Убийство в приличном обществе - Энн Грэнджер

Моррис пригладил пальцем усы.

— Думаете, сначала он прикончил эту девушку, а потом миссис Бенедикт? — спросил он.

— Да, — ответил я. — По словам Дейзи Смит, Клэрри пропала в пятницу, а миссис Бенедикт убили в субботу. Почерк совпадает. Если преступник один и тот же, скорее всего, он убил Клэрри именно в пятницу или утром в субботу, перед тем как отправиться в Грин-парк. Наш убийца почувствовал вкус крови и, покончив с Клэрри, отправился убивать Аллегру. Во всяком случае, таковы мои предположения.

— Зачем Речному Духу понадобилось убивать девчонку? — недоумевал Моррис. — Раньше он только пугал таких, как она… хватал их руками за горло. Но чтобы убивать… Может, он запомнил, что она видела его, пусть и в его маскарадном костюме? Вряд ли в суде поверили бы показаниям уличной девки.

— Практика! — едко ответил я. — Как сказал мистер Данн, трудно убивать только в первый раз, а дальше все становится легче. Он намеревался убить Аллегру Бенедикт, но хотел убедиться, что выбранный им способ легкий и надежный. Поэтому он испробовал его на этой бедной девушке. Поняв, насколько все просто, он сбросил тело в реку и отправился к Аллегре… Он не случайно наткнулся на Аллегру в тумане, как мы подумали вначале, и не принял ее за проститутку. В тот день он собрался убить именно ее, и у него был мотив. Он хладнокровное чудовище, Моррис, в нем нет ни следа обычных человеческих чувств.

— Или сумасшедший, — мрачно заметил сержант речной полиции.

— Ему хватает ума, чтобы понимать, что он делает, — возразил я. — Убийство Аллегры он спланировал очень тщательно. Разработал простой, но действенный способ, который он применил уже три раза, если считать мисс Марчвуд. И он не колеблясь прибегнет к нему снова. Пока он на свободе, ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности!

В тот же вечер Джошуа Фосетта арестовали у него на квартире в Клапаме и привезли на допрос в Скотленд-Ярд. Ночь ему пришлось провести за решеткой. Данн решил, что, проведя ночь в камере, наш гость осознает всю серьезность своего положения. В тот вечер я не сказал Лиззи об аресте Фосетта. Скоро, думал я, новость так или иначе распространится по городу. Мы пока не можем предъявить Фосетту никаких обвинений. Данн не сомневался, что на первом же или втором допросе мы получим необходимое признание. Я не разделял оптимизма суперинтендента.

Так что на следующий день я наконец собственными глазами увидел знаменитого проповедника и борца с «зеленым змием». Арестовывать его послали сержанта Морриса с напарником. По словам Морриса, Фосетт не сопротивлялся. Мне показалось, что ночь, проведенная в камере, не слишком расстроила его. Возможно, наш гость уже успел познакомиться с устройством тюрем в других частях страны. Войдя в комнату, он огляделся по сторонам с легким интересом и сел без приглашения. Он был небрит, но вид у него оставался щеголеватым: белье еще не грязное, правда, туфли слегка запылились. Длинные волосы доходили до воротника. Я не увидел описанной Лиззи бриллиантовой булавки для галстука. Из булавки без труда можно сделать оружие, поэтому ради его же безопасности и безопасности полицейских, которые имели с ним дело, булавку у него конфисковали. В остальном же Фосетт выглядел, наверное, как всегда.

Он не утратил и присущей ему самоуверенности, держался так, словно сам собрался допрашивать меня.

— Полагаю, — хладнокровно заявил он, когда я сел напротив, — мой протест против совершенно неслыханного обращения не будет иметь смысла. Тем не менее я протестую и желаю, чтобы мои слова занесли в протокол.

— Занесут, — сухо ответил я, давая ему понять, что он может возмущаться сколько захочет. Здесь его слова ни на кого не подействуют! Мы давно привыкли к тому, что каждый мелкий воришка и сутенер, каждый Джед Воробей сразу же выражает свой протест.

Биддл, сидевший в углу, начал со всем тщанием записывать карандашом слова Фосетта. Фосетт покосился на него и едва заметно улыбнулся.

Однако на меня он посмотрел уже без улыбки.

— У вас нет никаких причин меня задерживать… Итак, чем я могу вам помочь?

— Надеюсь, вы нам очень поможете в расследовании убийства Аллегры Бенедикт, — сказал я.

— Инспектор Росс, я не понимаю хода ваших мыслей! — изумленно воскликнул Фосетт, качая головой.

— Значит, того, что вы были с ней знакомы, вы не отрицаете?

