Современный грузинский рассказ - Нодар Владимирович Думбадзе

— Нету…

— У меня тоже… — И снова у него перед глазами появлялась Мзия.

Как-то вечером приехал отец. Хотя расстались они совсем недавно, отец показался ему каким-то необычным, изменившимся. Он еще больше располнел. Голый по пояс, он смотрел на город и мурлыкал себе под нос какой-то мотив. Потом он взял большое мохнатое полотенце и отправился на море. Когда он спускался по лестнице, Миха крикнул ему:

— Папа, а ты умеешь плавать?

— А как же! — ответил отец и, продолжая мурлыкать, сбежал по лестнице.

Когда отец ушел, Миха спросил у мамы:

— А папа умеет плавать?

— Он же тебе сказал, что умеет.

— Скажи правду, — упрямился Миха.

— Что с тобой творится, — рассердилась мама, — как ты себя ведешь?

В ту ночь ему приснилось, что мама шагала по звездам, в руках она держала серебряный колокольчик и звонила. «Мама! Мама!» — звал он ее, но она не слышала.

После возвращения с моря все пошло по-прежнему. Однажды, когда он готовил уроки, в дверь кто-то постучал. Он встал и открыл дверь. На пороге стояла незнакомая высокая женщина с папиросой в руке.

— Чем ты занимаешься? — спросила она у Михи.

Миха растерялся — от постороннего человека такого вопроса он не ожидал.

— Уроки делаю, — ответил он.

— Молодец! — сказала женщина и наклонилась. — Подойди, я поцелую тебя.

Миха покраснел, но, сам не ожидая того, поднялся на цыпочки, и женщина прикоснулась к его лбу сухими холодными губами. Больше она ничего не сказала, повернулась и ушла. Удивленный Миха долго стоял в дверях, а потом решил рассказать о случившемся матери и направился в столовую, где она всегда любила сидеть у окна с вышиванием. В столовой вместо матери он застал ту же высокую женщину, внимательно рассматривающую фотографии отца, развешанные по стенам.

Когда Миха приоткрыл дверь в комнату, она, не оборачиваясь, спросила его:

— Это «Кармен», да?

Миха подошел ближе, взглянул на фотографию и ответил:

— Да, «Кармен»!

— Ну, а как же ты думаешь, — повернулась вдруг к нему женщина, — как же ты думаешь?

— Что?

Казалось, она разговаривала сама с собой, она так была увлечена разглядыванием фотографий, что даже не замечала его присутствия. Шаг за шагом она следовала вдоль развешанных на стене карточек, и Миха следовал за ней.

Вдруг она обернулась и прямо взглянула ему в глаза.

— Что же еще ей надо было, что?

В тот день отец поздно вернулся домой, и обедали они поздно.

— Где мама? — спросил Миха.

Никто ему не ответил. Вместо матери подавала обед та высокая женщина. Сама она, строго поджав губы, к еде не прикасалась и подряд одну за другой курила папиросы. Она глубоко, по-мужски затягивалась и так сердито разгоняла рукой табачный дым, словно он сам должен был догадаться и предупредительно рассеяться над столом.

— Миха, это твоя тетя, — сказал отец, когда они кончили обедать.

Миха поднял голову и взглянул на женщину. Она тоже смотрела на него.

— Тетя Софико, — сказал отец. — Она приехала к нам в гости из Кутаиси. Ты будешь слушаться тетю Софико беспрекословно, договорились?

Тетя Софико сложила тарелки стопкой и сказала:

— Миха — хороший мальчик!

— Где мама? — снова спросил Миха.

— Сейчас я немного вздремну, — сказал отец, — обязательно разбудите меня в семь часов, у меня сегодня спектакль.

— Ты будешь петь? — с удивлением спросила его тетя.

— Буду…

— Да, но… — тетя развела руками, потом, словно о чем-то вспомнила, встала и вышла из комнаты.

Миха почувствовал: что-то случилось. Он хотел спросить отца, но увидел, что тот заснул, сидя на стуле. Он так беззаботно похрапывал, что все подозрения Михи рассеялись. Отец всегда так засыпал после обеда, и мать будила его. Миха не решился будить отца и на цыпочках вышел из комнаты. В коридоре он застал тетю, она, скрестив руки на груди, пристально смотрела на него. Понурив голову, он прошел мимо нее в свою комнату, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

Он стоял так долго. В комнате постепенно темнело. Уже отчетливо вырисовывалось окно, которое временами вспыхивало зеленым неестественным сиянием от световой рекламы над домом напротив.

«Где мама? — думал он. — Мама… мама…»

В ту ночь он долго не мог заснуть. Он лежал в темноте с открытыми глазами и смотрел в потолок. Вдруг в коридоре ему послышался шум и голос матери. Он вскочил, открыл дверь. В конце коридора стояли какие-то люди, которых в темноте он разглядеть не смог. Но матери как будто с ними не было.

— Ты еще не спишь? — прикрикнул на него отец.

Он быстро закрыл дверь и лег в постель.

Утром тетя приготовила ему завтрак. Но кусок не шел ему в горло, потому что она не спускала с него пристального взгляда.

— Кушай, почему ты не ешь?

— Не хочется… — И потом добавил: — Спасибо.

— По утрам ты всегда ешь так мало?

— Да.

— Так не годится. Потому ты такой худой.

«Где мама? — думал он. — Может, она заболела и от меня скрывают? Она, наверно, больна и лежит в больнице».

Спросить тетю он не решался, а отец еще спал. Просыпался он поздно. И входить в его комнату строго воспрещалось.

Миха взял ранец и вышел на улицу. В школе он с нетерпением ждал окончания уроков и, едва заслышав последний звонок, побежал домой. Улица начиналась маленьким садиком, полным нянек с детишками. Раньше садик был огорожен высокой железной решеткой и в него никого не впускали. В саду стояли высокие липы, зеленела молодая травка, и оттуда веяло прохладой. Сквер поливали ежедневно. На листьях и травинках тысячами красок