Дефиле озорных толстушек - Елена Логунова

– Это не он!

– Не того скосили? – по-своему понял ее Вася. – Значит, и у вас бывают ошибки?

– Случается! – буркнула Смерть, разворачиваясь к выходу.

– Всего вам доброго! – вежливо пожелал ночной гостье осмелевший студент.

Говорить «до свидания» он все-таки остерегся.

Смертушка, раздраженно размахивая косой, ушла ни с чем. Вася крепко-накрепко запер за ней дверь, вернулся на свое место у окна, дрожащей рукой налил себе водки и со смешанным выражением сочувствия и признательности посмотрел на покойника Солонцова. «Не тот!» – сказала Смертушка. Выходит, парень умер не в свой черед? За кого-то другого умер? За какого-нибудь Иванова, Петрова или Сидорова!

– Или даже за Зрякина! – вновь побледнев, прошептал Вася и опрокинул рюмку за помин души Солонцова.

– Итак, что мы имеем? – спросила я у тусклого фонаря в аллее больничного парка, отойдя подальше от морга.

Фонарь безразлично ждал продолжения.

– Покойник Солонцов – не тот парень, который представился мне Валерой, – не дождавшись ответа от высокомерно задравшего нос осветительного прибора, сказала я. – Основной результат моего визита в морг – отрицательный.

Тут я подумала, что побочным результатом моего визита будут энурез и заикание у юноши-санитара. Впрочем, парнишка явно был нетрезв, так что, когда проспится, спишет все на пьяный бред. Вообще у молодых людей психика устойчивая и нервы крепкие.

Сама я откровенно нервничала. Наверное, потому что уже не так молода: двадцать девять – это вам не семнадцать.

– Это гораздо лучше, чем семнадцать! – чтобы утешиться, заявила я. – В семнадцать лет мамуля разве отпустила бы меня шататься по пустынному скверу в три часа ночи?

Я вытащила мобильник и посмотрела на дисплей: было уже не три часа, а около четырех. Почти утро, но до рассвета еще далеко. Не коротать же мне остаток ночи на парковой скамье? С запозданием до меня дошло, что вернуться в палату я не смогу. Вход в больницу наверняка заперт, к тому же под дверью палаты меня поджидает милиционер. А вскарабкаться на балкон второго этажа я не сумею, вверх лезть – не то же самое, что вниз прыгать.

Будь у меня деньги, я бы вызвала такси, но все содержимое кошелька получила Валька-Мухоморина как заслуженную награду за спектакль с шубой. Я могла бы расплатиться с таксистом уже дома, взяв деньги у папули, но опасалась появляться в квартире. Вдруг менты, которые пришли по мою душу, до сих пор там? Я уже решила, что возвращаться домой пока не буду, отсижусь у Трошкиной. Но у Алки нет денег, чтобы расплатиться за такси, я сама забрала у нее последний стольник. Замкнутый круг!

Чтобы разорвать его, следовало отказаться от идеи ехать на такси. Мне нужна бесплатная доставка! Однако рассчитывать, что в глухой предрассветный час ко мне на верном автомобиле подкатит рыцарь, пленившийся моей неземной красотой, и бескорыстно помчит на край света, не стоило. Особенно в гриме Смерти с косой.

– Кстати, о рыцарях! – за неимением лучшего собеседника я вновь обратилась к фонарю. – Не позвонить ли Максу?

Фонарь нисколько не возражал, и я решила, что это и впрямь хорошая идея. Максим Смеловский – мой стародавний поклонник, уже не раз он выражал полную и безоговорочную готовность на мне жениться, только я все не соглашаюсь. Свободная жизнь мне нравится, поклонников много, и Макс ни за что не упустит случай повысить свои шансы.

Приблизившись к неразговорчивому фонарю, чтобы лучше видеть кнопки, я набрала номер мобильного телефона Смеловского.

– Алло? – почти сразу же откликнулся Максим.

Голос у него был усталый, но не сонный.

– Максимка, это я! – жалобно сказала я. – Мне твоя помощь нужна, очень-очень, просто позарез!

– Хочешь, чтобы я снова изобразил ревнивого мужа, вернувшегося из командировки? – напрягся он.

Была однажды такая история, я опрометчиво поехала на нашу дачу в Бурково с малознакомым парнем. Уж так он мне понравился! То есть поначалу, в шумной компании, понравился, а потом, когда мы остались вдвоем в дачном уединении, быстро разонравился. В компании-то он молчал, только прожигал меня страстными взглядами, а тет-а-тет распоясался, начал рассказывать сальные анекдоты, хохотать, как гамадрил, и бесцеремонно хватать меня за разные места, приговаривая всякие гадости. Я улучила минутку, чтобы позвонить верному Максу. Он примчался в Бурково среди ночи и устроил феерический спектакль – новое прочтение трагедии «Отелло».