— Нет, не отрицаю, хотя не могу сказать, что хорошо знал ее. Мы были знакомы. Она присутствовала на одном или двух званых вечерах в доме миссис Джемаймы Скотт, верной моей последовательницы и неустанной труженицы на ниве нашего дела. Миссис Бенедикт привела туда мисс Изабелла Марчвуд, увы, также покойная… Она тоже была моей помощницей. Прекрасно помню, что миссис Бенедикт была очаровательной женщиной… кажется, она итальянка или француженка. Естественно, я очень огорчился, узнав о ее трагической кончине… а также о кончине мисс Марчвуд. Миссис Скотт также очень скорбит, что вполне естественно для нормального человека… Обе погибли ужасной смертью! — Фосетт слегка подался вперед. — Но я не могу вам помочь найти злодея, который за это в ответе.

«Данн ошибался, когда приказал арестовать его! — в смятении думал я. — Фосетт знает, что у нас нет против него никаких улик, одни догадки. Ему доставляет удовольствие издеваться надо мной. Он прекрасно понимает, что я окажусь в дураках. И все же я должен довести допрос до конца».

— Мистер Фосетт, мы считаем, что ваше знакомство с миссис Бенедикт было более близким, чем вы согласны признать. Позвольте задать вам прямой вопрос…

В глазах его как будто мелькнула искорка. Лиззи непозволительно долго распространялась о необычном цвете его глаз — по ее словам, они у него цвета морской волны или аквамариновые. Мне они показались очень странными, вроде стеклянных глаз куклы. Но на женщин подобные вещи, наверное, производят впечатление. Во всяком случае, искра почти сразу пропала; его взгляд снова стал невозмутимым, и это привело меня в бешенство. При виде его поразительной наглости я весь ощетинился. Мне с трудом удавалось скрывать неприязнь к нему, хотя в том и не было необходимости. Фосетт наверняка сразу понял, как я к нему отношусь.

— Задавайте свой вопрос, инспектор.

— В прошлую субботу, в день ее смерти… только, пожалуйста, не говорите, что вы этого не помните…

Он нахмурился. Но я не собирался позволять ему перебивать себя какими-нибудь пустяками.

— Так вот, во второй половине дня в прошлую субботу сгустился туман, и об убийстве стало известно лишь на следующий день, в воскресенье. Мисс Марчвуд, помощница, о которой вы упомянули, в тот день не смогла прийти на собрание общества трезвости. Она была компаньонкой мисс Бенедикт. Итак, вот мой вопрос. Договаривались ли вы в тот день встретиться с миссис Бенедикт в Грин-парке около четырех часов дня?

— Нет. — Фосетт снова едва заметно улыбнулся. — Да и зачем? Какой странный вопрос!

— Где вы были? — довольно отрывисто спросил я, хотя приказывал себе сдерживаться.

— У себя на квартире, в Клапаме, — быстро ответил Фосетт.

— Похоже, вы совершенно уверены в своих словах, — заметил я. — Вы ответили на мой вопрос не задумавшись.

— Мне незачем думать или вспоминать… По субботам во второй половине дня я всегда бываю у себя на квартире. Видите ли, инспектор, — он подался вперед, чтобы привлечь мое внимание к чему-то важному, — для большинства мужчин воскресенье — день отдыха. Однако лица духовного звания по воскресеньям усиленно трудятся. К воскресной проповеди необходимо тщательно готовиться. По субботам, инспектор Росс, я готовлю проповедь на воскресенье. Поскольку сегодня пятница, я могу сказать, что завтра после обеда я буду выполнять ту же задачу. Все как всегда… — Он откинулся на спинку стула и смерил меня таким снисходительным взглядом, что мне захотелось задушить его голыми руками.

Впрочем, его ответ показался мне вполне логичным. Видимо, по субботам все священники действительно готовятся к воскресной проповеди… И все же я не сдавался:

— Вас кто-нибудь видел? Может ли ваша домохозяйка подтвердить, что вы находились у себя? Может быть, к вам заходили гости?

Фосетт даже обиделся:

— Хозяйка знает, что по субботам меня нельзя беспокоить. Подготовка к воскресной проповеди отнимает у меня всю вторую половину дня. Мой труд требует вдумчивости и размышлений; хорошую проповедь, инспектор, невозможно настрочить за несколько минут. С особым тщанием необходимо подобрать примеры, иллюстрирующие главную тему. Проповедник обязан, не смущая своих прихожан, достучаться до их умов и сердец. Проповедь призвана объяснять, просвещать и вдохновлять. Часто процесс составления проповеди продолжается до глубокой ночи…

Я с трудом отогнал от себя яркую картинку: Фосетт усердно трудится за столом при свече.