Желание на любовь (СИ) - Колоскова Галина

Одри в недоумении уставилась на Кэтлин.

— Как это «не помнил»? И ты веришь в подобную чушь?!

— Поверила! Он не врёт, я вижу. — Брюнетка не хотела втягивать в свои с Мэттью дела ни Вудов, ни кого бы то ещё. Она сжала руку подруги. — Я уже не девочка. Позволь нам самим между собой разобраться.

Заноза вернулась и села рядом с Кэт.

— Так, по-быстрому объясни мне всё, иначе я за себя не отвечаю! — Гнев и недоумение — опасная смесь для того, кто вызвал её в маленькой, но очень сильной женщине.

— Причина проста: он был слишком пьян!

— Я, конечно, многое знаю о скрытых талантах моего братца, но чтобы пьяному в хлам заделать ребёнка… Он превзошёл самого себя… — Одри качала головой. На смену прежним эмоциям пришло недоверие. — И всё-таки я ничего не понимаю. Мэтт не помнил ночь, но о дочери-то должен был позаботиться.

— Он не знал о Лилибет.

— Как это «не знал»?!

Взгляд Холл заставил Кэтлин опустить голову, но она тут же выпрямила спину и встретилась с подругой глазами.

— Я не поняла, в какие игры вы тогда играли? Один не помнит, вторая не говорит… Ты ничего ему не сказала?

— Не сумела. — Во взоре Паркер стояло отчаяние. — Одри, хоть ты не ругай меня. Я сама себя готова порвать на куски. Не делай мне ещё хуже.

— Хорошо, но попытайся объяснить.

Кэт вздохнула. Ей опять нужно всё разъяснять, но делать нечего: подруга должна знать правду.

— Я думала, что Мэттью наплевать на ту ночь. Взял то, в чём не отказали, и пошёл дальше.

Заноза качала головой. Брат был разным, порой его поведение просто бесило желавшую ему счастья сестру, но подлецом он никогда не был. Она не верила, что Мэтт мог так поступить с Кэтлин, вероятнее, и правда ничего не помнил.

— Я пыталась сообщить ему о беременности, но помешала Райт. Она сказала, что тоже ждёт ребёнка и уже назначен день их свадьбы. — Паркер смотрела в лицо Одри. — Что мне оставалось делать? Объявить всем о том, что беременна от парня, которому совершенно не нужна? Дать повод отцу разобраться с Мэттью по-своему или засудить его за изнасилование? Думаешь, Сэм спустил бы ему всё с рук?

— Не знаю, что нужно было сделать с Мэттом, но ты должна была сказать об этом мне!

— И что изменилось бы? У него проснулась бы ко мне любовь? Да он возненавидел бы меня за то, что я поставила его в такую ситуацию, что позволила всему этому произойти, за то, что обязан сделать выбор между мной и Лесси. Беременны обе, но любил Мэттью не ту, на которой вынужден будет жениться, дабы не загреметь в тюрьму!

Холл подскочила с места, сделала несколько шагов по комнате и вернулась, сжимая кисти рук в кулаки.

— Как же я ненавижу эту блонду! Вот кого бы с удовольствием задушила собственными руками! Чувствовала всегда, что она станет источником зла для брата!

— Да при чём тут Райт?! Сама я во всём виновата: приняла желаемое за действительное. Никто не заставлял меня ложиться под него.

В комнате повисла тишина. Продолжать столь неприятный разговор Одри не хотелось; у них впереди немало времени — успеют всё обсудить и разложить по полочкам. Однако она не была бы собой, если смогла бы молча переживать услышанные откровения.

— И что теперь? Что будет с вами? Девочке необходим отец. И ещё она очень нужна всем нам. Мне Бог не дал детей, так хорошо, что хоть Мэтт расстарался.

Сестра агента виновато посмотрела на подругу.

— Прости. Ты же знаешь, у меня что на уме, то и на языке, тем более сейчас, когда мозг переполняет счастье, что у меня есть племянница! — Она толкнула Кэтлин в бок. — И не сивая белобрыска, а как сказал отец, настоящая красавица — вся в меня!

Паркер не смогла сдержать смех.

— Если бы ты не имела чёрные как ночь волосы, а унаследовала рыжие от Бренды, тогда да! Харрис тебе польстил. Лилибет — вылитая папочка.

— Да какая разница! Главное, что наша! — махнула рукой Одри.

