Современный грузинский рассказ - Нодар Владимирович Думбадзе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миха присел на барьер и положил книги на колени. Он разомлел от солнца и проголодался.
— Ого, — услышал он, — кого я вижу!
Перед ним стоял Робинзон, их сосед по двору. Робинзона Миха не любил, тот всегда посмеивался над ним и противно хихикал…
Робинзон и сейчас скалил зубы. На нем был голубой костюм, сшитый из того же материала, что и у офицеров милиции. Пуговица нейлоновой сорочки на животе была расстегнута, выглядывала запятнанная майка.
— Поди сюда, парень, я подвезу тебя на машине, — сказал Робинзон.
Тут же стояла его зеленая «Волга». Миха поднялся.
— Спасибо.
Миха часто давал себе слово, что при встрече с Робинзоном будет с ним так же груб и небрежен, как он сам. Однако на деле он робел, съеживался, голос начинал дрожать. Миха всячески старался скрыть свою робость, но она не ускользала от внимания Робинзона, который в душе радовался, что внушает кому-то страх. У Робинзона было два сероглазых сына-близнеца, похожих друг на друга, как щенки бульдога. Одного звали Котэ, второго — Сосо. Котэ называл Миху очкариком, а Сосо — Шопеном.
— Чего ты тут ждешь? — спросил его Робинзон.
— Сижу просто так, — опустив голову, ответил Миха.
— Не мать ли свою поджидаешь?
— Маму? — Миха взглянул на Робинзона. — А где она?
— Почем я знаю?.. А что говорит твой отец, где она? — Затем он приподнял пальцем подбородок Михи, заглянул ему в глаза и добавил: — Ну, так что же все-таки говорит твой отец, а? — и громко расхохотался.
Миха отошел от Робинзона. Он еще волочил ноги, словно к ним были подвешены тяжелые камни. Шел он, сгорбившись и поникнув головой, ему было страшно совестно, а отчего, он и сам не знал. Он чувствовал на своей спине взгляд Робинзона. От этого взгляда он еще больше сжимался, словно хотел совсем исчезнуть. Вдруг под каким-то деревом Миха увидел камень, он нагнулся, поднял его и резко повернулся. Робинзон уже садился в машину, и, когда увидел направляющегося к нему Миху, лицо его изменилось. Он, конечно, заметил камень.
— Миха! — предупреждающе крикнул Робинзон.
Но Миха в эту минуту ничего не слышал и, казалось, не замечал самого Робинзона. Он едва успел замахнуться, как Робинзон схватил его за руку:
— Как ты смеешь, сопляк! — Он выкручивал ему руку до тех пор, пока не заставил выбросить камень. — Ты только погляди на него! — Он грубо толкнул Миху. — Убирайся отсюда, ты, Шопен несчастный!
Миха не двигался с места. Он стоял и упрямо смотрел в землю.
Вернувшись домой, он немного постоял у двери и прислушался, нет ли кого в коридоре. Затем осторожно, стараясь не шуметь, отпер дверь своим ключом и, войдя, нарвался на взгляд тети. Как будто она знала, что он именно сейчас вернется из школы, и стояла у самых дверей. Ему стало совестно, что он как-то по-воровски пробрался в дом. Тетя смотрела на него молча. Они долго стояли так, наконец тетя сказала ему:
— Захлопни дверь!
Когда щелкнул замок, внутри у него словно тоже что-то крепко, наглухо заперлось.
Как раз больше всех остальных он избегал тетю. Он чувствовал, что боялся этой чужой женщины, хотя для этого не имел никаких оснований. Он замечал и то, что тетя не была злой, хотя и старалась казаться строгой.
— Чего ты стоишь?
Миха аккуратно обошел тетю и вошел в свою комнату. Он бросил книги на стол и присел на кровать.
— Робинзон Крузо! Робинзон Крузо! — громко повторил он несколько раз.
И отчетливо увидел развалившегося на солнце с трубкой в зубах Робинзона Крузо, у ног которого на корточках сидел бедный Пятница и смотрел ему в глаза с собачьей преданностью.
А может, вместо Пятницы у ног Робинзона Крузо сидел он, Миха, которому в любое время Робинзон мог дать по шее только за то, что он не умея бросать камней и курить трубку.
— Робинзон Крузо! — повторил он еще раз, и тут в дверь постучалась тетя.
Миха привстал, но почему-то не отозвался, как следовало: «Войдите», — это показалось ему странным и непривычным. Он встал и Открыл дверь.
— Ты не голоден? — спросила его тетя.
— Нет.
Она вошла в комнату, подошла к столу, взяла книгу, вынула из кармана передника очки, полистала страницы, снова положила ее на стол и обратилась к Михе:
— Почему?
— Что?
— Почему ты не хочешь кушать?
Миха пожал плечами. Стало тихо. Заметно было, что тетя собиралась завязать разговор, но не знала, с чего начать.
Миха терпеливо ждал. Он понимал, что, если будет молчать, тетя тоже ничего не скажет, она явно искала повода для разговора. Сейчас главное было не проговориться и не сказать лишнего. Это открытие обрадовало его. Но тут же он удивился, обнаружив в себе совсем новые качества. Откуда в нем появилось столько хитрости, злости? «Мама, где мама?».
И тут он отколол такое, что не мог объяснить сам себе даже много времени спустя. На одну минутку ему показалось, что он в комнате один, он приставил к шкафу стул, влез на него и потянулся за игрушечной шпагой, торчавшей между книгами и коробками. Достав шпагу, он лихо взмахнул ею несколько раз и только тогда вспомнил, что тетя стояла тут же, рядом с ним. Ему стало неловко, и мысль о том, что он выглядел маленьким и глупым, играя в то время, как от него ждали серьезных поступков, заставила его покраснеть. Он не решался