Дефиле озорных толстушек - Елена Логунова

– Да на фиг мне нужна его фамилия? – сердито удивился Макс. – Я ему эпитафию писать не собираюсь! Сдох и сдох, мерзавец, жалко только, допросить его не успели! Вот фамилию пацана знаю – Рыжиков, Саша Рыжиков, двух лет, глаза голубые, волосы светлые, лицо круглое, был одет в трикотажный костюм в зеленую и розовую полоску… Что это с тобой?

Я вытаращила глаза, разинула рот и забыла дышать.

– Поперхнулась? – забеспокоился Макс.

Он снял руку с руля и крепко похлопал меня по спине. Я шумно выдохнула и сцепила руки в замок.

– Вижу, ты неважно себя чувствуешь, а я тебя еще страхами и ужасами гружу, – сочувственно сказал Максим. – О маме беспокоишься?

– Моя родная мамочка! – пробормотала я.

Это не был ответ на вопрос. Просто восклицание, в самой малой степени передающее мою растерянность и испуг.

Боже, во что же я вляпалась на этот раз?!

Макс проводил меня до лифта и тихо попрощался, даже не сделав попытки поцеловать. Это о многом говорило! Видимо, выглядела я так, что не вызывала эротичных мыслей даже у безнадежно влюбленного.

Мне и в самом деле было не до межличностного общения. Единственным человеком, с которым я хотела вступить в контакт, была Алка Трошкина. Я должна была узнать у подружки, запомнила ли она паспортные данные гражданки Коврижкиной. Ведь Алка листала ксерокопию паспорта, а память у нее всегда была замечательная, в школе Трошкина легко запоминала наизусть целые параграфы скучных текстов из учебников.

Впрочем, я думала вовсе не о том, как бы закончить поиски «модельки» Коврижкиной и отрапортовать Броничу о выполненной работе. Я шла к Трошкиной просто потому, что боялась появиться в собственной квартире. Что, если менты, о которых предупредил Зяма, никуда не ушли и ждут меня дома? Не приведи бог, повяжут без долгих разговоров, а я еще даже не успела толком сообразить, в чем виновата!

В половине пятого утра дверь двадцать первой квартиры была, как и следовало предполагать, заперта, и я порадовалась, что вытребовала себе собственный ключ от Алкиного нового замка. Пришлось, правда, немного повозиться, потому что Трошкина оставила ключ в замке с другой стороны, и он мне мешал, но я все-таки справилась и проникла в квартиру, даже не разбудив спящую хозяйку.

Алка дрыхла на диване, с головой спрятавшись под простынку. Это неприятно напомнило мне укрытое белой холстиной мертвое тело на больничной каталке, и я поняла, что сегодня уже не усну. Даже если наемся снотворных таблеток!

Завистливо покосившись на мирно посапывающую подружку, я тихо прошла в кухню, поставила чайник и, дожидаясь, пока он закипит, присела к столу и пригорюнилась, положив подбородок на кулак. Хотела даже пустить слезу, жалея себя, несчастную, да передумала. Правильнее будет использовать имеющийся у меня запас времени для того, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. В родную милицию я верю, если менты меня ищут – значит, скоро найдут. Надо мне подготовиться к встрече с представителями органов охраны правопорядка, хоть мысли свои в порядок привести!

Мне подумалось, что неплохо было бы проанализировать ситуацию с карандашом в руке, и я пошла в комнату, чтобы взять бумагу и ручку. Благо бывшая отличница Трошкина большая аккуратистка, все писчебумажные принадлежности у нее в замечательном порядке размещены на столе. Я нашла все без особого труда, даже настольную лампу не включала, обошлась лунным светом.

Вернувшись в кухню, я выключила подоспевший чайник, заварила чай и отодвинула горячую чашку в сторону. Положила перед собой лист бумаги, вооружилась карандашом и начала рисовать логическую схему.

Итак, что мы имеем? Вот она я, хорошая девушка Индия Кузнецова…

Я нарисовала в левой части листа аккуратный кружочек с глазками-точками и полукружьем улыбки. Ближе в правому краю я изобразила второй такой кружочек, только побольше и без улыбки: это была Елена Николаевна Коврижкина, моя Прусская Венера.

Вот, значит, я, а вот Венера, а между нами еще куча народа. Во-первых, Милена Рыжикова, стриптизерша из «Райского птаха».

От правого уха круглой мордахи с подписью «Индия» я протянула стрелочку к кружочку, который обозначила «Милена».