Она сложила губы сердечком, как делала это в детстве, когда хотела подбить благоразумную длинноножку на какое-нибудь безумное мероприятие, и заканючила:

— Кэт, я должна немедленно увидеть этого рыжика! Ты не представляешь, с каким трудом я пережила ночь! Ты же не хочешь смерти подруги от нетерпения?

— Хорошо, но дай мне хоть ополоснуться под душем и переодеться. Не хочу предстать перед Брэндоном лохматым пугалом в халате.

— Можно подумать, он тебя в нём не видел.

— Это было давно, и мне уже не семнадцать. Если ты не заметила, то не только объём груди прибавился, но и бёдра стали шире.

— Твоя грудь всегда была предметом зависти, и не только у меня. — Заноза хохотнула. — Я смотрю, братец успел заметить перемены. Очень интересно, чем он объяснит маме царапины на лице. За что это ты его приложила?

Смущённо улыбаясь, Кэтлин ответила:

— Не сошлись во мнении о ценностях воспоминаний.

— Да ладно, не красней! Приставал, наверное?

Одри заметила, как сливочный цвет лица Паркер начал меняться на розовый.

— Неудивительно. Какой нормальный мужик не захотел бы потрогать мать своего ребёнка? — Она окинула подругу оценивающим взглядом. — Тем более такую красивую.

Холл кивнула на кусок ярко-алой ткани, торчащей из щели неплотно прикрытого шкафа:

— Платье пригодилось?

— Да! — Карие глаза наполнились блеском. — Я увидела то, что хотела, и Мэттью тоже. Это как некое удовлетворение для меня. Не была я в ту ночь просто шлюшкой на замену.

Брови ошарашенной Одри взметнулись вверх.

— Это Лесси так сказала?

Кэт кивнула. Заноза стукнула кулаком по изголовью кровати.

— Вот сучка! Ничего, ещё свидимся! — Она погрузилась в мечты о мести ненавистной блондинке, пока Кэтлин отправилась принимать душ.

Глава 11.2

Через двадцать минут обе были готовы к свиданию с гостями.

Нетерпеливо постукивая пяткой, Одри поглядывала на дверь в ожидании, пока Паркер разотрёт каплю духов по нужным местам тела.

— Ты только не обижайся, что я не расспрашиваю, как туго тебе пришлось в эти годы. Это же не последний наш разговор? Мочи нет, как хочется увидеть рыжика, — виновато посмотрев на Кэт, не выдержала и поторопила она и уже с изменившимся выражением во взгляде добавила: — Ты мне должна шестнадцать лет жизни без племяшки!

— Я уже это слышала. От Мэтта.

— Ему ты должна дочь и ещё много чего, а со мной можешь рассчитаться парочкой карапузов, можно и кареглазых. — Холл с нетерпением потеребила Кэт за талию. — Я так хочу нянчиться с малышами.

Кэтлин заметила промелькнувшую во взоре подруги боль.

— Своих нет, так хоть твоих потискаю, — снизив тон, скороговоркой пробормотала Заноза.

Паркер остановилась на пороге и, опустив руку, уже лежавшую на золотистом шаре замка, обернулась.

— Прости, но я не стану ничего обещать…

— Не надо мне сейчас твоих объяснений. Ещё будет время, — не позволила договорить Одри, сама повернула ручку и распахнула дверь.

Выйдя из спальни, она поинтересовалась:

— В какой комнате спит Лилибет?

— Вероятно, уже не спит. Звонком в дверь ты могла мёртвого поднять. Как Мэттью терпит этот звук?

Холл кровожадно ухмыльнулась. От Кэт не скрылось появившееся на лице подруги довольное выражение.

— Так, погоди. Что-то подсказывает мне, что некая маленькая Заноза приложила руку к «мушиной какофонии».

— Я помогла брату с установкой сигнализации и прочей электроникой. Ну, вернее, не я, а мои работники, но мелодию звонка выбирала лично. Это мой подарок на новоселье! — Одри снова усмехнулась. — Зато срабатывает на все сто! Ни разу в доступе в квартиру не отказали. — Она уже смеялась, не сдерживаясь. — Видела бы ты лицо Райт всякий раз, когда она открывала дверь!

Они подошли к комнате Лилибет, и Кэтлин тихонько постучала. Холл отодвинула подругу в сторону и толкнула дверь. На пороге их ожидала уже полностью одетая девочка.

Я Одри.

— Это я уже поняла. Мне вчера много про вас говорили.

— Надеюсь, не гадости? — Заноза с упрёком посмотрела на Кэт. — От твоих родителей можно ожидать чего угодно. На самом деле я хорошая.