теперь делать-то?

– Прятаться, – легко ответила Трошкина. – С милицией тебе встречаться нельзя, очень уж ты подозрительно выглядишь. Наверняка арестуют! Еще будешь отвечать за преступление, которого не совершила!

Мы немного помолчали. Алка сочувственно поглядывала на меня, я без восторга представляла, как буду выглядеть в тюремной робе. Видение мне не понравилось, но я чувствовала, что застенков не избежать.

– Алусик, я должна встретиться с милицией! – с сожалением сказала я. – Надо рассказать, что я знаю, что видела. Про Валеру с грибочками, например! Вдруг эта информация выведет следствие на настоящего преступника и поможет найти похищенного ребенка!

Трошкина немного подумала, допила остывший чай и сказала:

– Я могу встретиться с милицией вместо тебя и рассказать про Валеру и все остальное.

– Тогда менты арестуют тебя! – злорадно заявила я. – Вспомни, ты ведь ходила к Милене в клуб вместе со мной! Сойдешь за пособницу!

– Думаешь, в милиции служат одни идиоты? – усомнилась Алка.

– И еще мой Дениска! – сказала я.

– О, а давай попросим твоего Дениса, чтобы он нам помог? – обрадовалась Алка. – Хотя, если окажется, что для него долг превыше всего, сидеть нам с тобой на нарах – не пересидеть…

Радость ее быстро угасла.

– Трошкина, я знаю, что мы сделаем! – привлекая внимание печально задумавшейся подруги, я постучала ложечкой по пустой чашке. – Я дам показания дистанционно!

– По телефону? А они запросто вычислят номер и придут сюда! – напряглась Алка.

– Не по телефону, не бойся, я же не совсем дура!

На это Трошкина ничего не сказала, только посмотрела на меня так, что в другой раз я бы обиделась, но сейчас мне было не до того.

– Я наговорю текст на диктофон! – объявила я. – А потом мы как-нибудь передадим запись ментам.

– Это хорошая мысль, – похвалила меня подруга. – Только где мы возьмем диктофон?

– Диктофон есть у меня дома, лежит в ящике стола. Надо попросить Зяму, и он его нам принесет!

– Звони Зяме! – обнадежилась Трошкина.

– Звоню!

Я вытащила мобильник и позвонила братцу на сотовый. Трезвонить среди ночи на домашний телефон не стала, чтобы не насторожить посторонних, если они не ушли. К сожалению, Зямка слишком любит поспать и имеет отвратительную привычку вырубать мобильник, отправляясь на боковую! На мой звонок вежливая виртуальная девушка сообщила, что абонент отключен или находится вне зоны действия сети.

– Делать нечего, придется ждать до утра, – постановила Алка.

Она переставила грязную чашку в мойку, тряпкой смахнула со стола воображаемые крошки и сказала:

– Пошли спать.

– Я не усну! – возразила я.

И тут же зевнула, как бегемот.

Трошкина хмыкнула и наскоро соорудила мне постель на полу. Я улеглась на поролоновый матрас, поворочалась немного и почувствовала, что погружаюсь в сон и уплываю. Это проассоциировалось у меня с текущей ситуацией, и я пробормотала:

– Залягу на дно, пока история с похищением ребенка не прояснится…

– Будет вернее, если мы тоже примем участие в ее прояснении, – прошептала в ответ засыпающая Трошкина. – Я только пока не знаю, с чего начать…

– Надо посмотреть на Коврижкина-мужа, – отчаливая, промямлила я. – То есть на мужа Коврижкиной… Хр-р?

– Хр-р-р! – всхрапнула в ответ Алка.

Придя к согласию, мы уснули.

Не скажу, что спалось мне сладко и спокойно, я видела тревожные сны, но пробуждение было таким пугающим, что у меня едва не случился приступ энуреза. Как раз в тот момент, когда я во сне заново переживала свой поход в морг и разглядывала закостеневшее лицо мертвого Солонцова, прямо мне в ухо кто-то дико завизжал!

Я взметнулась, как рыбина на горячей сковороде, больно стукнувшись лбом о какую-то твердь. Я успела ужаснуться, вообразив над своей головой деревянную крышку гроба, и тут же меня больно схватили за волосы.

– Уи-и-и! – запищала я, заметно усилив своим голосом разбудивший меня дикий визг.

Рука, цапнувшая меня за вихры, исчезла, и вместо нее появилось бледное перевернутое лицо. Через секунду до меня дошло, что это Трошкина вниз головой лезет под диван, куда я умудрилась забиться, скатившись во сне со своего матраса.

– Ты чего орешь? – спросила Алка, протягивая руку мимо моего уха и выключая вопящий будильник.

Я отметила время на часах: семь тридцать!

– Зачем ты завела будильник на такую рань? – недовольно спросила я, вылезая из-под дивана. – Зяма спит до десяти!

– Мне нужно подстеречь Василису Микулишну, – скороговоркой ответила Трошкина.

Она быстро надела спортивный костюм.

– Вы с Василисой договорились вместе делать утреннюю зарядку? – поинтересовалась я.

– У меня это будет утренняя разрядка, – ответила подружка, красноречиво взмахнув в воздухе красной пластмассовой мухобойкой. – Я сейчас самовольно присвою себе родительские функции и устрою маленькому негодяю воспитательную порку!

– А повод? – спросила я, поднимаясь с пола, чтобы нервничающая Алка не наступила на меня, и неохотно принимаясь одеваться.