– Странно, что ты не хочешь повторить то шоу, я думала, тебе понравилось, – удивилась я.

Макс выразительно промолчал.

– Впрочем, сегодня художественная самодеятельность не нужна, я хочу попросить тебя заняться извозом.

– Нужно тебя отвезти? – Макс заговорил спокойнее. – Когда, куда и откуда?

– Прямо сейчас из горбольницы домой, – ответила я.

– Ты в больнице? А что случилось? – всполошился Смеловский.

– Не я в больнице, а мамуля, у нее пищевое отравление, но легкое, все будет в порядке.

– Я всегда знал, что Борис Акимыч со своими экспериментами однажды кого-нибудь серьезно отравит, – пробурчал Максим. – Впрочем, это его наверняка не остановит.

Как я уже говорила, Макс известный пессимист и склонен делать соответствующие прогнозы.

– Оставь в покое папулю, он ни в чем не виноват! – я вступилась за родителя. – Скажи лучше, ты приедешь за мной или мне придется пешком идти через весь город?

– О чем ты говоришь? Я уже еду! – ответил верный рыцарь.

– Максимка, я тебя обожаю! Ты лучше всех! – Я звонко поцеловала трубку и сразу же выключила ее, чтобы не нарваться на продолжение беседы в эротическом ключе.

– Пока! – сказала я фонарю и побежала к больничному корпусу.

Под балконом своей палаты я быстренько стянула с себя казеную ночную сорочку – под ней на мне были джинсы и майка. Наволочкой, которая послужила мне капюшоном, кое-как стерла с лица крахмал и потрясла головой, очищая волосы. Тряпки свернула в узел и точным баскетбольным броском забросила его на балкон, а бабкину клюку зацепила за прут ограждения.

Встречая у больничных ворот машину Максима, я выглядела более или менее прилично. Правда, с волос моих то и дело скатывались комочки крахмала, но это могло сойти за перхоть.

– Тебе нужен «Хэд энд шолдерс», – сказал Смеловский, заметив, что я мараю крахмалом чехол сиденья.

– Ты занимаешься рекламой даже в свободное от работы время? – съехидничала я.

– У меня ненормированный рабочий день, – напомнил Максим. – Кстати, когда ты позвонила, я как раз был в студии.

Он широко зевнул и проехал на красный свет. Впрочем, улица в этот час была совершенно пуста.

– В четыре часа утра ты был на работе? – удивилась я. – Макс, ты меня пугаешь! В последний раз ночная запись у тебя была в прошлом году, когда в городе случился дворцовый переворот и нужно было срочно представить телезрителям нового мэра! А что случилось на этот раз?

– Да уж лучше бы снова мэра сменили! – вздохнул Смеловский. – Он мне ничуть не дорог, а вот пацаненка жаль до слез!

Я начала теребить его, требуя объяснений и подробностей, и Макс рассказал мне следующее.

Сегодня ночью его разбудили по тревоге знакомые ребята из пресс-службу Главного управления внутренних дел края. Вечером в городе произошло кошмарное ЧП – украли ребенка.

– Няня, дурочка молоденькая, оставила мальчика в коляске и зашла в супермаркет за какой-то ерундой, думала – на минуточку, а там очередь, – откровенно злился Максим. – Через пять минут вышла – а коляски с ребенком уже нет! Кинулись искать, милицию вызвали, те начали свидетелей опрашивать, они показали, что видели бомжеватого мужика с дорогой коляской. Через час мужика нашли – на травке возле речки, пьяного до невменяемости.

– А ребенок?

– А ребенка не нашли! Все обыскали, даже в речке шарили, вытащили из воды ту самую коляску, а в ней камни. – Максим с силой ударил себя кулаком по коленке. – Алкаша в ментовке начали трясти, а он возьми да и загнись в крендель! Закуской отравился, можешь себе представить?

– Какой закуской? – машинально спросила я.

– Да грибочками маринованными, будь они неладны! В общем, пацана по-прежнему ищут, а мы в студии среди ночи делали тревожный репортаж и объявление типа «Кто видел, кто знает?». Завтра с утра в эфир пойдет, только сомневаюсь я, что от этого польза будет. На сознательность наших граждан рассчитывать не стоит. Между прочим, если бы девчонку-няньку в магазине пропустили без очереди с этими несчастными детскими салфетками, ничего бы и не случилось! Но как же, пропустят они! Какая-то стерва, говорят, на весь магазин орала: «Не пропущу вперед себя, пусть постоит, молодая еще!» – возмущался Макс.

– Погоди, Макс, не части! – взмолилась я. – Ты говоришь, что мужик, который украл коляску с ребенком, насмерть отравился маринованными грибами?! А как его фамилия, ты не знаешь?