Собственно, разговор с ней был бестолковым, так что это направление оказалось тупиковым. Я протянула от «Индии» еще одну стрелочку и уперла ее в вереницу квардратиков с общей подписью «Магазины». Однако беседы с продавщицами детских бутиков тоже никуда меня не вывели. Поэтому я провела от «Индии» еще одну линию и закончила ее символическим изображением самолетика с логотипом «Австрийских авиалиний». От самолетика протянула ниточку к турагентству «Флора-трэвел», от «Флоры» повела карандаш к квадрату с подписью «Аэропорт». Так, а вот тут начинается интересное…

В аэропорт я поехала, чтобы встретить прибывающую из Вены Елену Коврижкину, но не встретила, потому что мне помешал Валера. Загадочный и подозрительный тип! Имя условное, а фамилия этого юноши мне неизвестна, знаю только, что он не Солонцов, это точно. Вот интересно, чего он ко мне привязался со своими грибочками? Я ведь к нему не приставала, знакомиться не лезла, сам подошел, позвал в кафе! Но зачем? Ведь не ради моих прекрасных глаз он в аэропорт приехал, я думаю? Была же, наверное, у мужика какая-то основная цель, от которой он решил отвлечься, когда увидел меня?

– Туалетной тетке Валера сказал, что встречает жену, – вспомнила я и неловко толкнула локтем горячую чашку.

Ложечка протестующе звякнула, и по этому сигналу у меня в голове будто лампочка включилась! Странные и непонятные действия Валеры становились вполне объяснимы, если предположить, что женой его является Елена Коврижкина!

А что? В самом деле, очень логично! Мужик готовится встретить жену, прилетающую из Вены рейсом «Австрийских авиалиний» и вдруг видит в зале ожидания меня. Предположим, он знает, кто я – а он и впрямь знал, кто я! По имени назвал и «МБС» упомянул! Предположим, он также знает, что я ищу Прусскую Венеру и тоже встречаю Елену Коврижкину.

– Откуда бы ему это знать? – критически спросил меня внутренний голос.

– Да я столько народу опросила, разыскивая эту Коврижкину! – напомнила я. – Видимо, кто-то мне соврал, что знать не знает красотку-великаншу! Может, Милена? Или Дина, милая няня. Поболтали со мной, поняли, кого я ищу, и предупредили супруга Коврижкина.

– Зачем? – снова спросил приставучий внутренний голос.

– Да почем я знаю? – я рассердилась. – Может, этот Коврижкин великий ревнивец, круче, чем Отелло! Ну не хочет он, чтобы его красавицей-женой любовались телезрители в рекламе одежды! Может, он озабочен тем, чтобы держать свою ненаглядную в тени, и всех ее приятельниц взял в тайные союзницы!

– Неубедительно, – буркнул голос.

– Да? Тогда сам объясни, почему Валера помешал мне встретить Елену?

– Может, он просто захотел тебя убить? – невинно спросил внутренний голос. – Ну не понравилась ты ему – с первого взгляда! Посмотрел разок и прямо возненавидел! Дай, думает, освобожу человечество от этой гадкой особы!

– Сам гадкий! – огрызнулась я.

Внутренний обиделся и замолчал. Я хлебнула чаю и призадумалась. Определенно, надо вытряхнуть из Трошкиной адрес Коврижкиных и смотаться туда, посмотреть на супруга прекрасной Елены Николаевны. Проверить, Валера это или нет.

– Так! Ты что тут делаешь? – неожиданно произнес у меня над ухом хриплый голос.

От неожиданности я подпрыгнула на табуретке и едва не перевернула полную чашку.

– Трошкина! Ты с ума сошла, так пугать человека!

– Это я тебя испугала? Я – тебя? – язвительно спросила Алка, кутающаяся в простыню. – Я спокойно себе сплю в собственной квартире и вдруг понимаю, что в доме есть еще кто-то! Прошу заметить, живу я одна и домашних животных не держу!

– Зря, – буркнула я. – Могла бы отлично дрессировать хомяков, с таким-то командирским голосом! Ну чего ты орешь? Я пришла к тебе, потому что мне больше некуда идти! Из больницы я сама сбежала, в морге оставаться не могла, а дома меня милиция ждет!

– Так много интересного случилось, а я совершенно не в курсе? – удивилась Алка.

Она прошла к плите, заглянула в чайник, недовольно поморщилась, долила в него воды из-под крана и снова поставила на огонь. После чего тоже присела за стол и велела:

– Давай рассказывай!

– Можешь выпить мой чай, мне не хочется, – я придвинула к подруге чашку и подперла голову двумя руками сразу. – Похоже, у меня жуткие неприятности, смысл которых мне неясен.

– Смысл неприятностей в том, что они неприятны! – философски изрекла Трошкина, прихлебывая чай.

– Хорошо тебе умничать! А меня убить хотят! – пожаловалась я.

– Правда? А кто?

– Я их всех не знаю, – с сожалением ответила я.

– Их что, так много? – Трошкина взглянула на меня с уважением.